Я знал, что у корабля нет систем аварийной защиты от подобного — ее просто не могли предусмотреть. Нужно было немедленно выводить корабль обратно.
Рубка наполнилась шаровыми молниями, пространство исказилось, поплыло, кресло капитана на глазах стало медленно оплывать, проваливаясь вниз, под пол, а капитан корабля, Норманн Кох, опускался вместе с ним. И никто не шевелился.
Мне казалось, я испытываю перегрузку в десятки же, каждый шаг давался не с трудом, нет, с диким, каким-то титаническим усилием. И речи не могло быть о том, чтобы увернуться от огненных шаров, но мой разум, в отличие от тела, работал необычайно ясно, не теряя ни мгновения. Он словно рассчитывал траектории движения и давал мне возможность разминуться со смертью, но когда шары проплывали мимо, то за спиной, то прямо перед моим лицом, я слышал потрескивающий электрический звук, полный непонятного мне, шуршащего шепота.
А впереди была только одна цель: добраться до вспомогательной консоли и прервать прыжок. Центр рубки свернулся, превратившись в воронку, где смешивалась в огромной центрифуге реальность. Корабль складывался, засасываясь сам в себя.
Не знаю, сколько я шел к консоли, показалось — целую вечность, но на самом деле всего лишь пятнадцать шагов. Потом я задал команду на пошаговое прерывание прыжка, и только то, что я успел заглянуть всем через плечо, понять принципы действия систем и в мгновение ока запомнить основной список команд, нас спасло. Свет мигнул и погас, запястье пронзила острая боль — выгорел напульсник. Загорелось аварийное освещение, и полную тишину прервал протяжный, словно звериный вой. Я оглянулся. Посреди рубки прямо из пола торчала половина тела капитана Эвереста — Норманна Коха. Бешеный вой дошел до пика и оборвался.
Все панели искрили; устремляясь к изогнутому дугой, превратившемуся в оплывший пещерный свод, потолку, тек черный дым; везде плавился пластик, некоторые железные части светились красным раскаленным металлом, другие белым. Корабль потряхивало, словно в ознобе.
В рубке из семи человек было живо только двое.
— Внимание, команды, — хрипловато сказал я. — Испытания завершены. Наша задача — посадить корабль.
Говоря это, я сдирал повязку с запястья, потому что расплавившийся напульсник нещадно жег кожу.
— Докладывать о неисправностях.
— Все системы повреждены, — неуверенно сказал мужчина навигатор. Его голос дрожал, он даже не стал пытаться запустить тестовые мониторы, глазевшие на нас черными провалами. Так, понятно, это паника.
— Встать! — велел я. — Веди меня в двигательный отсек. Как тебя зовут? — обратился я к рыжеволосой женщине, из глаз которой то ли от страха, то ли от едкого дыма текли слезы.
И тут пропала искусственно создаваемая системами обеспечения гравитация. Девушка испуганно вскрикнула, ее приподняло (когда успела отстегнуться?), как и меня тоже, мягко потянуло на расплавленную панель.
Движением заправского ныряльщика, оттолкнувшись от стены, я задал движение и сбил ее с траектории. Мимо проплыло белое, искаженной дикой болью лицо потерявшего сознание капитана…
И мы рухнули на пол. Гравитация восстановилась столь внезапно, что падение было нелепым, заставившим нас растянуться плашмя на покореженном, пошедшем волнами полу.
Я не сдержался, грязно выругался, чем привел всех нас в чувство. Навигатор натужно кашлял у меня за спиной от горького дыма.
— Как звать?! — рявкнул я, встряхивая девушку.
— Кортни, — дрожащим голосом ответила она.
— Связь работает? Мне нужна координация с Земли. Ну же, я не знаю, где у вас что тут было!
— Я попробую наладить, — она тряхнула смешной челкой. — Только гравитация. Она пропадала! Что это значит?
— Что системы жизнеобеспечения умирают, Кортни! Мы должны посадить корабль как можно быстрее, или эта колымага станет братской могилой для всех нас. А у меня в планах ничего подобного не было!
— Антон, — позвал навигатор, — я попробую активировать резервные системы, — он и вправду открыл какой-то люк под расплавленной панелью. Там были на вид целые провода и какие-то блоки, на них даже помаргивали огоньки.
— Это независимый источник, — оживилась Кортни. — Чтобы посылать сигнал SOS, но если его настроить на частоту, можно связаться с Землей. А вот внутренняя связь, наверное… а что мы будем делать?
