быстро сориентируется, не хотелось, так что Хастред закусил как мог свои интеллигентские заморочки, вызывая свирепого гоблинского воина, и рванулся через битком набитый врагами низ. Потухшие костры работали на него; он единственный более-менее видел, что творится вокруг. Конечно, это преимущество не длилось бы вечно, но кто там вообще эту вечность видел, кроме эльфов. А пока что эти секунды складывались в славный такой заборчик, за которым копошилась неуклюжая старуха с косой, не умея оттуда дотянуться.
Рыцаря Хастред нащупал довольно-таки грубо — ушибив ногу о твердое. Напукон энергично барахтался, гвоздя тяжеленными кулачищами что-то под собой, что жалобно хрюкало и квакало. Как ни благ был его труд, но времени на него не было решительно, так что Хастред ухватил рыцаря под мышки и, от натуги захрипев, воздел его на ноги. Парой постуков костяшкой пальца по шлему книжник подал знак, что он свой — оставалось только надеяться, что этот метод идентификации до сих пор используется, и рыцарь не рубанет впотьмах в спину, едва разобрав очертания.
- Идем, - просипел Хастред тоном, не подразумевающим возражений. - Держи правую сторону.
- ...анг, - выдохнулось откуда-то из напуконова шлема.
- Чего?
- Правый фланг!
- Вот да, его и держи. Мелкий, не отставай!
Напукон напоследок пнул сабатоном груду мяса, от которой оторвался, и вытащил из петли на поясе свой меч. Хастред вытянул бердыш из-за плеча. Альций всхлипнул позади. Если что, сбросит мины, призванные остановить преследователей. Команда мечты, чтоб ее.
До искомых ворот в штольню отсюда было футов семьдесят. Ничего невыполнимого. И книжник, припомнив чувство несокрушимости, каким наполнялся на ледяном кок-ей-ейном поле, рванул вперед, как центральный нападающий. Конечно, в той игре тебя не могли (по крайней мере, не должны были) пырнуть в бочину, но серьезный удар клюшкой запросто мог отправить в беспамятство, а из столкновения грудь в грудь с хорошо разогнавшимся на коньках бугаем было не выйти без пары сломанных ребер. Тем не менее играли с большим удовольствием и без страха, после вместе похохатывали и мерялись количеством выбитых зубов. Что ж, пришло время дать урок новой команде.
Оглядываться на спутников было некогда, оставалось лишь надеяться, что они не отстают. Темные силуэты, вырастающие на дороге, Хастред угощал одним коротким ударом, рубящим или колющим, благо бердыш годился и на то и на другое, не ставя себе целью убить наповал — напротив, чем больше будет криков, тем лучше. Удар — и вслед за ним тяжелый напас древком, плечом или ногой, сворачивающий вопящего страдальца в сторону, под ноги другим темным, которые об него запнутся, или бросятся дорезать, приняв за врага, или попробуют помочь, зажимая широкие раны, из которых тугими фонтанами хлещет кровь... все для вас, лишь бы не бросались дальше, размахивая оружием и создавая затор на пути. Некоторые выскакивали с поднятым оружием, им бердыш подсекал ногу, а по мере падения в голову прилетал добавочный пинок. Некоторые проскакивали мимо. Тех, что слева, Хастред старался достать хотя бы самым острием — не особо надеясь причинить тяжкий вред, скорее давая им возможность почувствовать себя ранеными и перейти от активной обороны к паническому отступлению. Те, что справа, доставались Напукону, и судя по обрывающимся воплям он-то как раз не умничал и не миндальничал... но, кстати, и задыхаться начал уже на половине маршрута. Оно и немудрено, нет на свете ни единого боевого стиля, который применялся бы на бегу — просто потому, что дыхания на все сразу не напасешься.
Несколько выигранных секунд истекли, и разбойники наконец, спохватившись, начали давать отпор. Брошенная сулица, здешний дротик, колупнула наплечник Хастреда, а могла бы и повыше попасть и угодить в голову. Стрела, пущенная вдогонку, просвистела мимо уха и с треском срикошетила где-то впереди от каменной стены. Болезненно завизжал Альций, впрочем, с этого станется, мог например лягушку увидеть или там опять задуматься, какой счет ему учитель за посох выставит. А когда до ворот в штольню оставалось всего несколько шагов, навстречу ринулась приземистая и впридачу еще и пригнувшаяся фигура с широким клинком и щитом в руках, эдакая злобная версия кок-ей-ейного вратаря, готовая жизнь положить, но перехватить твою победную шайбу.
- Рыцарь, в дверь ломись! - заорал Хастред, а сам бросился на сближение с вратарем, чтобы убрать его с пути напуконова разбега. Тот то ли угадал, то ли и сам в темноте видел чуть дальше носа, но собрался, наступать прекратил, напротив — сместился на пару шажков, чтобы собой прикрыть искомые ворота. Хастред недолго думая (в кои-то веки мыслитель отошел в сторонку, допустив до кормила деятельного крушилу) нырнул вперед, скользнув на брюхе по скованной ночным морозцем земле, перед собой подал бердыш и хлобыстнул им по лодыжке темной фигуры. Силы неловкого удара едва ли хватило бы, чтоб выбить ногу из-под тела, но оно как раз делало шажок в ту сторону, перенося тяжесть, и одной запинки хватило, чтоб верхняя часть перевесила и плашмя завалилась набок. Тут же с топотом пронесся мимо (едва не наступив Хастреду на голову) рыцарь, перепрыгнул через упавшего и вбился всеми своими многочисленными стальными пудами между воротными створками. Одну из них раскололо надвое, вторую выворотило из косяка вместе с петлями, и Напукон провалился в открывшийся зев штольни. Только краткий вскрик позволил себе бесстрашный рыцарь, катясь вниз по наклонному коридору и дребезжа своими покореженными доспехами, словно сборщик металлолома на воскресной копошильской улице. Настоящий мужик, можно смело рекомендовать в почетные гоблины... если, конечно, доживет до конца маршрута.
Следом проскакал Альций, комично подковыливая, словно одну ногу повредил. Хастред подпрыгнул мячиком, чтобы успеть вклиниться между ним и лежащим вратарем, покуда тот не пустил в ход клинок, но маг к изумлению и сам не растерялся, а направил конец посоха на злодея и пустил из него россыпь радужных шариков, похожих на мыльные пузыри. Разбойник, этими шариками щедро осыпанный, немедля прервал попытку подняться и издал совершенно неуместный, но очень успокаивающий громкий храп.
- Ай, молодца, - порадовался Хастред и хлопнул мажонка ладонью по спине, закинув его ко входу в штольню, а сам обернулся поглядеть на оставшееся позади поле боя.
Лучше бы этого не делал.
Как бы удачно ни проскочили, вот теперь стали очевидны недоработки скоростного прохода. Опамятовавшись, разбойники снова начали сгребать и засвечивать костры, кто-то попросту выхватывал горящие поленья на манер факелов — словом, преимущество темноты было ликвидировано. Даже разрозненных пятен света хватило, чтобы назревающая паника сменилась пониманием, что никаких баллист и отрядов на подступах