– Ну этот-то, на трех лапах, точно запрыгнет.
Я оглянулся. Ванька выбрался из сумки и ковылял за нами на трех лапах, придерживая забинтованную на весу.
Уже шагов через двадцать начали попадаться небольшие кустики папоротника, а скоро пошли и кусты нужного мне размера. Видимо, именно отсюда их и брали для наговора. Я начал рвать листья, а гномы, ничего не спрашивая, принялись мне помогать. Кот остановился и недоуменно наблюдал за нашим занятием. Через несколько минут мы вернулись к скале с охапками свежих листьев.
– Глянь, глянь... – тут же услышал я шепот первого гвардейца. – Папоротника надрали...
– Либо гномов кормить собрался, либо подстелит, чтобы мягче падать было... – тут же прокомментировал юморист.
Мы сложили свою добычу рядом со стеной, и я начал отрывать узенькие листики и прилаживать их на серые следы наговора-замка. Поначалу листики просто падали на землю, но я быстро вспомнил нужное слово – просто звук на арамейском, и прикладываемые мною листочки вдруг начали намертво прилипать к следам, а их излишки, словно отрезанные ножницами, опадали в траву.
Гвардейцы поднялись с травы и подошли поближе, заинтересованно разглядывая мое творчество. Скоро все замеченные мной отпечатки наговора были прикрыты свежими листочками. Я еще раз внимательно оглядел периметр входа, чтобы убедиться, что не пропустил ни одного стежка. Потом отступил и задумался. Чутье подсказывало, что все сделано правильно, но не хватало какой-то малости...
Я придирчиво оглядывал дело рук своих, лихорадочно размышляя, как поставить точку. И тут моей щеки коснулся слабый порыв ветра. Проскользнув по моему лицу, он вскользь тронул гранит стены, и тот будто дрогнул, бросив во все стороны короткую судорогу. И стих. Улыбка вползла на мои губы. Тупица! Забыть элементарные вещи! Чему только тебя магистр учил!
– Ну-ка, ребята, три шага назад! – громко скомандовал я, и гвардейцы, подталкиваемые гномами, попятились от скалы.
Я прижался к гладкой черной поверхности, коснувшись щекой гранита рядом с трещиной входа, и слегка подул вдоль камня.
Несколько мгновений ничего не происходило. Я собрался было дунуть еще раз, но в этот момент в утробе скалы что-то глухо заворчало, и тяжелый, рокочущий гул начал подниматься из глубины земли. Он не был особенно громким или угрожающим, однако двое гвардейцев мгновенно превратились в птиц и, взмыв в небо, зависли над нами. Только Навт застыл недалеко от меня, выхватив шпагу и кинжал, словно это легкое железо могло защитить его от неведомой рокочущей опасности, перекатывавшейся внутри скалы. Но гул постепенно стих, и когда нам стало казаться, что все успокоилось и ничего не произошло, огромный кусок гранита, выломавшись из тела скалы, медленно и бесшумно уехал в глубь ее, открыв темный проход.
Я осторожно шагнул в чернеющую тишину, чувствуя спиной, что гномы последовали за мной, привычно прикрывая мне спину. Ванька прихрамывал рядом с моей ногой, а сзади, преодолевая собственный страх, шагал Навт. Стоило нам оказаться внутри скалы, как раздался громкий фырк, и на черных, полированных стенах открывшегося перед нами зала сами собой вспыхнули четыре факела, осветив толстый ковер пыли, покрывшей мозаичный пол и черные полированные стены. Я повернулся к замыкающей вход плите и обнаружил на ее обратной стороне светлый металлический овал. Как только я его коснулся, гранитный монолит так же медленно и бесшумно встал на прежнее место, и я увидел, что на металле остался темный отпечаток моей ладони.
«Похоже, эта умная задвижка получила нового хозяина...» – подумалось мне. Но на всякий случай я наложил на гранитную плиту простенький наговор, заклинивший ее. Теперь эту «дверку» никто, кроме меня, ни снаружи, ни изнутри открыть не смог бы.
Повернувшись, я огляделся. Зал был пуст. В потолке зияло черным круглым пятном отверстие. Точно под ним располагалась круглая каменная платформа толщиной в метр, сделанная из светлого мрамора. Я двинулся в сторону платформы. Чтобы взойти на нее, надо было предварительно подняться по двум небольшим ступеням. Я взял Ваньку на руки, и мы с Опином и Зопином, не останавливаясь, прошли на платформу. Гномы бесстрашно шагали за мной. А вот Навт остановился на последней ступени и, испуганно уставившись на меня, хрипло произнес:
– Ты, конечно, великий колдун, но дальше я не пойду. Я не знаю, куда ты собрался перенестись вместе со своими провожатыми, только, похоже, дальше нам не по пути...
Я усмехнулся.
– Четырехликий Навт, с каких это пор ты отказываешься исполнять волю твоего повелителя?
Он испуганно моргнул, пытаясь понять, о чем я говорю.
– Многоликий поручил тебе находиться рядом со мной и в случае моей неудачи поднять меня в замок, – пояснил я. – Ты что же, отказываешься выполнять его распоряжение?..
Он снова вздрогнул, моргнул, а затем словно через силу шагнул на платформу.
Как только мы все оказались на платформе, она дрогнула и плавно пошла вверх. Мы сгрудились в центре каменного диска. Поднявшись к потолку зала, он, не останавливаясь, нырнул в темное отверстие, и дальше мы поднимались в полной темноте. Только по порывам воздуха, овевавшего наши лица, и по слабому ритмичному перестукиванию можно было догадаться, что мы двигаемся.
Наконец платформа остановилась, и пространство вокруг нас слабо замерцало, наливаясь странным голубоватым свечением. Постепенно мы разглядели, что шахта, по которой мы поднимались, заканчивается близким сводом, нависшим над платформой слабо светящейся каменной полусферой. Она, как и нижний зал, была покрыта толстым слоем пыли, поэтому свечение было тусклым и каким-то нереальным. Только в одном месте эта полусфера ярко светилась голубым, словно протертая мокрой тряпкой.
Я подошел к яркому прямоугольнику и обнаружил небольшую, выступающую над каменной поверхностью пластинку. Поскольку тянуть ее к себе было явно неудобно, я толкнул ее сначала от себя, а через мгновение в сторону. И после этого толчка чистый прямоугольник стены со слабым щелчком прыгнул внутрь нашей пещерки, а затем отъехал в сторону, открывая проход в большой, отделанный темным деревом кабинет. В углу кабинета стоял массивный стол, освещенный тремя свечами единственного светильника, выполненного в форме львиной лапы. За столом сидел хозяин замка, а напротив него в почтительной позе стоял шестиликий Галл.
О чем они говорили, я не имею понятия, поскольку, когда одна из стенных панелей кабинета неожиданно отъехала в сторону, они оба замолчали, изумленно уставившись на нашу компанию, входившую, как я понял, в святая святых замка.
В кабинете совершенно не было мебели, поэтому мы были вынуждены просто выстроиться в ряд вдоль стены. Я закрыл вход, толкнув панель на место, и, повернувшись к хозяину кабинета, спросил:
– Многоликий, я, как и обещал, самостоятельно поднялся в твой замок. Могу я теперь поговорить с тобой наедине? – И я бросил многозначительный взгляд на Галла, приткнувшегося в неудобной позе у противоположной стены.
Многоликий с минуту молчал, а затем совершенно невозмутимым голосом спросил:
– А где остальные гвардейцы?
– Парят в недоумении... – неожиданно брякнул Зопин.
Многоликий медленно переместил взгляд на гнома и переспросил:
– Что значит парят? И я не совсем понял, в чем парят?..
Зопин слегка засмущался, но упрямо пояснил:
– Так, когда дверка открываться стала, они вспорхнули... вернее, воспарили. Вот с тех пор и парят... В этом... В недоумении... куда это мы делись?.. – И тут он окончательно смутился и спрятался за меня, протиснувшись между моей спиной и стеной.
– Так... – протянул Многоликий. – А теперь расскажите, как вам удалось сюда попасть?
– Я могу рассказать тебе не только это, но и многое другое, но только в беседе с глазу на глаз... Или в присутствии тех, кому я, безусловно, доверяю...
– Странная настойчивость, – задумчиво протянул Многоликий. – Как я понимаю, ты полностью доверяешь только... принцу и этим двум гномам?..