– Вряд ли, – поколебавшись, Рэм вытащил сигарету и щелкнул колесиком зажигалки. – Она, видишь ли, была у врача. И выяснилось, что эта дурочка умудрилась от меня залететь.
– Что-о?!
От Рэмовых откровений я опять впала в состояние легкого шока.
– Специально, я не сомневаюсь. У нас и было-то всего пару раз… Есть заклинания, которые перебивают действия противозачаточных чар… – я густо покраснела. – Или это «бездна» так повлияла на магию. Черт, да я и подумать не мог! – Рэм яростно затянулся и чуть не закашлялся дымом. – А теперь Люси заявляется со словами «ребенку нужен отец», а я, к сожалению, не такой подонок, чтобы ее послать. В принципе, можно было поболтать за жизнь с ректором, и Люси бы вылетела из Академии в мгновение ока. Это практикуется, – некромант вздохнул и затянулся уже медленнее. – Никто бы меня не осудил. Но…
Повисла мучительная пауза. Студенты за дверью галдели, стучали учебниками – словом, вели себя так, словно потеряли всякий стыд. Промерзшее стекло холодило спину даже сквозь куртку. Нахальный сквозняк, какой бывает только в старых замках с толстыми стенами и щелями в рамах, запускал ледяные пальцы во влажные волосы под шарфом.
Как бы потом не заболеть.
– Что «но», Рэм?
Мне не верилось, что некромант, при всем его угрюмом и асоциальном поведении, мог бы выкинуть девочку из Академии и из своей жизни.
– Ничего, – Мэйсон сгорбился и втянул воздух сквозь зубы. – Мне уже семьдесят шесть. Пора бы что-то менять. Не вечно же преподавать всяким придуркам основы применения некромантии в боевых условиях… У меня была очень насыщенная молодость. Учеба, рейды… Богатая личная жизнь, – усмехнулся он пакостно… а с его лица не сходило выражение обреченности и тоски.
Я невольно прониклась ненавистью к этой неизвестной Люси, которую представляла почему-то очень похожей на Монику. Наверное, стоило бы наоборот пожалеть девочку – по сути, Рэм опять завел со студенткой интрижку. Более того, на сей раз некромант зашел слишком далеко. Поступил… безнравственно.
Но, боги, как же он был несчастен!
– Думаешь, женитьба – это шанс развернуть свою жизнь на сто восемьдесят градусов?
– Угу… задом ко мне, – нервно хохотнул Рэм. И тут же посерьезнел. – Детка, повторюсь, я уже не молод. Хочется иногда чего-то такого… постоянного. Конечно, попытка стать примерным семьянином ко многому обязывает… Мне придется забить на преподавание в этом промозглом замке и перебраться в более теплые места. Науку тоже надо будет оставить, по крайней мере, пока ребенок не вырастет, – при слове «ребенок» в глазах у Рэма появилось что-то беспомощное и обреченное. – А еще – найти работу со стабильным заработком… И желательно на дому. Люси совершенно не умеет вести хозяйство. И она не хочет, чтобы мы нанимали домработницу. Найта… Ну чтоб я сдох… – простонал он и уткнулся в ладони, роняя сигарету. – Черт, ты теперь думаешь, что я тряпка.
Честно – еще пару месяцев… да пару дней назад я бы так и решила. Но сегодняшнее утро кое-что перевернуло в моих мозгах.
Тело обдало призрачным жаром, словно воспоминания вернули меня обратно в объятия Дариэля… и снова бросили на растерзание хищному и чарующему князю.
Пришлось влепить себе хорошенькую мысленную затрещину, чтобы перестать думать о «завтраке в постель» для Дэйра и вернуться к проблемам Рэма.
– Тряпка? С чего бы мне так думать? – осторожно спросила я. – Просто ты в расстроенных чувствах, с кем не бывает… Столкнулся с тем, что не ожидал увидеть в своей жизни… ну, слишком рано, скажем так. Это всегда из колеи выбивает, даже если думаешь, что ты сильный и со всем можешь справиться…
Окончание фразы прозвучало совсем тихо. Я опустила глаза, поглядывая на некроманта из-под ресниц.
Рэм покосился на меня с подозрением.
– И когда ты стала такой умной, детка?
– Только сегодня, – совершенно честно ответила я. – А ты считаешь, что я умная? – вырвалось автоматически.
Бездна, похоже, будто я клянчу комплимент…
К лицу прилила кровь.
– Для своего возраста – да, – усмехнулся некромант. И посмотрел на сигарету с сожалением: – А это была последняя…
– Значит, бросишь курить, – хмыкнула я. – На радость своей Люси.
– Не дождется, – отрезал Рэм и почесал небритый подбородок. – Я и так ради нее готов многое оставить… Но только не сигареты.
В классе, где бушевали студенты, что-то оглушительно взорвалось. Отчетливо потянуло тухлыми яйцами. Я опасливо поежилась. Рэм вздохнул и, размазав подошвой сигарету, решительно подошел к двери и открыл ее пинком.
– Что вы творите, а? – рявкнул он, остановившись на пороге. – Мне что, уже и выйти покурить нельзя? Изверги… Сташевски, имей совесть, убери учебник с парты. Да куда хочешь, главное, чтобы я его не видел… А? Рената, а вот этот жест я тебе верну на экзамене. Через недельку. Идет? Что-о-о? Какие все сердитые! Ладно, у нас полтора часа, заканчиваем лабораторную в ритме танго. Я буду тщательно смотреть в другую сторону, но, черт, Сташевски, не наглей, спрячь учебник. Не знаешь тему – лучше спроси у Минди. Сходишь с ней потом на свидание. Куда-куда мне самому пойти? Не слышу? Все, дети, вы меня за… – он обернулся ко мне и быстро поправился. – Вы меня разозлили. Я ухожу… Рената, ты за старшую. Возражения не принимаются. Если взорвете мне лабораторию, отправлю на практику к младшим курсам. Разговор закончен.
Грохнув дверью так, что она чуть с петель не слетела, Рэм сунул руки в карманы и ухмыльнулся:
– Милые детки, да?
Из закрытой аудитории летели возмущенные вопли. Потом что-то шарахнуло, будто внутри грохнули учебником по парте, и крики легко перекрыл низкий женский голос: «Вашу мать, заткнитесь, парни!».
Я ошалело кивнула.
– Очень милые.
– Не бери в голову, – некромант хлопнул меня по плечу. – Сегодня они еще тихие. Страдают от отсутствия практических занятий. Сначала мы хотели их вообще отправить по домам, но многие не могут возвратиться до конца года – родители в командировке или в рейде, кто-то вообще из сирот… В общем, на практику теперь выезжаем за четырнадцать километров, на полигон, раз в месяц. Моя очередь сопровождать должна быть следующая, – погрустнел он. – Теперь, наверное, станут искать замену или вообще отложат практику. Ты надолго в Академию? – резко сменил он тему.
– Как получится, – я неловко пожала плечами. У Рэма настроение скакало, как на горках – то бравурно-веселое, то угрюмо-мрачное. Очень напоминало мои собственные метания, только помноженные на мужскую логику: «Крепко стиснуть зубы, не дать пролиться скупой слезе». То есть курить сигарету за сигаретой – можно, ругаться – тоже… А вот жаловаться – ни-ни. Сразу «тряпка».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});