в сторону, – так охотничий пес душит крыс.
Глава 45
Победу знаменовала тоскливая, скорбная хмарь, низкие тучи несли с собой изморозь. За столом Раска пробирал озноб, и изысканные пирожные по-лириксиански были безвкусны, как пепел. Аракс тоже слабо успокаивал желудок, но он влил в себя второй бокал, потом третий, прежде чем закрыл глаза и заглянул внутрь сознания.
Три пленника. Самый важный, владыка Крыс, был во дворе, и он до сих пор не очнулся. На старейшего упыря надели оковы, пока Прадедушка решал, что делать с таким созданием. Если упыри захотят вернуть своего вожака, то Гхирдана назначит крайне высокую цену. Может, даже украденное ими оружие Черного Железа. Было бы здорово, рассудил Раск, напоследок исправить оплошность Артоло.
Второй пленник находился внизу, в подвале. Раск поплелся вниз, лестничные ступеньки сдвигались, подстраиваясь под его неустойчивую походку. Здесь он не упадет.
Подвал почти пуст. Подмастерья доктора Ворца в порту, вьют арканы, которые потом набросят на гвердонскую торговлю. В погребе Раск один – если не считать второй живой души.
Мановением ладони он велит одной из могил распахнуться и исторгнуть свое содержимое.
Карильон Тай.
На лбу у нее опухает мерзкий лиловый кровоподтек – это Раск саданул прошлой ночью. Казалось, девушка в отключке, однако нет, внимательно смотрит из-под полуприкрытых век.
Раск потрогал пальцем место, куда она его пырнула ножом. Там нарастала свежая каменная корка, похожая на сырую штукатурку.
– Об этом я не просил, – сказал он негромко. – Вообще ни о чем. Не просил даровать мне святость. И не хотел с тобой воевать.
– На хер пошел.
Раск растянул губы в слабой улыбке:
– Я знал, что ты так скажешь. От Шпата я узнал очень много. – Он поигрывал драконьим зубом. – Вообще-то думал, что ты поймешь: кто среди всех, как не ты? Тебе ведь тоже знакомо ярмо этой святости. Каково быть святым без бога. Повелевать страшной мощью, гнуть шею под весом Нового города. Я так надеялся, что ты меня поймешь.
– Пошел на хер, – опять послала она. – Свою мощь ты выкрал и лижешь дракону задницу. Шпат стоит сотни таких, как ты, слушал бы лучше его, а не Ворца. Я тебя понимаю как облупленного. Ты – слабак.
– Ты знать не знаешь, чем я пожертвовал. У Шпата Иджсона не было сил, это я его выходил. Я сломил Манделя! Сломил алхимиков! Я победил этот город.
– И все-то ради своего дракона. – Кари осторожно дотронулась до кровоподтека на лбу и пробормотала сама себе: – Второй раз получаю по тому же месту. – Потом посмотрела на Раска: – А чего добивался ты сам? В чем твой интерес?
– В любви.
– Ох, нижние боженьки.
– Прадедушка любит меня. – Он сделал глубокий вдох, зачерпывая из колодца этой истины. Которая согревала теплее всякого алкагеста. – Ты думаешь, что он вроде Черных Железных Богов, а я прислуживаю ему этаким болванчиком. Но откуда тебе знать про подобные вещи? Ворц рассказал мне, ты родилась в питательном чане. Тебя специально взращивали чернокнижники. А я – гхирданец от крови дракона. Сто поколений моя семья и дракон были единым целым.
Он встал.
– Прадедушка определил твою участь. Сначала доктор Ворц выкачает из тебя кровь, чтобы изготовить мне новые снадобья. Потом тебя выдадут Праведному Царству Ишмиры. Кровь Пеш на твоих руках, и за это преступление Праведное Царство разыщет тебя хоть на краю света.
