С досады султан Насир пошел на явный подлог. Он велел отобрать с десяток пленных солдат, надеть на них белые плащи с красным восьмиконечным крестом, какие носили рыцари де Пейна, вырвать им языки, чтобы молчали под пытками, и выставить на центральной площади Син-аль-Набра, привязав к деревянным столбам. Затем глашатаи во всеуслышанье объявили о пленении ненавистных врагов мусульман - всех рыцарей Ордена тамплиеров во главе с самым главным шайтаном - Гуго де Пейном. Несчастные подверглись мучительным издевательствам, прежде чем их прикончили, размозжив головы камнями. На простых египтян, ливийцев и сельджуков показательная казнь произвела благоприятное впечатление (эфиопы и суданцы еще раньше покинули лагерь султана Насира, вернувшись в свои страны - от греха подальше, напуганные "греческим огнем" Монбара), но все военачальники прекрасно знали или догадывались о "злой шутке" египетского правителя. Дошла она и до стен Фавора. Сам комендант крепости Рауль Гонзаго, капитан иоаннитов Гронжор и барон Бломберг явились в цитадель, чтобы засвидетельствовать свое почтение "мертвецам"-тамплиерам.
- Для покойника ты чертовски хорошо выглядишь! - сообщил гессенский барон Людвигу фон Зегенгейму. - Скажи, как долго тебя пытали мамлюки Насира? Сколько жил из тебя вытянули? Все ли пальцы на ногах отрезали?
- Лично мне они выкололи глаз! - вставил Роже де Мондидье. - И я им этого не прощу!
- Тайна вашего глаза волнует всю Палестину, - усмехнулся Бломберг. На походной койке возле окна лежал Монбар, укрытый одеялами, на низеньком стульчике около него сидела Сандра, приготавливая питательную смесь; здоровье рыцаря постепенно восстанавливалось, наибольшее опасение вызывала глубокая рана в голени, но сейчас он уже пришел в себя и с интересом прислушивался к разговору.
- Однако, что будем делать дальше? - вмешался Гонзаго. - Сельджуки снова активизировались, их наскоки следуют один за другим... Скоро они почувствуют, что ваш "греческий огонь", сеньор Монбар, более им не опасен. И тогда они перейдут в главное наступление, собрав все силы.
- В ближайшее время я лично успокою их, - пообещал Бизоль.
- А у меня в запасе есть еще несколько сюрпризов, - промолвил Монбар. Незаметный воин, к которому долгое время многие рыцари относились с подозрением, не сразу приняв его в свою среду, теперь пользовался у всех тамплиеров заметным уважением и любовью, а Бизоль попросту опекал его, как заботливая нянька.
- Наш славный Андре может лишь дунуть - и сарацины растворятся в пыль, - с гордостью добавил он. - А я вскоре отправлюсь на ловлю крупной рыбы.
- И все же. После ухода эфиопов у султана Насира еще несметные силы около ста тысяч, - промолвил капитан Гронжор. - А графа Танкреда все нет и нет.
- Как бы он вообще не позабыл о нас, - проворчал маркиз де Сетина. - Не повторился бы Тир...
- Нам надо продержаться еще недели две, - произнес Гуго де Пейн. Прежде всего, нужно сделать все, чтобы неприятель по-прежнему был уверен в нашей силе. А для этого будем постоянно тревожить его. Проигрывает тот, кто впадает в сон.
- Кроме Бизоля, - усмехнулся Роже. - Он и храпом способен разогнать всех мамлюков султана.
- Будем готовиться, - подытожил Зегенгейм. - Самое страшное для всех нас - впереди.
