29 июля вице-адмирал Коллингвуд, наперсник и наследник славы Нельсона, герой Трафальгарского сражения, на стопушечном корабле «Оссиане» с двумя 80-пушечными, «Мальтой» и «Канопусом», соединился с нашим флотом. Сенявин послал своего флаг-капитана Малеева поздравить его с прибытием. Коллингвуд прибыл в Архипелаг, дабы силой флота увеличить влияние на переговоры и принудить турок, не слушая наветов французского посла Себастиани, скорее заключить мир. После взаимных посещений и приветствий Коллингвуд письмо просил в помощь двух кораблей, дабы посмотреть, нельзя ли напасть на турецкий флот в самых Дарданеллах. Сенявин немедленно отвечал ему, что он охотно готов содействовать ему всеми силами, и 1 августа обе эскадры снялись, лавировали вместе и стали на якорь у острова Имбро. Турки столько озабочены были сим движением, что на другой день на всех их кораблях подняты были белые флаги, а эскадра в осторожность перешла вовнутрь пролива и стала ближе к крепостям. Авангард соединенных флотов под командой контр-адмирала Грейга стоял пред входом в Дарданеллы. Английский посол вел переговоры, турки сообщали нам неприятные вести о военных действиях на севере; ветер постоянно дул из пролива и, к сожалению, ничего предпринять было невозможно. Соревнование на обоих флотах было столь велико и уверенность на мужество и решительность обоих адмиралов столь неограниченны, что не было сомнения в успехе всякого предприятия, но обстоятельства вдруг и совсем неожиданно переменились. 12 августа на корвете «Херсоне» прибыл барон Шепинг с рескриптом от государя и копией с Тильзитского мира, заключенного и ратифицированного 21 июня.
Вследствие одной статьи, касающейся о прекращении военных действий с Турцией, Сенявин уведомил Коллингвуда, что не может содействовать ему своими силами. Английский адмирал, изъявив искреннее свое прискорбие о такой нечаянной перемене, принял на себя доставлять открытое предписание нашим судам, могущим по отбытии флота прийти к Тенедосу. Рейс-эфенди в то же время уведомил Сенявина о перемирии, подписанном тайным советником Лошкаревым, вследствие чего требовал сдачи Тенедоса и прекращения военных действий. Адмирал просил прислать уполномоченного для сделания условий. 14 августа соединенные флоты с крайним с обеих стороны нежеланием разделились. Английский остался у Имбро, российский перешел к Тенедосу. Адмиралы и офицеры расстались с изъявлениями искренних чувств дружбы; разлука сия тем более была прискорбна, что каждый из них разумел о последствии неминуемой войны. Наконец 23 августа прибыли из Тильзита два курьера, один чрез Триест и Катаро, другой чрез Неаполь и Отранто, с высочайшим от 28 июля повелением: оставить Архипелаг, сдать Катаро и Ионическую республику французам (о чем именное повеление уже особенно и прямо доставлено командору Баратынскому и генералу Назимову), а флоту немедленно возвратиться в балтийские и черноморские порты.
Вследствие сей высочайшей воли, не дожидая турецкого уполномоченного, эскадра 25 августа оставила Тенедос, 27-го прибыла в Идро, откуда для забрания призов, принадлежащих флоту, и для окончания других дел контр-адмирал Грейг с тремя кораблями послан в Специо, а адмирал с остальными шестью 28 августа, вышед из Идро и на пути взяв на корабли бывший на острове Цериго маленький наш гарнизон, прибыл в Корфу 4 сентября. Шлюп «Шпицберген», также по пути, послан был от флота для забрания гарнизона из Санта-Мавры.
