Читать интересную книгу Мифы классической древности - Георг Штоль

Но в это время Одиссея увидела Кадмова дочь Левкотея, когда-то смертная, а после богиня, ставшая бессмертной и обитавшая в море. Стало ей жаль Одиссея, гонимого свирепой бурей. С моря поднялась она нырком легкокрылым, взлетела на твердосколоченный плот и сказала: «Бедный, сильно разгневан на тебя Посейдон и упорно враждует с тобой. Но не погубит он тебя, как бы ни старался. Послушай моего совета: скинь эту одежду и, бросившись в волны, достигни вплавь земли феакиян — там встретишь спасение. Плот же уступи произволу ветров. Я дам тебе покрывало чудесное, им ты оденешь грудь, оно защитит тебя от страданий и гибели. Как скоро окончишь ты путь и прикоснешься к земле рукою, немедля сними покрывало, брось его подальше в море и, глаза отвратив, удались». С этими словами богиня подала ему с головы покрывало и, спорхнув на шумящее море, улетела быстрокрылым нырком. Одиссей не поверил богине, но последовал ее совету, не прежде, однако, как плот его был разбит бурной волной. Как от быстрого вихря вдруг разлетается сухая солома, кучей лежавшая, так от удара волны оторвались друг от друга бревна. Одно из них было поймано Одиссеем: сняв одежды и одев грудь покрывалом, он спрыгнул с него и поплыл по бурному морю. Посейдон увидел страдальца и воскликнул: «По морю плавай теперь на свободе, покуда примут тебя благосклонно люди, любезные Зевсу. Будет с тебя страданий: не останешься недоволен мною». Так сказал колебатель земли, погнал длинногривых коней и умчался в Эгию, в свое блестящее жилище. Тут сжалилась Афина Паллада над Одиссеем. Всем ветрам заградила она путь, дала свободу одному лишь Борею; волны же укротила она сама. Два дня и две ночи носили Одиссея волны, и не раз казалась ему неизбежной гибель. Когда же на третий день поднялась над морем румяная заря, вдруг успокоилась буря, все просветлело на море в тихом безветрии. Поднятый кверху волной, Одиссей посмотрел вперед и увидел перед собой землю. Обрадовался Одиссей и поплыл быстрее, торопясь ступить на твердую землю. Берег был крут. Не было пристани там, ни залива, ни мелкого места. Вокруг торчали утесы и рифы. В ужас пришел Одиссей; задрожали у него колена, содрогнулось сердце. Объятый скорбью, сказал он: «Горе! На что мне Зевс дозволил увидеть землю? Зачем ее достиг я, пересилив море. К острову нет доступа: повсюду острые рифы, кругом, расшибаясь, плещут волны и гладкой стеной воздвигается высокий берег. Море же вблизи глубоко». Так говорил он; той порой волна высоко подняла Одиссея на утесистый берег. Разбилось бы тело его, сокрушились бы кости, если бы светлоокая богиня Афина вовремя не внушила ему схватиться за ближний утес. Ухватившись за него и вися на нем, он ждал, чтобы волна пробежала мимо, но вдруг, отразясь, на возврате сшибла она его с утеса и отбросила в темное море. И погиб бы страдалец, если бы Афина не вложила в душу ему отваги. Вынырнув из волны, устремившейся на острые утесы, Одиссей поплыл в сторону, окидывая взором землю и стараясь приметить где-нибудь берег отлогий или мелкое место. Вдруг он увидел себя перед устьем светлой реки; ему показалось удобным то место: там не было острых камней и всюду была защита от ветров. Тогда к мощному богу реки Одиссей обратился с молитвой: «Кто бы ты ни был, могучий, прибегаю к тебе, спасаясь от Посейдона. Дай защиту мне, столько бед претерпевшему». Так он молился. И бог, укротив свой поток, успокоил волны и отворил Одиссею устье реки. Но подкосились колена у страдальца, повисли могучие руки; в море изнурилось его сердце; вспухло все его тело; извергая и ртом и ноздрями морскую воду, он пал наконец без чувств, без сознания на землю. Когда же Одиссей очнулся, снял он с груди данное богиней покрывало и бросил его в волны, где Левкотея приняла его. Тогда-то, отошедши от реки, с радостью облобызал он желанную землю и стал искать себе места для ночлега. Возле реки находился лесом покрытый холм; здесь выбрал он две сплетенные крепко оливы: одна была с плодами, другая без плодов. Сквозь густую листву их не проникал ни дождь, ни лучи Гелиоса. Одиссей приготовил себе под этими маслинами из опавших листьев мягкое ложе и бросился в него; согрелся Одиссей, и Афина смежила ему сладкой дремотой очи. Крепко заснул он.

