А что же он сам, Рауль ре Фло, который сейчас, надо смотреть правде в глаза, пока куда больший король, чем сын Шарло? Лумэны еще долго не оправятся, Филипп же слишком молод и знает это. Он послушает кузена, и это не от слабости. Просто Анри Мальвани сейчас не в счет, и он, Рауль, стал первым. До эльтского побоища он сам слушал Шарля и деда, а Эдмон и Филипп – его. Сейчас в Арции нет более значимого человека, и захоти он… Нет! На троне Волингов может быть только Волинг, а настоящих Волингов в Арции лишь трое. Филипп, Жоффруа и Александр. Ре Фло мог надеть корону на Тагэре, но не на себя, но сейчас он является королем короля. Так, может, остановить казнь? Спасти хотя бы часть тех людей, которые перешучивались или отводили глаза, когда палачи рубили голову его отцу и деду? Возможно, кто-то из них тоже думал, не остановить ли казнь. Хотя какие глупости! Это могла сделать лишь Агнеса, а королева была бы более счастлива, лишь заполучив Шарло живым, но этого, слава Эрасти, не случилось. А остальные что? Могли либо бежать, либо умереть рядом с Эдмоном Тагэре. Конечно, после казни можно было уйти. Некоторые действительно ушли, а те, кто остались, сами выбрали свою судьбу, и пусть им. И все же… Все же, останься Шарло жив, он бы помиловал. Да, но будь отец жив, сын вряд ли смотрел бы таким холодным темным взглядом…
2871 год от В.И.
10-й день месяца Агнца.
Арция. Дервня Беток
Сквозь сон он услышал шум. Кто-то возился у его изголовья, Анри открыл глаза и столкнулся взглядом с королем.
– Ваше Величество… – Маршал был старше на тридцать лет и в свое время катал маленьких Филиппа и Эдмона на отце Веверлея, но Мальвани не был бы Мальвани, поведи он себя иначе.
– Сигнор Анри, зачем вы так? – Филипп присел рядом с маршалом. – Не надо… Только не вы.
– Хорошо, Филипп, – согласился Анри, – что там?
– Там? – Король словно бы не понял, но потом изобразил улыбку и заговорил ровным голосом: – Мы потеряли девять тысяч, они – двадцать, если не больше. Армии Лумэнов не существует. Но Агнеса бежала.
– А мальчик?
– Разумеется, она его прихватила. С ней Батар и тысячи три эскотцев.
– Если ей не помогут Жозеф с Джакомо, то это действительно все. Батар и сынок Фарбье согласятся сдаться, если им дадут гарантии…
– А вот этого не будет, – глаза Филиппа вспыхнули, – я не дам клятву, потому что я не клятвопреступник. А прощенья им не будет.
– Что ты сбираешься делать?
– Вернусь в Мунт. Рауль говорит, так надо.
– Он прав, – подтвердил Анри, – ты пока просто победитель, но король – нечто большее. Ифранка подождет, она сейчас не опасна, а ты должен собрать Генеральные Штаты…
– Да. Я уже послал за матушкой и братьями. Жоффруа теперь герцог Ларрэн и мой наследник.
– А Александр?
– Герцог ре Эстре, но он посвятит себя Церкви.
– Ты уверен? – Соболиные брови маршала поднялись вверх.
– Но он же калека…
– Я тоже теперь калека, но я не буду искать утешения у клириков. Я знаю, что думает Эстела, но Шарло был другого мнения. Пусть мальчик сам решит, кем ему быть. Ему и так тяжело, не отбирай у него еще и право выбора.
– Отец думал иначе? Но он ничего такого не говорил.
– Он вообще мало говорил, Филипп, но я знаю. Да, Александр родился не таким, как все, но он Тагэре, а Тагэре сами решают, как им жить.
– Я понял, – молодой король был серьезен, – Рауль хочет забрать братьев во Фло, я думал отпустить только Жоффруа, поедут оба. А я завтра возвращаюсь в Мунт и хочу взять вас с собой.
– Спасибо.
– Вам можно?
– Да, медикусы ничего не понимают, но я почти здоров. Только, – Анри попытался улыбнуться, – без ноги, но, как сказал нашедший меня воин, скоро сяду на коня. Мне бы хотелось чем-то отплатить ему за спасение.
– Я бы тоже хотел его видеть, – вздохнул король, – он заслуживает награды, но он исчез…
– Его право.
– Конечно. Так вы едете?
– Да… Филипп, ты ведь пришел ко мне не только из вежливости или чтобы узнать, выдержу ли я дорогу?
– Да. Я пришел сказать… Сказать, что вы отныне герцог, а звание маршала Арции ваше пожизненно.
– Спасибо, но маршал Арции прежде всего воин.
– Тогда вы сами назовете своего преемника. Когда вам станет тяжело сидеть в седле.
– Скорее всего это будет Рауль ре Фло. Но ты думал не об этом.
– Монсигнор Анри… Я… – Король посмотрел в светлые глаза маршала и отчеканил: – Я приказал казнить всех знатных пленников, в том числе и тех, которых захватили вы. Я должен был это сделать! Должен!
– А я, – Анри накрыл руку короля своей, – переоделся в тряпки Лумэнов и ударил им в спину.
– Их головы будут выставлены там же, где были головы отца, Эдмона, деда… Анри, я… – Филипп вдруг вздрогнул всем телом и разрыдался, совсем по-детски закрыв лицо руками.
Анри, несмотря на пронзившую все его тело боль, рывком сел и прижал сына Шарло к себе. В конце концов, тому было всего девятнадцать, и он еще мог плакать. Именно сейчас, когда сделано то, что должно, он на краткие мгновения может стать мальчишкой, оплакивающим отца и брата… Не пройдет и оры, и он с каменным лицом прикажет седлать коней, а сейчас на руках отцовского друга прощается и с прошлой жизнью, и с юностью, которая для короля Арции Филиппа Тагэре закончилась в тот миг, когда в его дверь постучался кузен ре Фло.
– Все пройдет, Филипп, – тихо повторял герцог Мальвани, гладя золотистые волосы юноши. – Все проходит, и это пройдет…
Эстель Оскора
Сад закончился, и я бежала по высокой зеленой траве, окропленной золотом одуванчиков. Впереди маячила белая стена, в которой была калитка. Сколько же времени потрачено впустую! Мне было страшно даже подумать, что успели натворить в Арции циалианки и эти сине-скорбящие! Зря меня сюда понесло, я вытянула такую же пустышку, как и Роман, и, как и он, потеряла время… Стена была совсем рядом, когда кто-то крикнул мне «остановись», и я остановилась, с удивлением обернувшись. Это был Эрасти, и вместе с тем это был кто-то совсем другой. Изменилось все – и выражение лица, и голос, и осанка. ЭТОТ имел право приказывать.
«Остановись», – повторил Эрасти. У меня не было ни малейшего желания ослушаться, но и оставаться в саду я не собиралась. Если он собрался идти со мной, а похоже на то, наши шансы резко возрастут, а если он решит остаться, что ж… Его выбор.
– Геро, – он положил мне руки на плечи, – я должен тебе очень многое рассказать. Нет, – он кривовато улыбнулся, – не о ней. С этим не то чтобы покончено, но заперто, и ключ выброшен. Тебе нельзя сейчас возвращаться. И мне нельзя, если мы действительно хотим спасти Тарру…
2871 год от В.И.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});