— Да, кеп, что мы будем делать? — навигатор вопросительно глянул на меня. — Там, за дверью рубки может быть все, что угодно. Корабль неуправляем, толи продолжает движение, толи кувыркается в космосе. Системы жизнеобеспечения могут сдохнуть в любую минуту…
Я прислушался к ощущениям, кивнул своим мыслям. Я знал. Как им объяснить это? Как объяснить простому человеку, первый раз вылетевшему с планеты, что я чувствую вакуум, нутром ощущаю космос и знаю, там, за переборкой герметичность сохранилась.
— А на корабле есть спасательные челноки? — невинно спросил я.
— Конечно, только расположены они под грузовым отсеком.
— Тому, кто проектировал корабль руки надо оторвать и сунуть туда, откуда он их вынул, — проворчал я.
— Это же стандарт космического проектирования, — как-то виновато отозвался навигатор.
— Вот и мне интересно, почему по стандарту все, кто в рубке, должны гибнуть, — от этой насмешливой реплики я удержаться не смог, но, увидев ужас в глазах Кортни, поспешил пресечь панику: — Да погоди ты, возможно, что корабль цел. К тому же именно по стандарту космического проектирования, рубка — наиболее надежное и безопасное место на корабле. В некоторых судов она сама по себе является спасательной капсулой, но земные технари этим пренебрегли…
— Здесь есть скафандры, — вспомнил навигатор, пытаясь вырвать из крепежа панель, закрывающую, видимо, отсек аварийного оборудования. Металл был горячим, шов сплавился. — Мы доберемся до шлюпок…
— На корабле наверняка остались выжившие люди и ваш капитан еще жив, — косясь на потерявшего сознание Коха, я отмел самый очевидный вариант спасения «тех, кто подсуетился». — Может, он и не дотянет, но попытаться обязательно нужно.
Я ожидал, что они начнут возражать, и приготовился отпустить их, но Кортни только тряхнула смешной челкой, а навигатор вовсе промолчал, выжидающе глядя на меня.
— Кортни, дай мне связь с Землей и двигательным отсеком. Ты и Земля будут нашими глазами. Задача Земле: определить наши координаты и вести корабль до посадки. Твоя задача передавать мне указания, я буду направлять корабль вслепую непосредственно из двигательного отсека.
Если там что-то уцелело, — мысленно подумал я, но вслух такие вещи говорить не стал. Служба службой и долг долгом, а инстинкт самосохранения, приводящий к глупой панике, еще никто не отменял.
— Мы умрем, — пробормотали алые в свете аварийных ламп, губы Кортни. То, что я не произнес, она понимала и сама.
— Отставить!
Открыв двери рубки, я замер в нерешительности. Передо мной протянулся центральный коридор и то, что он представлял из себя, заворожило мое потрясенное событиями сознание. Его скрутило, свернуло в спираль и лампы медленно перетекали с потолка на стену, потом на пол. Снова на стену. И эти красные лампы словно бы уходили в бесконечность. И по этой спирали прямо на нас брел человек. Его шатало из стороны в сторону, лицо было залито кровью — он обо что-то стукнулся лбом и рассек кожу.
— Марат? — неуверенно позвал из-за моей спины навигатор, но получил неожиданный эффект: человек внезапно шарахнулся в сторону, испуганный чем-то, закричал и рванул на себя створ бокового коридора.
— Нет! — заорал я.
И вбил каблук в паз аварийного закрытия гермостены, потому что понимал: уже поздно.
Сверху упала тяжелая плита за секунду до того, как человека, вместе с куском коридора вышвырнуло в космос. От просочившегося под дверь хлопка и свиста мы все вздрогнули.
— Что там у вас? — вскрикнула Кортни.
— Все нормально, — через силу отозвался я. Страшная и глупая смерть произвела даже на меня впечатление.
Вдох, выдох.
— И-и-и-и? — совладав с собой, я повернулся к навигатору. — Как тебя вообще зовут?
— Фердинанд Порси, — его голос ощутимо дрогнул, на висках блестели капельки пота. А ведь и правда температура поднялась. Внутренний пожар? Вполне возможно, а локализовать его некому.
— Есть другой путь до двигательного отсека?
— Это через весь корабль, надо надеть кастюмы защиты, иначе, если нас бросит в космос…
— Лучше умереть сразу, Ферди, чем болтаться там, пока не кончится заряд воздуха, — я смотрел на него прямо, не мигая. — Нас некому будет спасти, мы сами спасатели. Поверь мне, я знаю, где есть воздух, а какие отсеки разгерметизированы. Говори, как пробраться на нижнюю палубу и как пройти к отсеку!