Сероглазка бросилась догонять Ратмира и, встав у него на пути, поклялась своею жизнью, что отрывая его от преследования королевского дознавателя, приведёт правителя к тому, кто найдёт их Луну.
Волчицу трясло от ауры, исходящей от бывшего судьи, а ведь шептались, что, когда тот обрел свой Дар Небес, подавляющая тяжесть сменилась на довольно приятное обволакивающее чувство заботы. Но она терпела. Она сильная, и сможет идти рядом с Ратмиром, не опуская головы.
Мысль о том, что она сейчас ведущая, а глава — ведомый, согревало себялюбивую душу Сероглазки. Он считал её ничтожеством, но именно её слово, её действие направит поиски в нужную сторону, именно ей будет благодарен правитель за настойчивость и своевременное вмешательство. Не каждый осмелился бы побеспокоить его в такое напряженное время, и уж точно единицы смогли бы настоять на своём!
Сероглазка с гордостью вела правителя в город и с презрением смотрела на людишек, что сбивались в кучу и следовали за ними. И эти существа гордятся тем, что они люди! Грязные, низкие твари! До чего довели свою половину города! Их самки боятся выходить на улицы, щенки перебежками шмыгают только по крайней необходимости. Всем верховодят шакалы и крысы, удерживая сильных человеческих самцов по одиночке в осаде.
Волчица вела Ратмира к центру города и видела, что сопровождающее их отребье отстало, не решившись напасть. Оборотней ещё боялись в этом городе!
Подойдя к казарме, она нагло и обворожительно улыбнулась стражу, веля позвать Луча. Объяснять ничего не требовалось, старшину, как и его увлечение искать пропажи и расследовать тайные дела, все знали.
Ратмир с неприязнью смотрел на изменившийся город. Весной он всегда был непригляден, но дворовые службы старательно наводили чистоту — и с первыми листочками Пограничье вновь становился ухоженным и уютным. Сейчас поражали вонью и грязью не только загаженные улицы, но и люди. Даже в центре, где соблюдался относительный порядок, горожане не могли более похвастаться нарядной или богатой одеждой, степенной уверенностью в себе, чинными движениями или наоборот, азартными спорами, витиеватыми перебранками с сопутствующими насмешками зевак. Напряжение, страх, быстрые оценивающие взгляды, торопливость — вот чем веяло теперь от прохожих.
К Ратмиру быстрым шагом подошёл старшина стражей и, мельком глянув на Сероглазку, сразу же сосредоточился на правителе. Недовольная волчица открыла рот, чтобы сообщить Лучу, по какому поводу она его позвала, но он даже слушать её не стал.
— Мне нужен будет полный допуск ко всем вашим делам, только тогда я смогу найти ваш Дар Небес, — торопливо произнёс Луч и выжидающе посмотрел на Ратмира.
Возмущённая игнорированием своей персоны, Сероглазка вновь открыла рот, чтобы поставить на место нахального мальчишку и объяснить ему, какой шанс ему дают, чтобы проявить себя, но правитель всегда был той ещё тварью!
— Иди, — не глядя, коротко бросил он ей и вперился взглядом в Луча.
Никуда идти Сероглазке не хотелось, но возражать было страшно. Как же она ненавидит всех кобелей! Мнят себя вершиной мира, а сами ничего не могут без подсказок самок. Нет, она не уйдёт, не обозначив своей выгоды!
— Я хочу уехать отсюда, — преодолевая давление, зло кинула она ему, всё же чуть отойдя в сторону.
— Уезжай, мне нет до тебя дела.
— Я не знаю куда, — вынуждена была признаться волчица, и тогда он внимательно посмотрел на неё. Пронзительный взгляд добрался до прячущегося за обидами комочка души.
— Я даю тебе время, чтобы ты подумала, чего ты действительно хочешь, — проникновенно, даже мягко, произнёс он. — Ты была богата, жила в довольстве, у тебя было всё, но ничто не приносило тебе удовлетворения. Пришла пора наконец понять, что ты искала всю свою жизнь. Смотри, не прогадай, — отпечаталось у неё в голове, и эти слова она слышала, пока добиралась до своего дома, укладывалась спать и даже утром, когда она встала в волнении, они вертелись в её голове.
