Читать интересную книгу Хогвартс. Альтернативная история. - Amargo

Я убрал патронуса, поскольку в пещере, кроме мертвого Арагога, никого не наблюдалось, и устремился по проходу между пауками, чтобы помочь Хагриду.

— Ты что! — прокряхтел лесничий, пытаясь сдвинуть Арагога с места. — Зачем сюда пришел? Они ж могли броситься!..

— Теперь уже не бросятся, — ответил я и направил на паука палочку. Через секунду тот оторвался от земли и повис в воздухе. — Идем.

Мы покинули логово с летящим, словно демоническое НЛО, Арагогом, однако пауки не шевелились, провожая нас в полном молчании. Когда мы вышли из котловины и покинули, наконец, владения арахнидов, Хагрид, замыкавший нашу небольшую процессию и следивший за тем, чтобы лапы паука не цеплялись за ветки, спросил:

— Значит, это про тебя тогда в газетах писали — "Патронус-тень в Министерстве"?

— Да, про меня, — ответил я.

— И ты отправился туда вместе с Гарри?

— А ты не знал? — я был немного удивлен.

— Не знал, — пробормотал Хагрид и на время умолк.

Мы возвращались извилистым маршрутом, выбирая такие места, где между деревьев было достаточное расстояние, чтобы Арагог не застрял. Лучи луны рассеивались в густой листве, почти не добираясь до земли, и на путь к дому Хагрида мы потратили значительно больше времени, чем на пробежку до логова пауков.

Опустив Арагога в траву позади огородных грядок и забора, мы некоторое время в молчании стояли рядом, словно отдавая последнюю дань вождю и прародителю местных акромантул. Наконец, Хагрид глухо произнес:

— Хоронить буду завтра. А пока пусть полежит здесь.

Я кивнул и сказал:

— Ладно, мне пора в замок. Двери, наверное, уже заперли, придется стучать.

В темноте я не видел лица Хагрида, но его голос выдавал волнение.

— Хочешь, с тобой пойду? Если что — скажу, я тебя задержал.

— Спасибо, но лучше я сам. А ты… отдыхай, — ответил я и направился к замку, в котором еще горело довольно много окон.

К счастью, двери оказались не заперты — вероятно, кто-то из преподавателей вышел на улицу и еще не успел вернуться. Чувствуя себя уставшим и желая побыть в тишине и одиночестве, чтобы поразмыслить о некоторых странностях сегодняшнего вечера, я сбежал вниз по лестнице и нос к носу столкнулся с Филчем, поднимавшимся из подвалов на первый этаж.

— Ты что это шастаешь по ночам! — в восторге воскликнул Филч, хватая меня за руку. — А ну марш со мной к декану!

— Пустите, — я попытался отцепиться от настырного смотрителя, но тот уже тащил меня по коридору к кабинету Снейпа.

Дверь в кабинет профессора была не заперта — Филч громко постучал и, дождавшись приглашения, распахнул ее, втолкнув меня в полутемное помещение. Снейп проверял чьи-то письменные работы, сидя за столом, на котором громоздились желтоватые листы пергаментов.

— Вот, профессор! — обрадовано начал Филч. — Нарушитель! Поймал его на лестнице — спускался в подвалы… это в двенадцать-то ночи!

"Да еще одиннадцати нет", подумал я, но ничего не сказал.

Снейп быстро взглянул на меня и ответил:

— Ладно, Аргус, отпустите его. Я разберусь.

— Уж разберитесь, — радостно поддакнул Филч, по своему обыкновению вдохновленный перспективой чьего-то наказания, и повернулся к двери. — Чтоб впредь неповадно было… а то совсем распустились, делают, что хотят…

Продолжая бормотать свой обвинительный монолог, смотритель удалился, прикрыв за собой дверь, и я остался наедине с деканом, не испытывая, впрочем, ни малейшего чувства вины, несмотря на его пристальный взгляд и не обещающее ничего хорошего выражение лица.

— Я жду объяснений, — холодно произнес Снейп, кладя перо на стол.

Мне не хотелось выдавать Хагрида и навлекать на него неприятности, но еще меньше хотелось врать Снейпу.

— Был у Хагрида, — ответил я.

— Сейчас одиннадцать, — сказал Снейп. — Отбой в девять. Что помешало вам вернуться вовремя?

— У Хагрида проблемы, — уклончиво проговорил я.

— Проблемы у вас, — парировал Снейп, поднимаясь из-за стола. — И они будут серьезными, если вы продолжите ходить вокруг да около.

— У Хагрида умер паук, — объяснил я без энтузиазма. — Он расстроился, и мы с ним говорили, — я пожал плечами, предполагая, что вдаваться в подробности таких разговоров нет смысла — и так все понятно. Однако Снейп покачал головой и ответил:

— Вы надеетесь убедить меня, что вели с ним утешительные беседы? Я жду правды, Ди, и если вы не хотите полного запрета на визиты к Хагриду вплоть до конца экзаменов, у вас есть последняя попытка.

