чувствуешь?» Не то чтобы я считал, будто ответственность лежит на мне… поскольку я не собирался участвовать в проекте [в случае продолжения]. Честно говоря, никогда бы не подумал, что мне выпадет возможность начать дискуссию, подобную этой.
Кейли Куоко. Я в шоке думала: «Господи, что дальше?» Было страшно. В смысле, мы тогда часами рыдали. Думали, что собираемся делать еще один сезон, и внезапно у тебя жизнь проносится перед глазами. Я посмотрела на Чака и сказала: «Что будем делать?» Я не могла дышать. Было чувство, будто наступил конец света, но вместе с тем для всех открывались новые горизонты.
Джонни Галэки. Я был ошарашен. Как и все тогда. И не только решением Джима, но и тем, что он не обсудил это с коллегами по сериалу, не попытался нас подготовить. Так что да, все можно было сделать лучше. Мы семья, поговори с нами. И я даже понимаю, что чувствовал Джим, ведь во многом я сам чувствовал то же самое. Мне просто не нравится, как все прошло. Мы думали, что идем в офис Чака, чтобы обсудить переговоры, а затем Чак передал эстафету Джиму. А Джим был шокирован и явно застигнут врасплох. Помню, как он пытался подобрать слова, чтобы объяснить свои чувства. Я сел рядом с ним, обнял его и сказал: «Я все понимаю». Но в то же время я сам едва сдерживался, когда у меня на глазах из-за этой новости рыдали коллеги по съемочной площадке. Я почти был готов встать и заявить, что отказываюсь сидеть здесь и смотреть, как люди, которых я люблю, так страдают. Но я удержался и вместо этого обнял Джима. Тем не менее вот какие мысли проносились у меня в голове. Меня будто разрывало в клочья, когда я видел, как плачет Кейли, когда видел слезы остальных. Раньше эти люди лишь смеялись, стоило им собраться вместе. Думаю, это во многом и стало причиной моей реакции. Но сомневаюсь, что смог бы дальше играть, как раньше, в случае продолжения сериала. Казалось, для меня тоже было все кончено. Я искренне не понимал, как дальше работать с моим персонажем или отличным сценарием. Но никто – ни актеры, ни сценаристы – не хотел делать сериал без одного из нас. И мы бы точно не продолжили без Джима.
Мелисса Рауш. Было пролито много слез. Джим в тот момент был очень уязвим… он расчувствовался. Он близкий и дорогой мне человек, и я видела, как ему было тяжело, когда он рассказывал нам о своих переживаниях. Но Джим был невероятно мил и говорил от всего сердца. Было точно понятно, что он готов двигаться дальше. Он отдал сериалу двенадцать лет жизни. Он был готов начать новую главу, и я прекрасно это понимала.
Стив Моларо. Ничего толком не помню… вся встреча напоминала автомобильную аварию в замедленной съемке. Мы все плакали, никто не сдерживался.
Никки Лорри. Эмоции моментально вышли из-под контроля. Казалось, что это Джим [решил закончить сериал], но это было не так. Многие люди выставили Джима злодеем, но на самом деле все было гораздо сложнее. У каждого свое мнение по поводу этой истории, но правда только одна, и она не такая однозначная. Подобные проекты не заканчиваются просто так. Один человек не может положить всему конец.
Джуди Парсонс. Я была в ярости, когда начали писать: «„Теория…“ закрывается, потому что Джим Парсонс больше не хочет сниматься в сериале» или «Джим Парсонс – причина, по которой „Теория…“ закончилась». Эти заголовки сильно расстроили меня… но его решение двигаться дальше не было принято опрометчиво. Он из тех, кто все продумывает до конца. Но «Теория Большого взрыва» настолько прочно вошла в жизнь всей нашей семьи, что, когда она закончилась, меня это угнетало! Потребовалось некоторое время, чтобы это преодолеть. Словно часть моей жизни закончилась. Теперь я уже в порядке. Но тогда было тяжело.
Питер Рот. Джим стал катализатором решения закрыть сериал. Но теперь, по прошествии времени, понимаешь: его не за что винить. Вообще никого не стоит винить. Так уж все сложилось. Все произошло в подходящий момент. И решение Джима тут ни при чем. Проблема была в том, как всем сообщили эту новость. Думаю, именно из-за того, как все прошло, Джим и получил на орехи.
Никки Лорри. Я понимаю, о чем думал Джим. Уход из столь успешного сериала, который приносит людям столько денег, – полнейшее безумие. Но когда ты занимаешься этим двенадцать лет, оглядываешься на свою жизнь и думаешь: «Что ж, сделаем еще два сезона, а что потом?» Сколько бы удовольствия и радости ни приносил сериал, думаю, что многие, включая меня, чувствовали, будто застряли на месте. Например, как моя карьера может развиваться в разных направлениях, когда у меня на счету лишь один проект, поскольку на протяжении двенадцати лет я работала только над этим сериалом с одними и теми же людьми? И хотя мне было страшно и меня переполняли эмоции из-за необходимости сделать следующий шаг, каким бы он ни был, я испытала облегчение оттого, что знала, когда это произойдет.
Мелисса Рауш. Это было верное решение. Но разумеется, не существовало подходящего момента, чтобы сообщить подобную новость. Она все равно ощущалась бы как удар под дых. Какой бы момент ни выбрали, слезы бы все равно не заставили себя ждать. И я расплакалась, пока мы сидели вместе. Плакала навзрыд. Поймите, я была ребенком, который не хотел уходить из гостей, хотя мама сказала, что пора домой. Так что я благодарна, что решение приняли за меня.
Кунал Нэйэр. Слова о том, что мы не собираемся возвращаться, вызвали у меня сильную физиологическую реакцию. До этого я испытал нечто похожее лишь однажды. Я почувствовал, как огромный груз свалился с моих плеч. Не в положительном или отрицательном смысле. В смысле, совершенно искренне: что-то внутри меня будто высвободилось. В этот момент я попрощался с сериалом. Не сопротивлялся. Я был готов проводить больше времени со своей семьей. Я был готов начать заново. Да, было грустно, и я плакал, но сопротивления с моей стороны не было. Я был готов покинуть проект.
Майим Биалик. Кунал вдохновил меня в том смысле, что все происходит так, как должно, и все разворачивается по плану, который нам неизвестен. Я правда пыталась принять это. Жизнь огромна, и мои годы работы над «Теорией Большого взрыва» стали для меня одними из самых тяжелых и сложных. И типа ладно, а что дальше? (Смеется.) Таким