«Смотри, не прогадай!» — повторила она и стала думать, вспоминать свою жизнь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Луч терпеливо ждал слова правителя оборотней. Будучи полукровкой, он больше относил себя к людям. Оборачиваться в зверя — не мог, лес — не любил, и этого было более чем достаточно, чтобы не быть оборотнем. Зато среди людей он выделялся крепким телосложением, отличным здоровьем, и выносливостью. А свои личные увлечения разве можно отнести к какой-либо расе? Такой уж он уродился: любопытный, дотошный, умный. Вот и сейчас, почувствовав давление Ратмира, он не испугался, а с азартом пытался проанализировать эффект воздействия, последствия и способы игнорирования.
— Ты знаешь, почему я пришёл к тебе, — констатировал правитель, — но почему тебя интересуют мои дела?
— Не только дела, но и чувства к вам тех разумных, что общаются с вами, — вежливо пояснил парень.
— Я не услышал ответа на свой вопрос.
— Я следил за поисками и думаю, что поздно уже вынюхивать следы. По возможности собрал все сведения о похищении и пришёл к выводу, что похититель имел о вас исчерпывающую информацию.
— Это был маг?
— Допустимо, но не обязательно. Похититель умело использовал артефакты.
— Ты уверен, что найдёшь мою жену. Быть может, назовёшь мне сроки?
— Я переберу весь круг ваших знакомых и друзей. Пока вы меня не допустите к своим делам, я не смогу сказать, сколько это займёт времени, но я вычислю вашего врага.
— И тебе неважно, доживёт ли Эмма до этого момента.
— Зачем вы так? Думаете, я не понимаю…
Ратмир балансировал на грани. Он постоянно думал о том, что он ходит, ест, разговаривает, а Эмма в это время страдает, терпит лишения или унижения. У кого поднялась рука на неё? Почему все продолжают жить, когда она мучается по чьей-то злой воле? Вот и щенок перед ним рассуждает о ней, как о потерянном предмете.
— Я совсем не чувствую в тебе оборотня. Как так получилось, что кровь человека оказалась сильнее?
— Так уж вышло, но это не значит, что я не приложу все силы на поиски Луны.
— Из любопытства, — с болью произнёс Ратмир.
Сероглазка достаточно поведала ему о Луче и сейчас, узнав, что парень уже начал собирать информацию о похищении, убедился в том, что она права. Разгадка тайн — вот смысл жизни этого полукровки.
— Если бы ты знал, какая Эмма… если бы видел её, был лично знаком…
— Я не видел её, но это не значит, что я ничего не сделаю для того, чтобы спасти девушку.
Ратмир хотел бы верить, но положившись на одного этого Луча, он может совершить большую ошибку, но не использовать его он не мог. Было в этом парне что-то особенное! Чутьё судьи подсказывало, что он делает верный шаг в поисках жены.
— Ты не оборотень и не маг, так как же мне взять с тебя клятву о неразглашении моих тайн?
— Это проблема. Я могу дать вам слово чести, но вы же…
— Я не верю людям.
— Ваша жена — человек.
— Эмма — иная, и с неё бессмысленно требовать каких-либо клятв или слов молчания. Она смотрит на мир по-другому и… впрочем, речь сейчас о тебе. После того, как ты найдёшь мой Дар Небес, я вынужден буду тебя убить.
— Я понимаю.
— И я понимаю, что это плохой стимул для поисков. Твой единственный шанс — это найти её живой, и тогда она придумает, как сохранить тебе жизнь и наградить.
— Не боитесь, что я откажусь?
— За то, что я напрасно прервал поиски дознавателя из-за тебя и Сероглазки, можешь даже не надеяться уйти живым.
Луч исподлобья кинул взгляд на Ратмира — и этого ему хватило, чтобы увидеть сдерживаемое правителем безумие. То самое безумие, которое когда-то заставляло оборотней проклинать своих предводителей. И следующие слова подтвердили, что Ратмир близок к тому, чтобы окунуть свой разум во тьму.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— В принципе, весь город — это мертвецы, если не будет найдена Эмма. Я залью кровью все земли, чтобы её похититель не ушёл от наказания. Меня останавливает от немедленной расправы лишь надежда её найти.