последующие несколько месяцев, когда мы будем восстанавливать Люс.
Сжав пальцы Фэллон, я разворачиваю свою пару к Прийе из Шаббе — нестареющей королеве, которая родилась всего десятью годами раньше меня. Несмотря на то, что её лицо, как и моё, не изменилось с тех пор, как она достигла половозрелого возраста, её золотисто-каштановые волосы полностью поседели. Я слышал, что это случилось, когда вокруг Шаббе установился магический барьер.
Подозреваю, мои волосы может постигнуть та же участь, если видение Бронвен сбудется, и у меня появится хитроумная дочь, которая унаследует красоту и характер женщины, держащей сейчас меня под руку.
Святая Морриган, спаси и сохрани…
— Прийя, я хотел бы представить тебе Фэллон, дочь Зендайи и Кахола. Твою правнучку. И свою пару.
Губы королевы изгибаются в улыбке.
— О, новость о том, что ты нашёл пару, проникла даже сквозь магический барьер моей дочери, Лоркан. И ей, конечно же, оказалась моя плоть и кровь. Похоже, Котёл очень высокого о тебе мнения.
Я поглаживаю руку Фэллон, как вдруг Прийя отделяется от своих придворных. Она надела на эту встречу платье яркого пунцового цвета, который практически совпадает с цветом её радужек.
Шаббианцы, как и фейри, очень любят одежды ярких цветов. И хотя моя пара смотрится великолепно в чёрном платье, я неожиданно начинаю переживать, что выбирая для неё одежды цветов своего народа, я лишил её того, что она любит. Я делаю мысленную заметку устроить примерку платьев у одной из швей Прийи, чтобы исправить свою оплошность.
Королева пристально осматривает моих воронов. Сначала тех, что кружат в небе и отбрасывают движущиеся тени на внутренний двор, а затем на тех, что стоят в человеческом обличье вместе с друзьями Фэллон на небольшом расстоянии от нас.
— Я слышала, что вы вернулись вместе с моей дочерью.
А… Так вот кого она ищет.
— Это так.
— Да, но я её не вижу.
Я киваю на Ифу.
— Ворон, который несёт Мириам, приземлится по моему приказу.
Прийя наклоняет голову и волосы, доходящие ей до пояса, рассыпаются по загорелым плечам.
— Прикажи ей. Пожалуйста.
Фэллон сжимает пальцами мой бицепс.
— Вы не можете её убить.
Когда Прийя переводит взгляд на мою пару, Фэллон делает резкий вдох и с придыханием добавляет:
— Ваше Величество.
— Зови меня, имТайта. Это значит…
— Мать моей бабушки, — бормочет Фэллон.
— Верно.
Прийя обводит лицо моей пары кончиками пальцев, и кожа вокруг её глаз покрывается морщинками, так как она испытывает боль, видя в другом человеке её любимую внучку.
— А что до Мириам, то у меня нет намерения убивать её. Ей сначала придётся искупить вину, и лишь потом я дарую ей переход в следующий мир.
Когда Фэллон с трудом сглатывает, я ещё крепче сжимаю её пальцы.
«Тише, любовь моя. Твоя прабабка очень справедливая женщина».
Взгляд её фиолетовых глаз устремляется в мою сторону, и её челюсть высвобождается из пальцев Прийи.
«Она, может быть, и справедливая, но она была заперта в пузыре — хоть и по-настоящему огромном — последние пятьсот лет. На её месте я бы не только свихнулась, но и очень обозлилась».
«Ты никогда не станешь злой, птичка. Ты слишком милая».
«Это иллюзия. В глубине души я такая же жёсткая, как когти воронов».
Я одаряю Фэллон полуулыбкой и поглаживаю её по руке.
«Отныне я буду звать тебя «моя лютая птичка»».
«Боги… Святая Богиня, нет», — она морщит нос. «Подожди, а Мара считается богиней?»
— Фэллон? — восклицает женский голос.
Моя пара разворачивается при звуке своего имени, и тесный круг придворных расступается вокруг фейри с короткими волосами цвета воронова крыла и сверкающими зелёными глазами.
Женщина закрывает рот ладонью и бормочет:
— Капелька…
И тогда моя пара срывается с места.
Наконец, я понимаю, кто она такая — Церес Росси. Но даже если бы я забыл, вид Юстуса Росси, который стоит недалеко от неё под руку с Агриппиной, сразу же освежил бы мою память.
Приподняв полы своего великолепного платья, Фэллон несётся через весь двор в сторону женщины, которая развела руки в стороны, готовая заключить в объятия мою рыдающую пару.
— С какого заклятия начнём, с твоего или Зендайи? — спрашивает Прийя.
— Зендайи.
Не сводя глаз со своей пары и её фейской семьи, я спрашиваю у Кахола.
«Как далеко вам ещё до долины?»
«Пара минут. Прийя узнала у Котла как… как…» — голос бедняги звучит так, точно у него скрутило живот.
Пока Фэллон принимает десятки поцелуев, которые опускаются на её щеки и лоб, я спрашиваю королеву Шаббе:
— Как мы будем освобождать Зендайю? Она должна будет испить твоей крови перед тем, как погрузиться в Котёл?
Мой язык начинает пощипывать, когда я вспоминаю сладковатый металлический вкус крови Морриган.
— Котёл попросил меня налить крови внутрь него, а не внутрь неё. Но, как и тебе, ей нужно будет погрузиться в Котёл, и либо она вернётся к нам, покрытая чешуей, либо восстанет в человеческом обличье. К сожалению, только Котёл знает, что… — Прийя опускает глаза к удивительному источнику магии, который сделал меня тем, кем я являюсь. — Что от неё осталось.
Фэллон подходит к Агриппине и обхватывает руками её тонкие плечи. Несмотря на то, что Агриппина продолжает неподвижно стоять, точно заборный столб, и не обнимает Фэллон в ответ, моя пара продолжает держать рыжеволосую женщину в своих объятиях. Мне больно видеть дочку Юстуса в таком состоянии, ведь когда-то в Агриппине было столько жизни и страсти. Как и в той женщине, которая доверила ей свою… а теперь и мою самую дорогую вещь.
Я встречаюсь глазами с Юстусом и киваю головой в сторону фейри, который продемонстрировал невероятную доблесть и преданность.
— Как думаешь, Котёл может как-то повлиять на разум Агриппины?
— Возможно, но снятие заклятия Зендайи на некоторое время истощит Котёл. По правде говоря, могут пройти недели прежде, чем мы сможем снять твоё заклятие, Лор. Ты уверен, что не хочешь стать первым?
— Да. Я уверен.
Кахол определенно отгрыз бы мне ухо, если бы услышал, что я поставил его интересы выше интересов нашего народа, но он едва держится. А особенно теперь, когда он потерял Киана. Я не позволю, чтобы ему пришлось снова ждать.
Думая о брате, который недавно покинул нас, и о том брате, которого разрывает от переживаний, я смотрю на Фэллон, и при виде неё мой пульс успокаивается. Она обнимает Юстуса, что заставляет Церес схватиться за сердце, так как её явно удивила та невероятная связь, что установилась между Фэллон и её бывшем мужем благодаря Мириам.
«Так что?» — вопрос Кахола заставляет меня