– Не продолжай, милая, – прервал Гертруду Пересвет. – Мне все ясно. Жизнь моя висит на волоске.
– Тебе нужно бежать, любимый, – прошептала Гертруда на ухо Пересвету. – Бежать отсюда как можно скорее!
– Но я же дал слово… – начал было Пересвет.
Гертруда не дала ему договорить:
– Ты дал слово лекарю Уммелю, но не мерзавцу Швайгерду. Поэтому и бежать тебе нужно немедля, покуда Уммель не вернулся из Кенигсберга. Решайся!
– Я не могу тебя бросить здесь, – невольно вырвалось у Пересвета, который только в этот момент вдруг понял, насколько ему дорога эта белокурая голубоглазая немка.
– Я сбегу вместе с тобой, милый, – обронила Гертруда, обняв Пересвета. – Я хочу рожать детей от тебя, а не от Швайгерда. Мы уйдем на Русь и заживем счастливо вдали от крестоносцев и литовцев, от этих бесконечных войн между ними.
– Это легко вымолвить, но сделать очень непросто, милая, – тяжело вздохнул Пересвет, погладив свою возлюбленную по волосам.
– И вовсе нет! – Гертруда отстранилась от Пересвета и загадочно подмигнула ему. Она вновь перешла на шепот: – В крепости есть подземный ход, ведущий к реке. Я знаю, где он расположен. Этот ход давно залит почти доверху подземными водами, но пройти по нему можно. Я намеренно спускалась в это подземелье несколько дней тому назад. – Гертруда тихонько прыснула себе в ладонь. – Представляешь, выбралась оттуда мокрая по пояс, а Клариссе соврала, будто свалилась с крепостного моста в ров.
Услышав от Гертруды про подземный ход, Пересвет приободрился, его глаза оживились. Он предложил Гертруде попытаться сбежать из крепости днем, поскольку ночью его запирают на замок. Да и стража днем ведет себя беспечнее, нежели по ночам. Гертруда согласилась с Пересветом. Они решили завтра же попытать счастья в побеге.
* * *
Удача улыбнулась Пересвету и Гертруде с самого утра. Герберт фон Швайгерд, едва забрезжил рассвет, выехал из замка на охоту, взяв с собой всех своих слуг и собак, а также около сорока воинов, которым предстояло выступать в роли загонщиков. Накануне воинам гарнизона выдали месячное жалованье, поэтому многие из них, отстояв в карауле, поспешили в местную харчевню тратить деньги на вино и блудниц. Никто в крепости не обратил внимания на то, что Гертруда утром не появилась в поварне, а Пересвет не пришел на завтрак. Повара знали, что Гертруда еще занята работой в лечебнице, которая никогда не бывает пустой. Пересвет же и в былые дни частенько не являлся за утренней кашей, предпочитая поспать подольше.
Стражники, снявшие утром запоры с каморки Пересвета, вовсю пировали в таверне, пользуясь отсутствием в крепости начальника гарнизона. Лекарей, с которыми сдружился Пересвет и которые часто навещали его, уже почти месяц не было в Рудавском замке.
Выйдя из здания лечебницы, Гертруда и Пересвет прошли по узкому переулку между домами и крепостной стеной до мощной шестиугольной каменной башни, укрытой круглой деревянной кровлей, напоминавшей воинский шлем. Эта башня была связующим звеном между южной и западной стенами Рудавской крепости. В подвале этой башни и находился спуск в подземный коридор.
Пересвет и его спутница подняли тяжелую дубовую крышку и спустились по деревянной лестнице на самое дно глубокого колодца, стенки которого были выложены камнем. Они очутились почти по пояс в воде. В одной из стенок колодца имелся узкий дверной проем, за которым собственно и начинался подземный ход. Прежде чем нырнуть в холодный сырой непроглядный мрак, Пересвет зажег с помощью огнива пучок сена, от которого он запалил факел. Этот факел Пересвет смастерил ночью, намотав на сухую палку лоскутья от старой рубахи и кусок просмоленной веревки.
Подземный коридор оказался довольно высоким, так что факел можно было держать над головой, однако в ширину подземный ход был настолько узок, что идти по нему можно было лишь друг за другом. Пересвет шел впереди, освещая факелом себе путь и касаясь левой рукой холодной склизкой каменной стены. Гертруда шла сзади, уцепившись одной рукой за плащ Пересвета. Они углубились в мрачное узкое подземелье всего на полсотни шагов, чувствуя, что пол у них под ногами проложен с небольшим уклоном. Вода доходила им уже до самых локтей. Еще шагов через тридцать черная холодная вода скрыла Пересвета и Гертруду по грудь. Гертруде стало страшно.
Видя, что Пересвет намерен идти и дальше, она жалобно простонала:
– О милый, давай лучше вернемся! Я совсем закоченела!
Пересвет оглянулся и ободряюще кивнул Гертруде.
– Потерпи, голубка моя, – сказал он. – Пройдем дальше еще немного, вернуться мы всегда успеем. Держись за меня крепче!
Неизвестно, сколько минут Пересвет и Гертруда брели по грудь в воде, видя впереди лишь темноту залитого водой подземелья, а у себя над головой темный земляной свод, озаренный рыжим мерцающим светом горящего факела. Когда вода дошла Гертруде до горла, она невольно издала испуганный отчаянный возглас, хотя и продолжала идти следом за Пересветом.
Наконец Гертруда остановилась, поскольку вода скрыла ее до самого подбородка. Пересвет непреклонным голосом заявил своей возлюбленной, что назад им пути нет.
– Я сейчас присяду, а ты обхватишь мою шею руками, – сказал Пересвет Гертруде. – Факел нам придется бросить.
– Лучше воткни его в стену в расселину между камнями, – стуча зубами от холода, проговорила Гертруда. – Ежели впереди воды будет до самого потолка, мы поплывем обратно к этому огоньку.
– Ты умеешь плавать? – удивился Пересвет.
Гертруда молча кивнула.
– Тогда нечего говорить о возвращении, милая, – решительно промолвил Пересвет. – Будем плыть вперед, покуда не выплывем из этого подземелья. Где-то же должен быть выход!
Оставив факел воткнутым в стену, русич и немка прошли еще немного в глубь подземелья и очутились возле поворота. Завернув за угол, они увидели далеко впереди светлое пятно – это был выход из подземного хода. Пересвет из последних сил рванулся вперед, шумно дыша и сплевывая воду, которая плескалась у самых его губ. Висевшая на плечах у Пересвета Гертруда негромко и радостно подбадривала его.
Открыв полусгнившую дверь, Пересвет и Гертруда выплыли из подземелья в речной затон, над которым возвышался высокий обрыв, заросший зарослями ивы и черемухи. Подняться наверх по такой крутизне у беглецов не было никакой возможности, им пришлось плыть вдоль берега до длинного серповидного мыса, покрытого ивняком и ольшаником и как бы отсекавшего от затона основное русло реки Рудавы.
Пересвет и Гертруда так изнемогли, что, доплыв до мелководья, они уже на четвереньках доползли до каменистой косы и распластались на мелкой гальке под сенью корявой столетней ветлы. Юркие пташки, щебетавшие в серебристой шелестящей на ветру листве, порхали с ветки на ветку, совершенно не пугаясь их, лежащих в обнимку в промокших насквозь одеждах.