Одиссей и Навсикая

(Гомер. Одиссея. VI)

В то время как Одиссей, обессилев от забот и напряжения, отдыхал, погруженный в глубокий сон, Афина, верная защитница его, полетела в город феакийцев, во дворец царя Алкиноя. Проникла она в спальню Навсикаи, царской дочери: станом и видом подобна была эта дева бессмертной богине. Подле порога дверей спали две служанки, подобные юным Харитам. Приблизившись к царевне, богиня стала над самым ее изголовьем и, принял вид юной дочери морехода Диманта, сказала ей: «Навсикая, видно, беззаботной родила тебя мать, ты не печешься о светлых одеждах; а скоро наступит твой брачный день: ты должна приготовить заранее одежду для себя и для тех подруг, что поведут тебя к жениху молодому. Проснись же, встань, Навсикая, соберись с подругами на реку; я сама помогу вам в работе. Попроси отца, чтобы велел он впрячь в колесницу мулов, на ту колесницу положи повязки, покровы, разные платья. Ведь долог путь от стен городских к водоемам, пешком же тебе идти неприлично». Так сказала богиня и удалилась на Олимп. Когда же встала из мрака румяная заря, пробудилась царевна, пошла к отцу и матери и рассказала им сон свой. Мать сидела у очага со своими служанками и сучила тонкие пурпурные нити; в отворенных дверях встретился ей отец. Навсикая подошла к нему и приветливо сказала: «Милый отец, вели дать мне колесницу; уложив в ней все богатые платья — много платьев скопилось нечистых, — я отправлюсь на реку, мыть их. Должно, чтобы ты, заседая в высоком совете почетных наших вельмож, отличался своей опрятной одеждой. Пять сыновей воспитал ты и вырастил в этом жилище, двое женаты уже, другие трое в цветущих летах. Они любят посещать хороводы и наряжаться в чистые одежды. Об этом в семействе забочусь я одна». Так говорила Навсикая; о желанном же браке стыдно было ей помянуть, но сам догадался об этом царь Алкиной и сказал ей: «Дочь, нет тебе отказа ни в мулах и ни в чем. Я дам повеление рабам заложить колесницу. Будет при ней и короб для поклажи». Все исполнено было, как приказал Алкиной. Дева уложила платья в короб и взошла в колесницу; мать принесла ей корзину со всякой едой, а также мех, полный вином; не забыла дать и лакомств. Взяв в руки бич и блестящие вожжи, Навсикая стегнула мулов и в сопровождении служанок направилась к реке.

