заключается главная значимость изучения истории 1900–1914 гг.
2. Тройственный союз, Тройственное соглашение
Британская внешняя политика на протяжении большей части XIX в. в основном определялась, как мы уже видели, стремлением избежать более близких отношений с другими европейскими державами и сосредоточить основное внимание на колониальной агрессии. Теперь нам предстоит проследить, как Великобритания отказалась от этой политики и объединилась с одной из двух крупных группировок, на которые разделилась Европа к 1914 г. История их образования ведет свое начало как минимум с 1870 г., когда Франция была разбита Пруссией. Это история целого рада сложных и беспринципных интриг, заключенных союзов, от которых потом отказывались и которые подрывались другими конфликтующими союзами, это запутанный клубок секретных договоров, из которых далеко не все стали известными и по сей день. Эту историю невозможно привести в подробностях, но некоторые основные линии можно проследить с приемлемой достоверностью.
Поле действий было занято четырьмя главенствующими державами: Германией, Россией, Францией и Австро-Венгрией, а также пятой, гораздо менее значимой Италией. После Франко-прусской войны, в результате которой Германия аннексировала Эльзас и Лотарингию и потребовала огромной военной контрибуции, отношения между этими двумя державами оставались почти неизменно враждебными. Французское правительство решило при первом же удобном случае отомстить. Германская политика, таким образом, была направлена на то, чтобы изолировать Францию, поскольку не вызывало сомнения, что без союзников она не может тягаться с Германией. Взаимоотношения между другими державами были гораздо менее откровенно выраженными.
Германский канцлер Бисмарк стремился сохранить союзы и с Австрией, и с Россией, и в течение ряда лет он с этой трудной задачей справлялся. Даже после того, как в 1887 г. распался Союз трех императоров, дружественные отношения между Германией и Россией поддерживалась еще в течение трех лет секретным договором, о существовании которого австрийские союзники Бисмарка и не подозревали. Двойственный союз между Германией и Австрией с присоединением Италии в 1882 г. превратился в Тройственный союз.
Однако в конечном счете Германия больше не могла сохранять союз как с Австрией, так и с Россией, поскольку эти державы были привержены принципиально противоположной политике в Юго-Восточной Европе. Даже Бисмарк, вероятно, нашел бы эту задачу не по силам, и за его неудачей в этом вопросе почти немедленно последовало заключение военного союза между Францией и Россией. Что положило конец двадцатилетней изоляции Франции, а Германия приобрела в лице Австрии союзника более надежного и менее независимого, чем могла быть когда-либо Россия. Две центральные державы сблизились перед опасностью со стороны России, которая, по их представлению – как и по представлению всех до 1914 г., – казалась более грозной, чем являлась на самом деле; они придавали большое значение огромным человеческим ресурсам русских и мало учитывали коррумпированность и неэффективность Российского государства.
Великобритания пока оставалась вне любой из этих группировок, несмотря на то что германское и британское правительства предварительно делали попытки заключить англо-германское соглашение приблизительно с 1890 г. Следует отметить, что тори заметнее склонялись к заключению соглашения с Германией, чем либералы, вероятно, потому, что тори являлись партией, наиболее непосредственно связанной с колониальным предпринимательством, и в этой области часто сталкивались с французским соперничеством.
Последний и наиболее острый из этих колониальных конфликтов косвенно и был ответствен за зарождение англо-французского союза. Унизительное поражение при Фашоде в 1899 г. убедило французское правительство в том, что его действия будут обречены на неудачу до тех пор, пока оно будет находиться в оппозиции как к Великобритании, так и к Германии. Оно вынуждено было решить, какую же страну стоит выбрать своим противником, точно так же, как и Германия была вынуждена выбирать себе союзника между Австрией и Россией. Затем началась война с бурами, которая показала британскому правительству всю его опасную изолированность и необходимость начать поиски союзника в Европе. Первый подход был обращен к Германии, но Германия запросила слишком высокую цену за свою дружбу. Переговоры были прерваны потоком ругательств со стороны прессы и политиков обеих стран, и теперь путь для союза с Францией был открыт.
Характерно, что он был заключен над телом колониальной жертвы. Марокко, в котором старатели обнаружили признаки ценных минералов, явно созрело для того, чтобы быть завоеванным какой-либо европейской державой. К тому же эта страна представляла собой лакомый кусочек, который ни одна держава добровольно не уступила бы другой без соответствующей компенсации. Таким образом, в 1904 г. Франция признала «особые интересы» Англии в Египте, а Британия на довольно осторожном, но прекрасно понимаемом языке пообещала предоставить Франции свободу действий в Марокко[64]. Таково было многообещающее начало: по существу же подразумевалось, что одна страна окажет другой полную поддержку против любой третьей державы, попытавшейся претендовать на Египет или Марокко.
Это соглашение вступило в силу в 1911 г., когда Франция, обнаружив или, скорее, вызвав беспорядки в Марокко, необходимые ей для оправдания собственных действий, вторглась в страну и захватила столицу Марокко – Фец. Тогда Германия потребовала компенсации во Французском Конго и подкрепила свое требование посылкой канонерок в марокканский порт Агадир. Правительство Великобритании через Ллойд Джорджа, бывшего некогда пацифистом, дало понять, что Франции будет оказана всяческая поддержка, вплоть до военной, если потребуется. Война была действительно не за горами, но ни одна сторона не была к ней вполне готова, и поэтому было достигнуто компромиссное соглашение, по которому Франция сохраняла за собой Марокко, а Германии предоставлялась гораздо меньшая часть Конго, чем та, на которую она претендовала.
Даже еще до того, как англо-французское соглашение полностью вступило в силу, отношения с Германией начали носить определенно более выраженный враждебный характер[65], и эта враждебность нашла свое выражение в самоубийственной военно-морской гонке. В Германии строительство морского флота в крупных масштабах началось в 1895 г., и брошенный ей вызов был немедленно подхвачен. В 1904 г. лорд Фишер, крайний джингоист, был назначен первым лордом адмиралтейства и принялся за решительную реорганизацию морских сил, нарочито направленную против Германии. Главные силы боевой флотилии были выведены из Средиземноморья и сконцентрированы в Северном море. В частных беседах Фишер, по сути, настаивал на необходимости неожиданного нападения и уничтожения германского флота в родных портах Германии без всякого объявления войны. Когда сведения об этом просочились в Германию, они мало способствовали тому, чтобы убедить ее в миролюбивых намерениях Великобритании.
Спустя два года, в 1906 г., спуск на воду «Дредноута», несущего на борту дюжину двенадцатидюймовых орудий, вместо обычных четырех, превратил все существовавшие до того боевые корабли просто в железный лом. Правительство намеревалось строить по четыре таких чудовища каждый год, однако по разным причинам в течение трех последующих лет их выпускалось меньше. В 1909 г. возникла