Читать интересную книгу Отряд - Андрей Посняков

- Эх, и славно же! - неутомимо работая вениками, довольно оглянулся Прохор. - Как, Мить?

- Сла-а-авно…

- Ну, еще разок… Йэх!

Вкусно пахло запаренными вениками, житом, деревом и распаренными телами. Иван тоже схватил веник, примостился рядом с Митькой, охаживая себя по плечам…

- Хорошо! Эх! Славно!

С каждым взмахом словно улетали куда-то далеко-далеко все накопившиеся за долгую неделю - вот уж поистине долгую! - проблемы.

Йэх!

- А ну-ка поддай! Митька, как - в сугроб?

- А и в сугроб! Запросто!

Довольный Митрий спустился с полка.

- Митька, погодь, я с тобой!

Они выскочили из предбанника вместе - сначала Митька, за ним Иван, затем Прохор. С хохотом повалились в сугроб, взметая сверкающую пыльцу снега…

- Эх, хорошо! Вот славно-то!

А потом снова - в жаркую баню, и снова веничком…

- Славно!

Жаль только вот темновато было, зато в предбаннике, шипя, горели две сальные свечки. Там и уселись, напарившись, потягивая холодный квас из больших деревянных кружек.

- Хозяйка спрашивает: подавать ли на стол? - заглянул с улицы дед Ферапонт.

Иван улыбнулся:

- Пущай подает. Сейчас идем уже…

Парни, не торопясь, оделись.

- Слышь, Митрий, - вспомнил вдруг Иван. - Ты ведь так нам и не сказал: что там у Ефима Куракина украли? Может, цепь при нем была золотая или еще что?

- Цепь - это само собой, унесли. - Митрий вдруг помрачнел. - Но цепь не главная пропажа…

- Не главная? А что ж еще?

- Печень.

- Что-о?!

- Печень, селезенка, сердце… - добросовестно перечислил Митрий. - Жир с бедер и живота тоже срезали.

- Вот те раз, - сипло прошептал Прохор. - Вот те раз… Наверное, и у остальных тоже все повырезали… А мы-то гадаем…

- Да-а-а… - Иван зябко поежился и с силой ударил кулаком в дверь. - Вот вам и жертвы. Вот вам и ошкуй!

Глава 3

Марья

Любви, любви хочу я…

Василий Жуковский. ПесняФевраль 1605 г. Москва

Печень, сердце, жир! Кому все это нужно? Ясно кому - ворожеям да колдунам, коих водилось на Москве не сказать чтоб во множестве, но все же в довольно большом количестве. По кабакам да торжищам шептались даже, будто сам государь ворожеям-волшебницам благоволит. Ежели так, опасно было их трогать - хватать, тащить в пыточную на допрос. Да и кого хватать-то? Пока ничего конкретного. Сразу появилась версия о том, что ворожеи изъяли внутренности уж после того, как неведомый убивец расправился со своей жертвой. Однако все прочие истерзанные трупы свидетельствовали против этого - тогда получалось бы, что ворожеи или колдуны специально таскались следом за кровавым Чертольским упырем - так уже стали именовать убивца на Остоженке и Черторые. Значит, ворожеи…

- Я тоже думаю, что среди них и нужно искать, - выслушав ребят, заметил Ртищев. - Только сперва по новой проверить надобно - точно ли и у всех прочих внутренности пропали.

- Да ведь как проверишь-то, господине?! - вскинулся Митька. - Коли их же всех, прости господи, давно на погост увезли?

- Вот ты и займись. - Думный дворянин улыбнулся и надсадно закашлялся. - Хоть самому к ворожеям идти… А и займусь! А вы двое, - он посмотрел на Ивана и Прохора, - покойным Ефимом Куракиным. Установите точнейшим образом: что он делал на постоялом дворе, часто ли там бывал, с кем общался, ну и все прочее. Задачи ясны? Тогда что сидите?

Холодно было на улице, морозно, зато небо лучилось синью, зато весело сияло солнце! Славно было скакать по заснеженным улицам, славно, хоть и холодновато, признаться; по пути Прохор с Иваном пару раз останавливались, заглядывали в корчмы, не выпить - согреться. Вот и Остоженка. Иван наклонился в седле:

- Эй, парень! Где тут постоялый двор?

- Вам постоялый двор или кабак?

- Двор, говорю же!

- Эвон за той церквушкой.

Поскакали. Миновали деревянную церковь с колокольнею, перекрестились на маковку и, посмотрев вперед, увидали обширный забор с призывно распахнутыми воротами, в которые как раз въезжали крытые рогожами возы. За воротами виднелись приземистые бревенчатые строения - избы, амбары, конюшня…

Переглянувшись, парни, обогнув возы, въехали на обширный двор.

- Кажется, здесь, - Прохор кивнул на крыльцо самой большой избы.

Тут же, откуда ни возьмись, подбежал служка:

- Изволите остановиться у нас?

Иван спешился, кинул поводья:

- Может быть, коли понравится.

Служка изогнулся в поклоне:

- Сейчас доложу хозяину. Проходьте в избу.

- На вот тебе медяху. Лошадей не забудь покормить.

- Само собой, господа мои, само собой.

Толкнув тяжелую дверь, друзья прошли через длинные сени и оказались в обширной горнице с низким потолком и изразцовой печью. Над большим, тянувшимся через всю горницу столом, свисая с потолка на деревянных подставах-светцах, потрескивая, горели свечи. Сняв шапки, парни перекрестились на иконы.

- Рад видеть столь приятных молодых людей! - приглаживая пятерней расчесанную надвое бороду, поклонился гостям невысокий кругленький человечек в темно-коричневом зипуне с деревянными пуговицами, надетом поверх красной шелковой рубахи. Пояс тоже был красный, с желтыми кистями.

Иван усмехнулся - экий щеголь, - спросил:

- А ты, верно, хозяин?

- Он самый, Ондреев сын, Флегонтий. А вы кто ж такие будете?

- Дети боярские из-под Коломны. Думаем в войско наняться, к воеводе князю Милославскому… Ну, или - к Шуйским.

- Хорошее дело! - Флегонтий заулыбался. - Без вас, уж ясно, никак не разбить Самозванца.

- Шутишь?

- Шучу, шучу, господа мои! Сами знаете, жисть сейчас такая, что без веселой шутки - никак. Надолго к нам? - Хозяин постоялого двора улыбался, но глаза его оставались серьезными.

- Как с воеводами сговоримся. Может, и сегодня съедем, а может, всю седмицу проживем. Да мы заплатим, не сомневайся.

- Да я и не сомневаюсь… Желаете отдохнуть с дороги?

Парни переглянулись:

- Да, пожалуй, для начала перекусим.

Флегонтий улыбнулся:

- Хорошее дело. Чего изволите? Есть студень, жареные свиные уши, щи мясные и мясопустные, пироги-рыбники, квас…

- Вот пирогов нам и подавай. И не забудь квасу.

Друзья уселись за стол примерно посередке и в ожидании пирогов исподволь рассматривали постояльцев - судя по одежке, средней руки купцов. С одним - уминавшим щи по соседству - разговорились:

- Давненько здесь?

- Да с Рождества…

- От славно… Может, подскажешь, стоит ли здесь останавливаться?

- А чего? - Не переставая работать ложкой, купчина поднял глаза. С рыжеватой окладистой бороды его свисала капуста. - Тут ничего, жить можно. Правда, дороговато, да что поделать? Дешевле-то вряд ли найдешь.

- А говорят, тут убили кого-то?

- Убили?! - Купец чуть не подавился щами. Положил ложку на стол, замахал руками. - Окстись, окстись, господине! Никаких тут убивств не было, вот те крест!

- Ну как же? - гнул свое Иван. - А на той неделе? Эвон, на торжище говорили… никак, в пятницу парнищу какого-то убили… да и, - юноша оглянулся и понизил голос, - истерзали всего!

- А-а-а, - протянул купчина. - Вот вы про что. Ну да, верно, было такое убивство, Господи, спаси и сохрани… - Он снова перекрестился и продолжил: - Так то не здесь, то на Черторые, есть невдалече такой ручей.

- О! - поднял палец Прохор. - Говорили же - невдалече!

- Да это просто не повезло парню… Ефимом его, кажись, звали.

Парни насторожились:

- Как это - не повезло?

- Да так, - купец снова заработал ложкой. - Я не очень-то и знаю…

Тут подоспели и пироги с квасом. Переглянувшись, парни заказали еще и вина.

- Выпьешь с нами, человече?

- С хорошими-то людями - чего ж не выпить? - оживился купец. - Меня Корнеем зовут.

- Иван.

- Прохор.

- Ну, за знакомство!

Выпив, купчина разговорился:

- Ефим-то, вьюнош убиенный, частенько сюда захаживал. Улыбчивый такой, темноглазый. Одет богато - ферязь золотом вышита, кафтан с битью, соболья шапка. Приезжал обычно к обеду, правда, не обедал, выжидал чего-то… Пождет-пождет, в оконце посмотрит… потом оп! Подымется в горницы… Спустится уже в простой одежонке, шмыг - и нет его! К вечеру обратно заявится, снова переоденется - на коня и поминай, как звали. Вот так вот, одним вечерком - и не пришел. А уж на следующий день пошли слухи… Убили парня да распотрошили. И знаете, кто убивец?

- Кто же? - хором спросили друзья.

- Ни за что не поверите. Ошкуй!

- Кто-о?

- Ошкуй! Медведь белый… Видать, сбег от какого-нибудь боярина: они любят медведей на усадьбах держать забавы ради. Вот и кормится.

- Страшное дело!

- Дак я и говорю - не повезло парню! Вот и вы упаситесь на Черторые вечером околачиваться - не ровен час. С медведем-то как сладишь?