Прибыв к водоемам, девы распрягли мулов и, утомленных, пустили их по зеленому берегу потока. Потом сняли с колесницы все платья и крепко втоптали их в водоемы. Потом начали они полоскать платья и, вымыв дочиста, разостлали их на плоском берегу. Кончив, девы искупались в реке и, натершись маслом, весело сели на мягкой траве за обед. Насладившись пищей, стали они играть в мяч, песню ж запела сама Навсикая, красотой Артемиде подобная. Девы стали, наконец, собираться домой, опять заложили в колесницу мулов, уклали в короб одежды. Тут Афина Паллада придумала средство пробудить Одиссея; она внушила Навсикае бросить мяч в одну из подруг, но, не попав в нее, мяч упал в шумные волны реки. Громко закричали девы; их крик пробудил Одиссея. Он поднялся и воскликнул: «Увы мне! К какому народу я прибыл? Быть может, здесь область диких, не знающих правды людей, или гостеприимных, приветливых. Мне послышались громкие девичьи голоса: стало быть, здесь обитают люди». Так он сказал и вышел из чащи. Прикрыв наготу листьями, подошел он к девам, подобный голодному льву, который в ветер и дождь выходит на добычу: и его приневоливала непреклонная нужда. Когда девы увидели могучего мужа, покрытого морской засохшей тиной, в трепете все разбежались по берегу, одна Навсикая не тронулась с места. Афина вдохнула ей бодрость в душу. Одиссей не знал, обнять ли ему колена девы или издали обратиться к ней с мольбою. Последнее показалось ему приличней и, став в почтительном отдалении от девы, сказал он: «Руки простираю к тебе с мольбою, дева! Если ты богиня, то по красоте лица и высокому стану в тебе можно узнать Артемиду, если же смертная, то блаженны стократ отец твой и мать и блаженны братья твои! Как радуется их сердце при виде тебя, расцветающей перед ними, как отрадно им смотреть на тебя, когда весело пляшешь ты в хороводах. Но несравненно блаженство того юноши, что введет тебя в дом свой как невесту. Сжалься надо мною, царевна, меня постигла беда великая. Только вчера, на двадцатый день, удалось мне спастись из моря: так долго был я игралищем бури, гнавшей меня от острова Огигии. И вот выброшен я на этот берег для новых напастей: верно, немало еще судили мне претерпеть боги. Сжалься, царевна! Испытав много превратностей, тебя первую здесь встретил я; никто из живущих в этой стране не знаком мне. Скажи, где дорога в город, и дай мне — покрыть обнаженное тело — хоть лоскут грубой материи, в которой привезла ты сюда одежды. О, да исполнят бессмертные боги все твои желания! Да дадут они тебе супруга по сердцу, да ниспошлют изобилие дому, мир семье! Водворяется великое счастье там, где муж и жена единодушно живут, сохраняя домашний порядок, благомысленным людям на радость, недобрым — на горе и зависть, себе — на великую славу». Так говорил Одиссей, и Навсикая в ответ ему: «Странник, я вижу, не худородный и не неразумный муж! Если ты мог достигнуть нашей земли и нашего города, то не будешь нуждаться ни в чем — ни в одеждах, ни в чем потребном для странника, молящего о помощи. Я тебе укажу наш город, назову и народ, живущий в нем. В городе этом живут и этой землей владеют феакийцы, я же — дочь Алкиноя, царя феакийцев». Тут обратилась Навсикая к прислужницам, позвала их, велела им дать чужеземцу пищи, питья и платья. Они подошли, возложили на Одиссея тонкий хитон и мантию. После, принеся фиал золотой с благовонным маслом, стали приглашать Одиссея к омовению в светлом потоке. Но Одиссей отказался и так отвечал им: «Прекрасные девы, станьте поодаль: без вашей помощи я смою с себя соленую тину и сам натру маслом тело. Но перед вами не стану купаться в светлой реке». Так он сказал, и, удалясь, они возвестили это царевне. Одиссей же, погрузившись в поток, смыл освежительной влагой тину, облекшую ему плечи и спину и облепившую густые кудри его. Омывшись, он натер маслом тело свое и облекся в одежды, данные ему царевной, Афина же Паллада украсила его красотой и юностью. Изумилась царевна, заметив эту перемену в Одиссее, и сказала подругам: «Слушайте, что скажу вам, девы; думаю я, не все боги преследуют этого мужа. Прежде мне казался он человеком простым, теперь же подобен он бессмертным богам. О, когда бы такой муж избрал меня супругой. Теперь же, подруги, принесите питья и еды чужеземцу». Так говорила царевна. Повинуясь ее воле, девы немедля принесли Одиссею еды и питья. С жадностью утолил свой голод и жажду богоравный, твердый в бедах Одиссей: давно не касался он пищи. Той порой царевна собрала вымытые и высушенные одежды, сложила их и, став в колесницу, сказала Одиссею: «Время нам в город; вставай, чужеземец, и следуй за нами. Дом, где живет мой отец, я укажу тебе. Там, конечно, встретишь ты благороднейших из феакийцев. Пока путь идет по полям, следуй вместе с моими прислужницами за моей колесницей. Скоро достигнем мы города… Его окружают стены с бойницами; с двух сторон его огибает пристань глубокая; вход же в пристань стеснен кораблями, которыми справа и слева уставлен берег. Там же площадь торговая вокруг Посейдонова храма. В обширных зданиях того дивного храма хранятся запасы парусов, канатов; там же готовятся гладкие весла. Феакийцам не нужно пи луков, ни стрел; вся их забота о мачтах, о веслах, о прочных мореходных судах; весело им в кораблях плавать по многошумному морю… Чужеземец, я желала бы избежать пустых обидных толков: злоязычен народ наш. Нам может встретиться какой-нибудь дерзкий насмешник; увидя нас вместе, он скажет: «С кем так сдружилась царевна? Кто этот могучий, прекрасный странник? Откуда он прибыл? Не жених ли он ей?» Вот что могут толковать в народе; мне будет обидно. Ты же исполни совет мой: близ дороги есть священная тополевая роща Афины Паллады. Светлый источник бежит оттуда на зеленый луг; там на таком расстоянии от города, на каком внятен нам человеческий голос, подожди ты до тех пор, пока мы не прибудем на место. Когда же ты убедишься, что мы достигли царских палат, встань, войди в город, а там всякий ребенок укажет тебе, где живет царь Алкиной. Войди во дворец, поспешно пройди сквозь залу к покоям царицы; там увидишь ее перед очагом у высокой колонны, в кругу служанок, а близ нее и сам царь, отец мой. Подойдя к царице, ты обними колена ее, умоляй, чтобы она помогла тебе в твоем деле. Если благосклонно примет она мольбу твою, то будет надежда тебе увидеть возлюбленных ближних, светлый дом и отечество».