Ремус напряжённо старался думать, но мысли его стрекотали в голове не хуже стаи кузнечиков на каком-то из потайных лугов Запретного Леса, не потревоженного человеческим присутствием.Так же рьяно и столь же бестолковым подобием некоего слаженного хора.
- А-а придётся. Он же всё равно войти сможет - Отпирающее заклинание знает. А если сам не открою, он мне потом яйца вместе с елдаком оторвёт .
За что себя потом таскаать? Да и не потребуется уже и таскаать-то. Фу, блин, заговорил прям, как Альбус! Но яиц-то не станет.
- Я открываю, Люциус. Как ты насчёт того, чтобы уйти пока и занять лучшее место на крова...
- Лорд Малфой, к Вашим услугам. Да откройте же, не то господин Директор невесть, что подумает. Моя же репутация не должна быть запятнана. С удовольствием, но в следующий раз. Поймите, я член Попечительского Совета, и что обо мне…
- Вас понял, сэр.
Ремус открыл дверь при помощи палочки, и в гостиную быстро вошёл не на шутку разозлённый Дамблдор.
- Лорд Малфой, сэр, добрая ночь, - отрепетированным, холодным голосом произнёс Альбус.
- Да, сэр, я, как видите, немного не в форме. Это всё замечательный «Зелёный Змий». Если Вы, сэр, не возражаете, я, пожалуй, пойду, а то меня мой милый сынок уже заждался. И чует моё родительское сердце, он не заснёт без обычной, лирической сказки на ночь.
- Да-да, конечно ж, лорд Малфой, сэр, к Вам же ж у меня нет никаких претензий. Вы идите, а то до Хогсмида можно же только пешком или на метле. Какой же способ передвижения Вы, сэр, предпочтёте?
Господин Директор, отошедший от первого гнева и ещё не впавший во второй, что, вообще-то, было не в его природе, «зажежекал» по полной программе, чтобы не обидеть уважаемого гостя.
- Мне нужно поскорее попасть в имение, поэтому предпочёл бы метлу, чтобы добраться до этого вашего Хогсмида.
Облапанный аристократ проронил эту фразу брезгливо, с каким-то отвращением к названию деревушки.
- Сэр, простите, но, глядя ж на Вас, меня терзают смутные сомнения, что Вы, простите за вульгарность, свалитесь же с метлы. Да и Драко ж, наверняка, ждёт Вас в здравом же виде. Вот прогуляетесь до Хогсмида - здесь же пара-другая миль, не больше, послушаете тишину ночи, насладитесь запахом цветущих и под холодным дождём, и в слякоти, роз в нашем призамковом саду. Наш профессор Гербологии мадам Спраут не всё ж кактусами и орхи… Хотя, это уж лишнее. Пройдётесь прохладной, влажноватой дорогой. Она хоть и слякотная, но приятственно так же чавкает под ногами ж… Летучие мышки ж водятся у нас же во множестве, правда, по такой погоде хороший хозяин даже собаку… Простите, в общем, придёте же ж в абсолютно кристальную… свежесть, а потом аппарируйте к сыну. Он же без Вас и Вашей волшебной сказки не заснёт, да даже в постель не ляжет.
При этом Дамблдор, словно невзначай, скосил глаза на причинное место лорда Малфоя, скрытое сейчас от неосторожных взглядов только бельём и дорогущими брюками, да ещё краем рубашки, небрежненько так выпущенной из-под брюк во время горячих объятий оборотня. Альбус открыто намекал Малфою, что всему профессорскому составу, кроме двоих профессоров Хогвартса, известно о некоей… связи интимного толка между отцом и сыном. Кроме профессора Люпина, державшегося всегда в сторонке от сплетен в учительской, и вообще нелюдимого мистера Ланстрима - преподавателя Нумерологии, который приходил в помещение, заполненное дамами - профессорами лишь за очередным преподавательским журналом, а большего ему и не нужно было.
Остальные профессора знали только то, что к ночи лорд Люциус Малфой, где бы он ни был до этого, возвращается в Мэнор, чтобы на сон грядущий приласкать единственного, такого любимого сына. А вот уж до чего они в этих ласках доходят, доходило только дамское воображение никогда либо когда-то бывших в браке женщин. Сейчас же они все были вне брачных отношений. Точно все результаты на этот счёт знал только бывавший в свете Севочка. Но профессор Снейп, хоть и знает много о частной жизни членов Попечительского Совета и, разумеется, своего кума, у которого бывает наездами на каникулах, не расскажет, потому, как не сплетник. А Драко ему, так вообще, всё равно, что сын на веки вечные перед лицом Мерлина всеблагого, хоть и нелюбимый весьма. А кум, так вообще, навещает Северуса ежемесячно с одною им обоим известной целью, спрашивая о которой у профессора Снейпа, так и готовишься к очередной пакости, которую произнесёт его языкастый рот с тонкими, бесцветными губами и гнилыми, но такими «острыми» зубами. Впрочем, из всех профессорш только миссис МакГонанагал осмеливалась бесстрашно подставлять свою изящную ручку на поцелуй этому чудовищу во плоти. И, в то же время, надо признать, всё же, приятно пышноволосому, черноглазому профессору Северусу Снейпу. Ну, на то ж она и Львица, бесстрашная, непреклонная, не то, что этот скользкий змей, смущающий дам до увлажнения трусиков своими бесстыжими взглядами чёрных, как ясная ночь в новолуние, глаза в глаза. Так всем дамам объяснила тяжесть профессорского, мужского взгляда профессор Элоиза Синистра. Она тоже не осмеливалась касаться Слизеринского Змия. Он и без того обольщал честную старую девушку стихами о звёздах и любви.
Малфой с приоткрытым опьянением, незавуалированным своим обычным хладнокровным выражением лица так зло взглянул на Люпина, что его серые, серебристые, как и волосы, глаза, метали взгляды, практически превратившиеся в два сияющих обоюдоострых клинка, режущих с одинаковой лёгкостью и масло, и сталь. Ремус только протрезвел наскоро под непосредственным действием этих больно кусающихся лезвий и даже помотал головой.
- Сгинь, наваждение, - суеверно подумал Ремус.
Ему даже по-маггловски захотелось закрестить демона, без сомнения принявшего вид Люца, но Ремус сдержался. Всё же, наложение крестов было не его епархией.
Но потом Малфой унял ярость, нацепил привычную маску снисходительности, что всегда раздражало всех, имевших честь вежественно и церемонно-вежливо общаться с владельцем Малфой-мэнора, и так не сочетающейся с ней невозмутимости.
Не спеша потушив недокуренную сигарету, гость не забыл взять прислоненную к дивану трость. Всем преподавателям Хогвартса, никогда и не думавшим сражаться с мессиром Малфоем в магических поединках и даже каждому студенту, слышавшему о Малфоях, зная, где звон, но не зная, где он, однако было известно, что в тростях у отца и сына Малфоев - волшебные палочки.
________________________________________
* Гран - десятая часть скрупулуса. Напомню, что один скрупулус составляет около одного грамма.
Глава 42.
… И Люциус неторопливо направился к выходу, специально, по-женски эротичненько, как это только может выглядеть в исполнении полного мужчины, покачивая бёдрами, бросив напоследок изысканно вежливое: