С тех пор Рэнди и живет здесь. Собирает травы, ведь его мама была знахаркой. Делает чаи, за которыми приезжают даже из Карна, – так они хороши и полезны. Скот завел по привычке. Зачем живет и чего ждет? Он и сам не знает. Только уверен: нечего ей, даже не илла, делать на байге. Хорошего не выйдет, а от худого никто не спасет.
Мира упрямо нахмурилась: Норим станет лучшим! А ей достаточно и малого дара, чтобы ускользнуть из ловушек злого Апи! И теперь вдвойне важно посмотреть, что за напасть пришла в степь. Рэнди вздохнул – его невесте тоже снились красивые сны, это лишь увеличивает выкуп и разжигает в старом шакале интерес.
Убедившись, что девочка редкостно упряма, илла вздохнул и попросил подождать. Он соберется быстро, всё бросит и проводит до места общего сбора, передаст на попечение хорошего человека, иначе беды никак не миновать.
Вдвоем они двигались куда медленнее. Рэнди бежал рядом со стременем, смущая Миру. Но сам он полагал такой способ движения вполне удобным, а споров не слушал. Зато охотно говорил, выплескивая накопившееся. Он давно соскучился по общению в своем затянувшемся одиночестве. Мира грустно вздыхала: не вылечить эту боль, скажет важное и снова уйдет в себя. Не все старые раны затягиваются. От прошлого у Рэнди остался всего один друг. Они общались со шкодливого детского возраста, вместе росли, вместе строили планы и потеряли очень много тоже в один год.
– Понимаешь, он по рождению сын Апи, – почти виновато рассказал мужчина вечером, у костра. – Но это ведь не самое главное, кто кому родня. Дари ничем не похож на старшего шакала, он человек, и из лучших. Его мама была первой женой старейшины. И по чести и праву он – наследник рода. Потому и живет, всеми забытый.
Рэнди сердито нахмурился.
Он еще только-только познакомился со своей Айгэ, когда случилась беда у друга. Его мать – Кунгой, некогда первая красавица рода, кочевавшего недалеко от битри, к тому времени была уже сорокалетней, изрядно высушенной ветрами и солнцем женщиной. И Апи давно подбирал повод выжить ее из дома, заодно расставшись и с несговорчивым «наследником». Дети младших жен – а женщин в шатре илла может быть три по укладу степных кочевников, – куда охотнее принимали способ жизни отца. Если для получения пастбищ надо сломать спину чужого коня – не беда, знали они. И даже с седоком особо церемониться едва ли правильно.
Весной Апи вывел Кунгой из шатра и объявил опорочившей кров. Мол, принимала кого-то, вот и пояс мужской, верное свидетельство. Рядом уже смеялись сыновья, заранее притащившие на сворке собак. Неверную жену можно тихо выгнать, а можно и наказать. Апи выбрал второе – пусть все видят и помнят, каков его гнев. Люди охали, женщины торопливо уводили детей, старики хмурились – но никто не сказал и слова против Битринни. Даже сама Кунгой, она-то лучше прочих знала, что за человек ее муж. И бежать не пыталась, ведь бесполезно. Шла понуро, куда гнали, – на край кочевья, подталкиваемая в спину кнутовищами недавней родни. Ей дали отойти шагов тридцать, чтобы у собак был разбег. Пять крупных псов спустили на несчастную. И смотреть на страшное зрелище побоялись многие. Потому и не знали долго, что женщина отделалась порванной накидкой. Все полагали, что Дари уехал на несколько дней проверять стада. А он взял, да и вернулся.
Собаки были крупны и опытны, а Дари тогда исполнилось двадцать три, и слыл он одним из лучших бойцов рода. Но при себе у юноши оказался лишь короткий кинжал.
– Моему другу никто не помог. Он один резал псов, а они рвали его. Потом Кунгой умудрилась вытащить у кого-то с пояса кнут, стала отгонять тварей. Я поздно прибежал, – сокрушенно вздохнул Рэнди. – Тоже не знал, что затевает наш шакал, в степи был. Добил последнего пса. А Дари болел всё лето, и когда в степь ушла байга, которую я проиграл, еще не встал на ноги. С тех пор я его не встречал, вина на мне перед Дари, и немалая. Но мать он отстоял, живут теперь отдельно, вдвоем. Это я знаю, спросил однажды у торговых людей из нашего народа, гнавших проданный скот на запад. Давно, правда, это было, но едва ли что-то изменилось.
Он говорил тяжело и виновато. Мира ежилась, уже сомневаясь в правильности своего намерения скакать. Но храбрилась: ведь должен же кто-то разобраться с большой ложью, и почему не она? Разве Деяне тут было бы проще?
Дари – случай по-прежнему любил маленькую арагни, – вышел на них сам. Тремя ночами позже удивленно возник из смутных шорохов степной ночи, рассматривая дивного коня, утраченного друга и странную девочку-северянку. Он охотился в степи и заметил костер. Толком и обрадоваться встрече не успел, как проснувшийся Рэнди сухо изложил свою просьбу и засобирался: его скот без защиты, волки могут порвать, да и худых людей кругом достаточно. Так и ушел, лишнего слова не молвив.
Сын Апи сел у костра, наполнил свою пиалу чаем и задумался.
– Необычная ты, настоящий сказочный белый ягненок, которому невозможно ни в чем отказать, хоть лишен он силы и защиты, – изложил он свои мысли Мире. – По нашему – Ильсай. Хорошее имя я придумал для такой милой девочки?
– Годится, – согласилась Мира. Ей и правда понравилось: мягкое и теплое.
– Он ни разу от гор не выбирался сюда, а тебя проводил. Я его искал, звал, а этот упрямец прятался в скалах и не выходил. Сколько лет пытаюсь сказать ему, что Айгэ пропала, а вовсе не досталась моему гнусному братцу. Да как пропала! Жениха чуть не убила, она в свадебном шатре с боевым ножом сидела, та еще кроткая невеста-илла. Такая была красивая пара, ягненок!
– Ей снились сны, – кивнула Мира. – Дар?
– Явный, и полагаю, он помог ей сбежать. Еще я думаю, девушке кто-то сказал, что Рэнди погиб. Очень на папочку моего похоже, всем жизнь отравить и собой гордиться, находчивым и ловким.
– У меня есть знакомая илла, она снавь и очень неплохо владеет боевым ножом, – задумчиво сообщила Мира. – Только имя иное. Увижу – расскажу ей про твоего друга, может, будет толк. И, раз мне невозможно отказать, помогай. Хочу выставить коня на байгу.
– Ох, зря, – сокрушенно вздохнул Дари. – Но лучше я тебе помогу, чем одну отошлю, ты ведь не уймешься, а от меня запросто сбежишь, дар я отлично сознаю, иначе слепая бы сюда одна не добралась. Байга через десять дней. Успеем пройти весь путь медленно, ориентиры запоминая. Завтра утром я тебя отведу к Апи, коня покажем и право скачки получим. А пока – отдыхай.
Мира счастливо улыбнулась. Рядом с этим человеком ей уютно: он основательный и очень добрый. Не обидит, не предаст. Красивый, вон как душа широка и многоцветна. Она усмехнулась, радость угасла: в сон, делающий снавью, ее не пускают. Будто так видеть человека можно, не будучи Говорящей! Так почему же не удалось пройти посвящение?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});