так сильно тру кожу, что затянувшаяся рана на бедре снова открывается и начинает кровоточить.
Намыливая волосы, я наблюдаю за тем, как рубиновые капли стекают по моей ноге, где красуется последняя отметина, которую Данте оставил на моём теле. При виде её я снова возвращаюсь в пещеру, заполненную льдом и леденящими душу криками. Как так вышло, что вырвавшись оттуда, я всё ещё чувствую себя её пленницей?
Я прижимаю ладони к стене, зажмуриваю саднящие глаза и опускаю голову на каменную поверхность.
Печаль и изнеможение звучат теперь так громко и мерзко, что перекрывают шум воды. Мои колени подгибаются, и я опускаюсь на пол, где сворачиваюсь в клубок, точно раковина, которая висит у меня на шее.
Что-то мягкое прикасается к моей коже. И что-то ещё более мягкое проводит по маленькому перу на моей щеке.
«Прости, что оставил тебя, птичка».
Мои веки болят, но я широко раскрываю их, когда Лор обёртывает вокруг меня полотенце, поднимает меня на руки и выносит из влажной ванной комнаты.
Опустив меня на кровать, он снимает свои кожаные одежды и сапоги. Я замечаю, что на нём нет уже доспехов и наручей.
Он забирается на меня и завладевает моими губами. Его яростный поцелуй полон радостного возбуждения, и я чувствую, как его нёбо и язык пульсируют, вторя ударам сердца. Он изливает их в меня и наполняет такой любовью, что моя одеревеневшая спина начинает расслабляться.
Я поднимаю руки к его шее, обхватываю его ногами за талию и крепко прижимаю к себе. Его жаркий поцелуй согревает мою кожу и наполняет желанием нижнюю часть живота. Оно всё нарастает, и я чувствую, как что-то твёрдое врезается в моё полотенце, норовя пробить кружевную хлопковую ткань.
Когда я начинаю двигать бёдрами, Лор издаёт рычание, хватает меня за попу и приподнимает её, заставляя полотенце задраться. Когда оно собирается у меня на талии, его член входит в меня, и я резко вдыхаю.
Он испускает вздох, исполненный глубокого удовлетворения, от которого мои стенки, сжимающие его, начинают дрожать, а затем он снова стонет, когда выходит из меня. Мне кажется, что прошли уже месяцы с тех пор, как мы заканчивали одновременно.
— Мне всегда кажется, что те моменты, когда я не нахожусь у тебя между ног, тянутся слишком долго, — бормочет он.
Я скрещиваю лодыжки на его талии, и заставляю его толстый член войти обратно в меня. На этот раз вздыхаю уже я. Жаль, что мы не можем провести наши бессмертные жизни только и делая, что занимаясь любовью. К тому же моя пара далеко не праздный человек. Он бы никогда им не стал.
Я откидываю в сторону чёрную прядь, позолоченную солнцем, которое светит за моими окнами, после чего поднимаю голову и целую маленькое перо на его щеке.
«Я так тебя люблю, Лор», — я уверена, что произношу эти слова на языке воронов, потому что они состоят из гортанных звуков.
После моего признания, его губы врезаются в мои с такой силой, что я роняю голову обратно на мягкую подушку. Он проводит языком по моему и снова входит в меня. Когда он начинает двигаться, мне кажется, что солнечный свет вокруг становится ярче. Он так сильно ослепляет, что моя пара как будто начинает сиять.
Моё сердце пульсирует так же сильно, как те стенки, которые он растягивает и ласкает. Я делаю глубокий вдох и изгибаю спину, когда очередная фрикция заставляет всё моё существо задрожать.
И когда мне уже кажется, что я вот-вот кончу, Лор превращается в тени и оставляет меня холодной и преисполненной желания.
«Сейчас вернусь».
«Ты, мать его, серьезно?»
Я впериваюсь взглядом в идеально округлые ягодицы, которые удаляются от меня.
Издав коварный смешок, он исчезает внутри моего гардероба. Я начинаю подумывать о том, чтобы одеться и лишить его оргазма, как это только что сделал он. И я бы точно сделала это, если бы мои мышцы не были сейчас похожи на желе.
Он возвращается минуту спустя, его член приспущен и блестит. Я хмурюсь, когда он снова забирается на меня, берёт мою руку с простыни и приподнимает её.
Поставив колени по обе стороны от моих бёдер, он садится на пятки, а затем целует костяшки моих пальцев. Его горящие глаза встречаются с моими, и он говорит:
— Фэллон Бэннок с Шаббе, я знаю, что ты носишь на своей коже символ моего народа, но ты окажешь мне великую честь, если согласишься носить на своём пальце и мой символ.
Я недоуменно смотрю на него, а затем на кольцо, которое он держит рядом с моим пальцем. Камень на нём бледно-розового цвета, как пески Шаббе, и он вырезан в форме капельки.
В честь моего имени.
Но он также напоминает о тех дождевых каплях, что падают из грозовых туч, которые моя пара может создавать прямо из воздуха.
Просто идеально.
— Фибус и Сибилла потратили не один день, перебирая сундуки с необработанными драгоценными камнями, которые я храню в сокровищнице, пока наконец-то не выбрали этот бриллиант, который затем собственноручно огранила моя мать. Он никогда не украшал ничей палец, птичка. Он был сделан для тебя. И только для тебя.
Я и так уже решила, что это самое поразительное украшение, которое я когда-либо видела, но теперь, зная, как оно было сделано… Боги, оно может затмить даже солнце!
«Позволь мне напомнить тебе, любовь моя, что теперь, когда ты официально стала вороном, у тебя есть только один Бог».
«Ты не прав. У меня два бога».
Он приподнимает голову.
— Шаббианцы не почитают богов, только Котёл.
— Я имела в виду тебя. Тебя и Морриган. Я пока не уверена насчёт Котла.
Его раскрасневшиеся губы изгибаются.
— Не стоит произносить этого вслух, ведь мы же не хотим обидеть всемогущий источник магической силы и заставить его снова закрыться.
Мои ресницы взмывают высоко вверх.
— Он открылся?
— Да.
— Моему отцу, должно быть, не терпится отправиться на Шаббе вместе с Дайей.
— Это так. Так же как и мне не терпится услышать ответ на мой вопрос.
Он кивает на кольцо.
Я широко улыбаюсь, потому что думала, что мой ответ и так очевиден. Мы ведь пара. Не говоря уже о том, что у нас когда-нибудь будет дочь. И хотя семьи — судя по тому, что я уяснила, общаясь с теми немногими индивидуумами, что составляли мою семью — не всегда выглядят традиционно, я абсолютно точно хочу выйти замуж за этого удивительного мужчину.
Когда он не надевает кольцо на мой