Читать интересную книгу Мозес. Том 2 - Константин Маркович Поповский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 132 133 134 135 136 137 138 139 140 ... 172
и сейчас какая-то плоская внутри, а уж тогда и подавно. Поэтому я общалась с разбитыми осколками в луже и была сама собой только тогда, когда меня наполняли эти сверкающие стеклышки. Они словно заполняли эту пустоту и делали меня счастливой. Чего бы там ни было потом, но я никогда не была более счастливой, чем тогда, когда засыпала вечером со спичечной коробкой под подушкой.

Она помолчала немного, потом добавила:

– А потом мне пришлось, как и всем, начать общаться с самой собой, и это было ужасно, хотя на самом деле вроде ничего особенного не происходило. Просто мне приходилось теперь закрывать эту дыру чем-то таким, что не могло сравниться с моими осколками. Книгами, школой, новостями, выставками, друзьями. Теперь приходилось говорить – «я думаю» или «мне так кажется», и это было очень тяжело, потому что если говорить честно, все это было мне совершенно не интересно и не нужно. Как будто мне все время хотелось только одного – остаться там, в детстве, с моими сверкающими осколками, а не жить так, как будто самое интересное должно было быть где-то там, впереди. А мне просто надо было не видеть эту чертову дыру, которой была я сама, и я затыкала ее, чем придется. Поэтому, когда я читала книгу, то делала это не затем, чтобы оказаться там, куда приглашал автор, а только для того, чтобы отгородиться от той пустоты, которая, если выражаться высоким стилем, была все-таки моей душой. Вот почему я всегда хотела путешествовать. Потому что в путешествии ты весь вывернут наружу и тебе не надо беспокоиться о том, что у тебя внутри и не надо оправдываться за то, что тебе скучно то, что интересно всем…

– Понятно, – сказал Давид, стараясь придать своему голосу как можно больше сочувствия, что удавалось ему, как правило, не слишком хорошо. Впрочем, похоже, она не обратила на это никакого внимания.

– Хоть это тоже, конечно, не поможет, – она достала из пачки сигарету. – Помочь, наверное, можно, только если вдруг вернуться назад, к этим осколкам, но чудес, как известно, не бывает.

– К сожалению, – сказал Давид.

– Правда, говорят, что для того, чтобы вернуть детство, надо просто начать снова расти вместе со своим ребенком, но мне кажется, что на самом деле это ничего не изменит.

– Наверное, – Давид наблюдал, как заклубились под светом лампы фантастические миры, рожденные табачным дымом.

– Я где-то читала, что совмещать это без ущерба удавалось только грекам.

– Что совмещать? – не понял он.

– Прошлое и настоящее.

Она замолчала, и он подумал вдруг, что ее молчание совсем не выглядело, как приглашение продолжить разговор. Затем она сказала:

– Наверное, все дело в том, что я не столько что-нибудь люблю, сколько переживаю то, что это происходит со мной, понимаешь?..

– Не совсем.

– Я хотела сказать, что всегда присутствую в происходящем, как наблюдатель, и это у меня с детства… Знаешь, как будто мне обязательно надо подсмотреть, как же это все происходит со мной? Не прожить, а именно подсмотреть. Как будто хочешь успеть увидеть, что происходит в комнате, когда тебя в ней нет.

– Моя жизнь в рефлексии, – усмехнулся Давид, чувствуя, что, наверное, ему лучше помолчать.

– Дело не в рефлексии, – возразила она и снова посмотрела куда-то сквозь него. – Дело в том, что кроме этих стеклышек, этих весенних луж, этого запаха весны, от которого я всегда шалела, кроме этого тепла, когда можно было ходить в расстегнутом пальто и без шапки, у меня больше ничего нет своего. И все, что я хочу, это чтобы все это снова вернулось, вместе с солнцем, осколками, лужами, потому что только тогда я была собой, а все, что было потом, на самом деле не имеет ко мне никакого отношения…

Он вдруг подумал, что она говорит об этом так, словно его не было в комнате. Как будто на самом деле ей было совершенно все равно, слушает он ее или нет, причем до такой степени, что если бы сейчас никого не было рядом, она все равно продолжала бы говорить, словно загипнотизированная своим прошлым, до которого было уже не достучаться, хотя и казалось, что оно где-то совсем рядом, стоит только обернуться или протянуть руку.

Кружка Экхарта Мейстера, сэр.

Старая, давно не чищеная церковная кружка для сбора подаяний.

Она ведь свидетельствовала совсем не о том, что время от времени тебе случается обнаружить вокруг себя пустоту, в которой твои слова перестают иметь всякий смысл, и даже не о том, что тебе просто не с кем поделиться тем, что ты знаешь, потому что тебе раз за разом попадаются то дураки, то равнодушные подонки или дуры всех сортов, с пренебрежением смотрящие на других, оттого что у них хватило терпения осилить три первые главы Книги Бытия… Нет, нет, сэр! Эта кружка свидетельствовала совсем о другом. Она свидетельствовала о том, что все сказанное тобой в прошлом, настоящем или будущем, действительно никогда не имело и не могло иметь своего слушателя, ибо это сказанное всегда совершалось в тишине подлинного молчания и подлинного одиночества, из которых нет и никогда не было выхода, – конечно, если не считать таковым этот доносящийся время от времени и неизвестно откуда взявшийся стук, – словно кто-то действительно пробовал достучаться до тебя снаружи, дергая дверную ручку и переворачивая этим все наши привычные представления о той и этой стороне, находящихся по ту или другую сторону от этой, – впрочем, весьма проблематичной – двери.

Кто-то, пытающийся совершенно непристойно вломиться туда, где не могло быть места ничему чужому, – впрочем, демонстрируя, тем самым, еще одно прекрасное доказательство бытия Божьего, сэр.

Прекрасное доказательство бытия Божьего, Мозес.

Бог, стучащий под дождем в твою дверь безо всякой надежды быть услышанным.

Бог, отворачивающийся от ветра и негромко, но весьма настойчиво стучащий в твою дверь кулаком или локтем, точно следуя написанному в книге.

Бог пытающийся перекричать шум ветра и дождя, чтобы нарушить, наконец, завершенное самодовольство Творения.

Что и говорить, Мозес. Прекрасное доказательство.

Бог, приходящий в этот мир из твоего одиночества или, вернее, заставляющий тебя вдруг увидеть этот мир всего лишь как смешное следствие твоего одиночества, – это исхоженное и изгаженное вдоль и поперек место твоего вечного заключения.

Следовательно, – поторопил его хорошо знакомый голос. – Следовательно, сэр?..

Потом она, кажется, сказала:

– А что я, в конце концов, могу сделать, если я так устроена?

Так, словно, каким-то чудом, ей удалось вдруг подслушать его мысли.

– Пожалуй, ничего, – ответил Давид, впрочем, отмечая про себя эту странную схожесть.

Чужая жизнь, сэр. Чужая жизнь, с которой не в состоянии справиться даже тот, кто ее проживает.

С этой точки зрения, подумал он, можно было представить на рассмотрение еще одно прекрасное доказательство бытия Божьего, в котором последний выступал бы

1 ... 132 133 134 135 136 137 138 139 140 ... 172
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Мозес. Том 2 - Константин Маркович Поповский.
Книги, аналогичгные Мозес. Том 2 - Константин Маркович Поповский

Оставить комментарий