– А как же Шпат? – Голос Кари был тих и напуган. – Отдавай Ишмире меня, но… умоляю. Это ж совсем, сука, несправедливо.
– По воле богов драконы палят как грешников, так и честный люд, без разбору. – Он помедлил, прежде чем опять замуровать ее в могилу. – Жаль, что не сложилось иначе.
До посещения третьего пленника Раск позволил себе минутное послабление. Его разум еще раз перемахнул Новый город. Прадедушка отыскался на любимой площадке – дракон свернулся чешуйчатым клубком. Дождь барабанил по натянутой перепонке могучего крыла: Прадедушка уединенно совещался с доктором Ворцем. На секунду Раск как будто снова стал маленьким – дома на островах Гхирданы он так же глазел на беседы ящера со старшими родственниками. Окутывание крылом – древний знак доверия и секретности. Ничто из сказанного под сенью крыла нельзя обсуждать без разрешения Прадедушки, даже с другими членами семьи. В детстве Раск жаждал приобщиться к этой святая святых, быть посвященным в самые сокровенные тайны.
А теперь замер на пороге. В Новом городе его взор и слух проникали повсюду – даже под покров кожаного крыла. Если он навострит уши через камень, ни Прадедушка, ни Ворц ни за что не узнают об этом.
Подслушивать нехорошо, не так ли? Однако дракон что пожелает, то и берет.
Сознание Раска переместилось чуть дальше, проходя под запретный полог.
– …передали сегодня утром по эфирографу, – сказал Ворц. – Ваша цель – узел железной дороги под Лаймроком…
– И как на том узле с противовоздушной обороной? – пророкотал Прадедушка. – Слишком я стар, Ворц, чтобы бездумно лететь под снаряды.
– Мастер Хельмонт подготовил схему размещения зенитных орудий. И позаботится о том, чтобы перед налетом у пушек кончился флогистон.
– Замечательно, – хихикнул дракон. – Когда там покончу, завалюсь спать лет на сто.
Раск припомнил развязку железных дорог под Лаймроком. Его сознание скакнуло на дракодром, к висящей в кабинете майора Эставо карте. Лаймрок располагался к юго-западу от Гвердона – обособленная застава у фронта Божьей войны, где пересекались рельсовые пути из Ульбиша и других южных городов. Наконец-то снова в бой! Снова в небо!
Он отозвал разум назад. Начал новый поиск, на ощупь, и вскоре ее обнаружил. Карла дремала, укрывшись в ночлежке у старого бродяги из Братства по имени Кафстан. В логове предателей, как выразился бы Прадедушка. Все эти имена надо будет занести в список.
Раск ненадолго завис, рассматривая лицо спящей Карлы. Сейчас он мог уничтожить ее одной мыслью – ночлежка Кафстана не так далеко от Фонарной. Он мог стиснуть разум в кулак и всех раздавить. Мог распахнуть под ними яму и зарыть живьем.
Раск открыл глаза. Вернулся к своему телу.
– Бастон, – негромко произнес он, и Бастон тут же вошел. Верный пес, всегда готовый явиться на зов.
– Я нашел твою сестру. Она у Кафстана.
Бастон кивнул:
– Что я должен буду сделать?
– По твоей просьбе я ее пощадил. Но мое снисхождение поневоле не безгранично. Знаю, жители Нового города ее обожают. – Лицо Раска исказила ухмылка: – Обожают ценой драконьего золота. Прадедушка захочет устроить из нее показательный пример. Жизнь будет дозволено сохранить, но сверх того ничего обещать не могу. – Бастон опять кивнул. Повернулся и вышел за дверь, на Фонарную улицу, подставляя поникшие плечи под дождь.
На столе у Раска лежал отколотый камешек.
Последний разговор. Последний пленник. В своем последнем пристанище.
– Шпат, ты здесь?
«Да».
– Ха! А ты, друг мой, стал совсем, совсем маленьким. Когда мы повстречались, ты был великим городом, домом для