Слова его, сказанные вскользь, оказались в скором времени пророческими... Прощаясь с гостями, Гуго де Пейн и Людвиг фон Зегенгейм немного проводили их по склону горы. Оставив спускающихся вниз спутников, барон Бломберг задержался возле тамплиеров. Не привыкнув к долгим дипломатическим изъяснениям, гессенский рыцарь с откровенной прямотой заявил:
- Есть у меня одно желание, не знаю, вот, как вы к нему отнесетесь... Мне претят постоянные интриги магистра иоаннитов барона Жирара. И хотя я вхожу в центральный совет Ордена госпитальеров, но хотел бы покинуть его. Мне больше по душе ваш Орден, мессир де Пейн. И если бы вы приняли меня в него хотя бы простым рыцарем, то я бы верно служил святой идее, начертанной на вашем знамени. Такого же мнения придерживаются и многие мои воины. Скажу по-солдатски: берите нас со всеми потрохами и записывайте в тамплиеры!
В сумерках лицо Гуго де Пейна выглядело непроницаемо, ни одним мускулом он не отреагировал на предложение храброго барона Бломберга.
- Так как же? - нетерпеливо спросил гессенский рыцарь, переводя взгляд на своего старого товарища Зегенгейма. Тот лишь молча пожал плечами, кивнув на де Пейна. Наконец, Гуго нарушил тягостную тишину.
- Пока это невозможно, - глухо произнес он, протягивая барону руку. Примите мою дружбу и... не обижайтесь. Если ваше желание не изменится со временем, то я дам знать, когда можно будет объявить о вашем вступлении в Орден.
- Да... жаль... - несколько обиженно протянул Бломберг. - Ну что же, видно, недостоин я ваших знамен...
- Пойми, Рудольф, ты тут не причем, - вступился Людвиг. - Речь идет о принципах, которые мы не можем нарушить. Сейчас в Орден тамплиеров не смог бы вступить и сам король Франции, если бы захотел того.
- А... Ну, тогда - ладно! - чуть взбодрился Бломберг. - И прощайте, господа. Помните - что я первый на очереди. А уж короли и герцоги - за мной! - и он легко побежал вниз по уже протоптанной тропинке. А Гуго и Людвиг, переглянувшись и поняв друг друга без слов, вернулись в цитадель.
Принц Санджар остался разочарован казнью лже-тамплиеров на площади Син-аль-Набра: он понимал, что подобные маскарады только еще больше разлагают войска, показывают беспомощность султана. Другое дело - если бы тамплиеров можно было действительно захватить и протащить с веревками на шее по улицам и площадям городов Египта и Сирии. И он поручил Умару Рахмону собрать в один отряд опытных воинов из курдов, привыкших лазить по скалам, для восхождения на Синай. И уж оттуда, сверху они должны были опуститься подобно горным барсам на цитадель, перебить ее защитников, а уцелевших рыцарей передать отряду поддержки, перед которым была поставлена другая задача: обойти Синай под покровом ночи и затаиться у подножия склона, невдалеке от цитадели. Рахмон подготовил "барсов" за два дня и лично возглавил группу. В ее состав вошло тридцать курдов, снаряженных веревками с крючьями, небольшими топориками и длинными кинжалами. Обуты они были в мягкие бесшумные туфли на войлоке, а накидки с капюшонами сливались с цветом земли и камней. Осмотрев выстроившийся перед его шатром отряд, принц Санджар остался доволен молчаливыми, решительными лицами головорезов-курдов. Умар Рахмон получил приказ отправляться за добычей...
В полдень того же дня, Сандра, сидящая у постели раненого Андре де Монбара, рассказывала ему одну из генуэзских легенд - о том, как ревнивый мавр полюбил белокурую дочь дожа и что из этого вышло, пока рыцарь не уснул под ее сказки о любви. Из тамплиеров в цитадели оставались лишь маркиз де Сетина, с интересом прислушивавшийся к ее рассказу и что-то записывающий в тетрадь, и граф Норфолк, погруженный в свои думы. Виченцо уже несколько дней с раннего утра исчезал из дома: по заданию де Пейна он оборудовал наблюдательный схрон на вершине Синая, и, пробираясь туда, следил за всеми перемещениями в лежащем по другую сторону горы Син-аль-Набре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});