- Противник превосходит наши силы в сто раз - и это лишь по предварительным данным, - произнес де Пейн, хмуря брови и обдумывая ситуацию. - Мы сможем удерживать крепость максимум десять дней.
- И то - если Санджар не обрушит на нас все свое войско, - заметил Зегенгейм.
- Правильно, - согласился Гуго. - Они оставят для подавления Фавора тысяч десять, а остальная масса хлынет в Палестину. Помощи от графа Танкреда мы можем ждать лишь через пару месяцев. За это время сельджуки и египтяне дойдут до Иерусалима и исход войны будет решен.
В воздухе повисла гнетущая пауза: каждый понимал, что волею судьбы они должны стать первыми, кто примет смерть в гибельном для христиан нашествии на Святой Город, и поделать тут практически ничего нельзя. Зегенгейм задумчиво смотрел на полыхающий за горой Синай кровавый закат; Гораджич нервно теребил светлую бороду; Бломберг и Гронжор мерили шагами площадку башни; лишь Бизоль спокойно сложил могучие руки на груди, не спуская глаз с лица своего друга. От его решения сейчас зависела не только их жизнь, но, возможно, и судьба всего христианского королевства. Комендант Гонзаго вновь перекрестился, сожалея о том, что не сдал крепость раньше, еще до прибытия этого каменно-холодного идола, чьи мысли было невозможно прочесть, но который наверняка пойдет до конца и уложит их кости все до единой у подножия Синая.
- Значит так, - негромко проговорил де Пейн, обводя присутствующих ровным взглядом. - Сдать крепость - лишиться чести; остаться в ней потерять жизнь. Последнее менее жалко, но пользы принесет мало, графа Танкреда мы все равно не дождемся, а князя Санджара не остановим. Следовательно... - и де Пейн снова взглянул на рыцарей, словно проверяя их стойкость, - следовательно - будем атаковать!
Приглушенный вздох вырвался из груди коменданта Гонзаго, а капитан Гронжор даже недоуменно воскликнул, - и будто волна морского прибоя хлынула на площадку башни, уже почти погрузившуюся во тьму: все рыцари заговорили разом, перебивая друг друга:
- Но как, как?!
- Это явное безумие!
- Смело, но...
- Акт отчаянья. Я - за!
- Нас раздавят в коровью лепешку. Вы этого хотите?
- Пусть! С нами - Бог!
- Мне кажется, это единственное разумное решение, - остановил взволнованных рыцарей Людвиг фон Зегенгейм. - Вот чего меньше всего ожидают султан Насир и принц Санджар. Что угодно - но только не этого. Лишь внезапная атака может смешать все их планы, застопорить наступление. Кроме того, они пока не ведают, какие силы подошли к крепости сегодня вечером. А вдруг - не уступающие их войску? И если мы не боимся атаковать сходу, значит - великое множество вступило в пределы Синая. Это не риск, это выход из положения.
- Ну, хорошо, а потом? - спросил барон Бломберг. - Не думаешь же ты, Людвиг, что численность гарнизона останется для султана тайной? Это при том, если нас не уничтожат в первый же день наступления.
- На то последуют шаги, о которых говорить пока преждевременно, вмешался Гуго де Пейн. - Сейчас главное - упредить противника, не дать ему завладеть инициативой в нанесении первого удара. Прикажите подать огня, обернулся он к покрывшемуся испариной Гонзаго. - Боюсь, мы не разойдемся до утра, пока не выработаем план действий. Мне кажется, что завтрашний день последний срок, который отпущен нам великодушным правителем Египта, и мы не имеем права не воспользоваться им в полной мере.
- И перестаньте, черт возьми, трястись! - добавил Бизоль, насмешливо глядя на коменданта крепости.
Ранним утром, когда восток лишь чуть заалел розоватым светом, а раскинувшиеся по ту сторону горы Синай многочисленные шатры египетского войска покрылись жемчужной росой, началась невиданная по своей смелости во всей истории войн операция, подготовленная в эту тревожную ночь Гуго де Пейном и его соратниками в штабе крепости Фавор, когда меньшая сила отважно атаковала большую, превосходящую ее более чем в сто раз! Это походило на нападение христианского Давида на мусульманского Голиафа. Сражение хрупкого юноши с мускулистым великаном. И произошло это лишь за несколько часов до того, как командующий объединенными силами султан Исхак Насир, также не спавший всю ночь и решавший с принцем Санджаром и другими военачальниками вопрос о времени выступления, должен был отдать приказ перед войском: "На неверных!", и, выхватив изогнутый полумесяцем меч, указать им в сторону Палестины. Накануне лазутчики донесли, что к крепости Фавор подошло христианское войско, какой численностью - неизвестно, поскольку в наступивших сумерках произвести точный подсчет было невозможно. Но вряд ли оно было достаточно велико. Уточнение решили отложить до следующего дня. Горячий принц Санджар, в чьем тщедушном, болезненном теле таилась огромная жизненная сила, помнил о нанесенной ему обиде под крепостью Керак. На военном совете в шатре султана Насира, покусывая от волнения губы, он предложил не задерживаться возле Фавора, а зажать всех христиан в крепости, словно загнать сусликов в их нору, оставить несколько тысяч на страже и двинуть тотчас же основную массу дальше. Кутаясь в шерстяную накидку, испытывая постоянный озноб, он настойчиво требовал начать выступление немедленно, не дожидаясь нового донесения лазутчиков. Даже лучше - что к христианам подошли новые части, все они не успеют разместиться в крепости тем легче можно будет их уничтожить возле Синая.
- Куда торопиться? - отвечал ему пытавшийся выглядеть грозным султан Насир - он еще не освоился до конца с ролью всесильного правителя Египта. Или ты, брат мой, боишься, что облако покроет наших врагов и нам не с кем будет сразиться? Дай же нам совершить хотя бы утренний намаз... Подождем до полудня, когда - как советуют нам наши ученые медики - кровь людей и животных замедляет свой бег по жилам, и они впадают в состояние покоя. Тогда мы и ударим по погрузившимся в дрему врагам.
- Скорее, в дрему впадут наши воины, - пробормотал Санджар. - Нельзя столько времени держать солдат на привязи. Даже собаку следует время от времени спускать с цепи.
- Я разделяю твои чувства, но давай подождем еще пять часов. Не спеши а то попадешь в смешное положение, как та обезьяна, пытавшаяся съесть два банана сразу и так и не решившая, какой из них лучше.
Принц Санджар побледнел, сжав от гнева губы, а египетские военачальники тихонько засмеялись шутке своего султана.
- Что там за шум? - спросил вдруг Исхак Насир, прислушиваясь к доносящимся снаружи голосам. Один из его приближенных тотчас же вышел из шатра. Через некоторое время он вернулся и взволнованно сообщил:
- Великий султан! На твоем левом фланге смятение! Подлые христиане на рассвете обошли гору Синай и их конница давит спящих сынов Аллаха!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});