— У Хагрида умер паук, — повторил я, задетый словами декана, который, по-видимому, тоже считал, что понимание чувств окружающих мне недоступно. — Когда он об этом узнал, то побежал в гнездо, чтобы его забрать… чтобы другие пауки его не съели…

— И вы, конечно же, увязались за ним, — закончил Снейп.

— Я не увязался, — сказал я недовольно. — Я пошел.

— Невелика разница, — бросил декан. — К гнезду акромантул запрещено приближаться, и Хагрид ходит туда на свой страх и риск…

— Он не понимает этого риска! — возразил я. — Он был уверен, что пауки его не тронут!

Тут я понял, что ляпнул лишнее. Вполне возможно, Снейп спустил бы все на тормозах, если б решил, что наша прогулка была тихой и мирной: пришли, забрали тело и спокойно вернулись обратно.

— Что значит "не тронут"? — Снейп так и впился в меня глазами.

Я молчал.

— Что значит "не тронут"? — угрожающе повторил профессор и подошел ко мне ближе.

— Ну… пауки дали Арагогу слово, что не причинят Хагриду вреда, — неохотно ответил я, коря себя на несдержанность. — А когда Арагог умер, они от него освободились… Они ничего нам не сделали, просто предупредили, чтобы Хагрид больше к ним не приходил, — поспешно добавил я, глядя на Снейпа и подозревая, что вот-вот наступлю на очередную мину-ловушку. — Мы забрали паука и ушли. Тем более он был большой, его пришлось левитировать, а у Хагрида нет палочки…

— Меня не интересует Хагрид, — процедил Снейп, не сводя с меня глаз. — Меня интересуете вы. Я ваш декан, а не Хагрид; мне, а не Хагриду, держать ответ, если с вами что-то случится. Я надеялся, что вы уже достаточно повзрослели, чтобы вести себя здраво и оставить все свои безумные идеи в прошлом, однако, судя по всему, я ошибался. Вам еще расти и расти!

При этих словах меня охватила какая-то детская, глупая, совершенно иррациональная обида, и от того, наверное, сопротивляться ей оказалось выше моих сил.

— Почему вы все время так обо мне говорите? — выпалил я, с трудом скрывая эту обиду под внешней злостью. — Почему вы всегда говорите, что я сумасшедший, что у меня безумные идеи, что они дикие, и Флитвику это сказали — почему? Я не сумасшедший, не псих, и у меня не безумные идеи! Я всегда думаю прежде, чем что-то сделать, и всегда могу за себя постоять! Не называйте меня так! Я нормальный!

Снейп смотрел на меня едва ли не с изумлением — вряд ли за всю его преподавательскую карьеру кто-то из учеников позволял себе разговаривать с ним в таком тоне. Но мне было все равно. Я был рассержен и обижен до глубины души; мне хотелось ругаться, ссориться, и я бы взбесился еще сильнее, если б Снейп не повелся на мою бессознательную провокацию, отделавшись саркастическим замечанием, на которые он был мастер. Возможно, для нас обоих это стало бы лучшим выходом, однако мои слова его задели. Изумление быстро сменилось гневом, и он проговорил:

— Не льстите себе, Ди! Только в вашу голову могла придти мысль о том, чтобы испытать на себе смертельное проклятье, не зная, как остановить его действие, и никто, кроме вас, не накладывал на себя Круциатус, чтобы, как вы тогда выразились, понять! Вы слишком любите ходить по краю, а между тем ваша жизнь давно уже не в ваших руках…

— Моя жизнь — в моих руках! — возмутился я.

— … и вы не имеете никакой власти над тем, что в ней происходит! — продолжал Снейп, повышая голос и будто не замечая моих слов. — А если вы думаете, что можете жить так, словно впереди у вас гарантированное будущее, не неся перед собой ни малейшей ответственности за бессмысленный риск, то в вашей ситуации это и есть настоящее безумство, и никаким другим словом это не назовешь!

— Я несу ответственность и всегда знаю, что делаю! — окончательно разозлился я. — Моя ситуация здесь не причем! А это будущее — оно есть, и оно гарантировано!

— Это книги, Ди! — яростно крикнул Снейп. — Книги и слова! Вы забили себе голову красивыми, но опасными идеями, которые лишают вас возможности оценивать происходящее здесь и сейчас! Вы наплевательски относитесь к жизни, полагая, что их у вас еще много, но оттуда никто никогда не возвращался! Ясно вам это или нет? Никто и никогда!

Я собирался ответить, что жизнь тела и жизнь духа — разные вещи, но внезапно меня охватило странное, доселе незнакомое ощущение понимания. Возможно, в этом было немного магии — в конце концов, полтора года на уроках окклюменции наши сознания взаимодействовали на более глубоком уровне, нежели вербальный, а сейчас мы оба были открыты, охваченные сильными эмоциями и забыв обо всех своих защитах и предосторожностях.