— Тебе жаль его?
— Да. Знаю, ты его ненавидишь, Лукьен, и понимаю отчего. Но он все-таки добр ко мне. И я помню, каким он был до того, как… ну, ты знаешь.
Повисла неловкая пауза. Лукьен вдруг вспомнил прежнего Акилу, доброго и великодушного. Временами он скучал по старому другу. По правде говоря, он ведь никогда и не питал к нему ненависти.
— Если бы ты знал, каково это: видеть хорошего человека, когда он так чудовищно изменился, — снова заговорила Кассандра. — А хуже всего, что он все еще любит меня. Можешь себе представить? После всех этих лет?
— Почему же нет? — с усмешкой проговорил Лукьен. — Я же люблю тебя!
— Нет, — возразила Кассандра. — Ты меня любишь так, как мужчина может любить женщину. Любовь же Акилы — ужасна, непереносима. Она сводит его с ума. Она превратила его в убийцу. Гилвин рассказал тебе, что он планирует?
— Отправиться в Гримхольд за вторым Оком, — сказал Лукьен.
— Не просто в Гримхольд, Лукьен. В Джадор. И там устроить резню, если они не помогут ему найти Око. Разве знакомый нам Акила Добрый поступил бы так?
— Да, Кассандра, лучше отбросить иллюзии. То, что ты запланировала, опасно. Если Акила не найдет и не убьет нас, мы все равно можем погибнуть в пустыне. Или с нами расправятся джадори. Ты уверена, что хочешь предупредить их о нашествии?
— Я должна. Нельзя допустить резни.
— Но не стоит ожидать, что они по-доброму отнесутся к нам. Даже если мы до них доберемся, они, небось, помнят меня. И захотят вернуть свой амулет. Ты об этом подумала?
Кассандра опустила глаза.
— Да.
— Ты ведь можешь умереть без него.
— Возможно. А возможно — и нет. Если Гримхольд существует, значит, у них достаточно магии, чтобы создать подобный амулет. Может быть, у них есть еще что-нибудь, что поможет мне.
— Непохоже.
— Наверное. Но у меня нет выбора. Не могу так жить. Честно говоря, я надеюсь, что Акила отзовет войска. Когда узнает, что я исчезла, может, и не станет он искать второе Око…
— Хотел бы я, чтобы это было так. Но слабо верится. Акила станет повсюду нас разыскивать. И еще сильнее захочет попасть в Гримхольд. Он не остановится. А если не поедет сам, то пошлет в Джадор Трагера.
— Тем более я должна предупредить их, Лукьен, — Кассандра плотнее запахнулась в плащ, не отрывая глаз от огня. — Я уже достаточно попользовалась тем, что мне не принадлежит. Не хватало еще, чтобы всех джадори уничтожили из-за меня. Мы должны отправиться в Джадор. А если ты не поедешь — что ж, отправлюсь одна.
— Браво! — с улыбкой произнес Лукьен. — Но только вот я не позволю тебе этого сделать!
Она посмотрела на него:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не поедешь в Джадор, Кассандра. Я поеду, вместе с Глассом. А ты отправишься в Марн.
— Что…
— Я еду в Джадор, чтобы предупредить их, а ты со мной не поедешь, — Лукьен сжал ее руку. — Я не позволю тебе умереть, Кассандра. Не позволю вернуть амулет.
— Лукьен, но я должна. Неважно, что случится. Просто не могу больше так жить. Посмотри на себя. Ты сам сказал, что тебе много лет. Зачем же мне жить вечно, теряя все, что мне дорого?
— Сняв Око, ты умрешь, Кассандра!
— Мы этого точно не знаем. Может быть, я уже исцелилась. Может быть…
— Нет! — прорычал Лукьен. — Око сохраняет тебе жизнь, и ты должна жить! Я не позволю тебе рисковать собой даже ради тысячи джадори. Поэтому поеду туда сам и расскажу им о злых замыслах Акилы. А ты остаешься, Кассандра, и будешь жить!
Его голос звучал в полную силу. Кассандра даже попятилась назад, озадаченная взрывом эмоций возлюбленного. Попятилась, но не испугалась.
— Зачем ты так поступаешь? — спросила она. — Зачем тебе рисковать ради джадори?
Этого-то вопроса Лукьен и страшился больше всего. Он понял, что никто не рассказывал ей, какой ценой им досталось Око.
— Кассандра, я ведь кое-что должен джадори…
Она сжала ему руку:
— Расскажи.
— Это нелегко. Все случилось давно, но до сих пор воспоминания мучают меня. — Лукьен отвернулся и стал глядеть на огонь; в оранжевых сполохах ему почудился лик каганы Джитендры. — Когда мы добывали в Джадоре Око Господа, случилось вот что. Каган Кадар, их правитель, тепло принял нас в своем дворце, как дорогих гостей. Обращался с нами по-королевски. Но Око-то принадлежало ему, было его собственностью, понимаешь?
— Значит, вы украли амулет. Это мне известно, Лукьен.
— Если бы просто украли! Нам пришлось пойти на убийство. Я стал убийцей. Убил жену Кадара.
Кассандра не проронила ни звука. Лукьен не мог заставить себя взглянуть в ее сторону.
— В ту ночь она лежала в кровати Кадара, — продолжал он невеселую историю. — Я решил, что это сам каган, а оказалось — Джитендра, его жена. Она закричала, бросилась на нас, и я случайно нанес ей смертельную рану. Но самое плохое… — Он перевел дух, едва в состоянии произнести следующие слова: — …то, что она оказалась беременной.
Лукьен замер, ожидая реакции Кассандры. Как же он удивился, когда она протянула руку и нежно взъерошила его волосы.
— Лукьен, милый мой, — ласково проговорила она.
— Для тебя, может, и милый, но не для джадори. Для них я — настоящее чудовище.
— Прошло шестнадцать лет, Лукьен. Это долгий срок.
— Недостаточно долгий, чтобы забыть о смерти жены. Тебя там не было, Кассандра. Ты не слышала, как кричал Кадар. Живи я хоть сотню лет, мне вовек не забыть этого крика. Понимаешь теперь? Именно я должен поехать туда. Ты ничего не должна джадори. А я — должен.
— Значит, поедем вместе, — решила Кассандра. — Я не отпущу тебя к ним одного.
— Но я буду не один. Со мной поедет Торин.
— Торин Гласс уже старик. А я…
— Нет, Кассандра, — взмолился Лукьен, — не спорь со мной, прошу тебя. Мы уже все обсудили, Торин и я. Тебе будет лучше в Марне. Там никто тебя не знает, а мы вернемся за тобой как можно скорее.
— А если ты не вернешься?
Лукьен пожал плечами.
— Если не вернусь, то умру, зная, что ты в безопасности. А теперь, пожалуйста, давай не будем больше спорить, — он улыбнулся, отчаянно пытаясь сменить тему. — Я хочу просто наслаждаться твоим присутствием. И потом — Гилвин прав. У нас мало времени, скоро нужно трогаться в путь. И тебе пора одеваться. Я привез одежду для верховой езды. Здесь, у костра, будет хорошо.
Они поднялись на ноги. Кассандра осталась, а Лукьен отошел к лошади. Он думал, что Кассандра станет раздеваться, и не хотел ей мешать, но, спустя пару секунд, она окликнула его. Лукьен обернулся. Она растерянно моргала, глядя на ноги. Между бедер стекала алая струйка, заливая подол сорочки.
— Лукьен?..
Дыхание стало сбивчивым. Кровь бежала по ногам. Она застонала, вначале еле слышно, и схватилась за живот.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});