Пребывание в Корфу. – Тильзитский мирПо прибытии фрегата «Венуса» в Корфу в последних числах июля месяца получены приятные известия о победах под Гейльсбергом и Гутшдадтом, а вскоре за оными объявлено было о заключенном на месяц перемирии. Все к нам приверженные желали и надеялись, что война еще продолжится, обещали себе несомненные успехи и находились в мучительном ожидании будущего. Корфа походила тогда на улей, в котором пчелы роятся; все трактиры и кофейные дома наполнены были политиками разных званий; везде рассуждали о прошедших военных действиях, смотрели на карту, сомневались и предполагали. Слух о заключенном в Тильзите мире уменьшил сии прения, самые словоохотные принуждены были молчать или пожимать плечами и, несмотря на сие, каждый утешал себя каким-то призраком надежды. Наконец прибыл курьер с официальным известием о Тильзитском мире и с высочайшим повелением, как сказано выше, Ионическую республику и Катаро сдать французам. Войска наши долженствовали быть переведены в Италию, соединиться в Падуе и там ожидать дальнейших повелений. Нельзя описать того уныния, которым корфиоты поражены были, горесть изображена была на всех лицах. Прекращение торговли, угнетения от военного правления, страх от контрибуций побуждал каждого заблаговременно оплакивать свои несчастья. Богатые люди, купцы, капиталисты, англичане и кто только мог поспешно перебирались на суда и отправлялись в Мальту и Сицилию – последнее убежище, от ига французов свободное.
Если Тильзитский мир рассмотреть с другой стороны, а не с той, с какой он был в то время принят, то беспристрастный историк откроет в нем мудрую предусмотрительность нашего монарха, приуготовившую спасение Европы. Для сего стоит только обратить внимание, с какой благородной целью и каким бескорыстием императрица Екатерина, императоры Павел и Александр принимали участие в войнах против Франции, и потом сличить с оными поступки союзников, коим столь усердно Россия помогала. Я не стану говорить о революционной войне, в коей императрица, не полагая нужным принять деятельное участие, удовольствовалась только послать в Англию флот свой, а упомяну о кампаниях 1799, 1805 и 1807 годов. В первую Суворов освободил Италию, и, когда думал он перенесть театр войны в самую Францию, венский кабинет удаляет его в Швейцарию, где хотя российское оружие увенчалось неувядаемыми лаврами, но герой нашего века, не нашед обещанного содействия и помощи, принужден был отступить в Баварию. В то же время Анкона, покоренная российским флотом и высаженными с оного войсками, увидела на стенах своих вместо папского австрийское знамя. Англичане также покушались поднять свой флаг в Неаполе. Нельсон оспаривал славу освобождения сей столицы у адмирала Ушакова, и потом, когда войска наши выступили из Неаполя для покорения Рима, английский капитан, крейсировавший с кораблем своим у Чивита-Веккии, предложил французскому гарнизону капитуляцию и позволил нагрузить несколько судов сокровищами римских храмов и Ватикана. Сими поступками император Павел, справедливо огорченный, отзывает свои войска. В войне 1805 года французские войска безнаказанно проходят нейтральными землями, окружают генерала Макка, который с 60-тысячной армией без сражения кладет ружье. Сей славный придворный фельдмаршал еще в 1798 году отличился подобным же подвигом в службе у неаполитанского короля; он в продолжение немногих дней, также без сражения, но с прекрасными расположениями действий на бумаге и словах растерял 80-тысячную армию. Прусский двор, долго колеблясь, наконец отступает от союза, и Аустерлицкое сражение решило участь войны. Пруссия, получив Ганновер и Лауенбург взамен княжества Невшательского и Верхнего Пфальца, поссорилась с Англией и Швецией, но вскоре увидела расставленные ей сети и необходимость действовать открыто. Александр, постоянный в своей политике, с тем же бескорыстием не отказал Фридриху в помощи, помирил его с Англией и Швецией, но одно Иенское сражение решило жребий войны. Королевство в шесть недель было завоевано, все крепости сдались без сопротивления и едва 15 000 прусаков успели соединиться с нашей армией; одна кровь русская лилась на берегах Вислы для спасения союзника. Австрийский двор, по примеру берлинского кабинета, сохранял строгий нейтралитет. Английское министерство вместо того, чтобы по обещанию освободить Данциг от осады, послало экспедицию для завоевания в Америке Буэнос-Айреса, и вместо того, чтобы действовать соединено с флотом нашим против Константинополя, предприняло покорить Египет. Сии обстоятельства наиболее благоприятствовали Наполеону, и он сделался непреодолимым. Война, чуждая пользам Отечества нашего, была прекращена Тильзитским миром, который долженствовал показать пагубные следствия несогласия и смут тех дворов, коих выгода состояла в продолжении войны. Европа предоставлена была судьбе ее, дабы между тем Россия собрала все силы свои и была готовой противостоять мощному Наполеону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});