Полковник думал и одновременно следил за действиями капитанов, проверяющих, как идут дела не только у витязей, но и у постоянно дымящих походных кухонь, которые благоразумно поставили в центр колонны, выставив для их охранения не по одному, а по два взвода с примкнутыми штыками и готовыми к стрельбе «колпаками».
Стоило только полку приблизиться к месту, откуда лучше всего был виден черный след дыма, как Прохор услышал знакомые залпы фузей, стрелявших чуть ли не каждые пять секунд.
– Мишин, бери свою сотню – и за мной! – крикнул полковник командиру второй роты, тут же направляя своего жеребца на просеку.
За его спиной коротко заиграл горн, послышался топот собираемой сотни, выстроившейся в две колонны. Мгновение – и они бросились вслед за Прохором, приближаясь к звукам выстрелов.
Доскакав до просеки, Митюха слетел с коня, дождался роты и, разбив ее на взводы, послал два по сторонам, а два взял с собой, бегом направившись к дымовым столпам. Что случилось и почему началась пальба, полковник не знал; он сомневался, что разведчики стали бы нарушать прямой приказ, следовательно, случилось нечто из ряда вон выходящее.
Не соблюдая тишину, четыре десятка витязей, приготовив сабли и фузеи, неслись по лесу, с каждой секундой все ясней различая яростные крики сражающихся и звон скрещивающихся клинков. Звуков стрельбы становилось все меньше и меньше, видимо, началась рукопашная схватка.
Выбежав на поляну, где некогда стояла деревушка в пару десятков дворов, витязи увидели, что на улицах валяются мертвые люди в крестьянских одеждах, вперемешку с разбойниками, то тут, то там из окон теремов выскакивал желтый язычок пламени и тут же пропадал. На подворьях в пятерках сражались разведчики: капрал с саблей чуть впереди, сзади один из его пятерки прикрывал его, а оставшиеся трое держали наготове фузеи; сумка с патронами болталась на бедре, аккурат под правой рукой; стоит только ладонь опустить, и бумажный цилиндр с острой пулей зажат в пальцах.
– Да, тут пара орудий точно не помешала бы, – тихо сказал сам себе Прохор, глядя, как взвод разведчиков постепенно отходит на противоположную сторону, оттаскивая трех раненых к лесу. – В атаку, братья!
Оголив саблю, полковник поправил обрез и перебежками бросился к первому дому; его по бокам тут же обступили витязи, а уже через мгновение воины вырвались вперед, ударив в спину вылезшим было из домов разбойникам. Ошеломленные, они собрались было вернуться обратно в свои укрепления, но там, где еще можно было засесть, уже слышалась яростная ругань замешкавшихся подельников татей, а за ней сразу же послышались ружейные выстрелы.
Не прошло и пяти минут, как последний тать упал на землю, испуская дух. Проверив деревню, витязи нашли пяток испуганных молодух и семерых дрожащих детей, все остальное население деревеньки легло на улице, защищая свой нехитрый скарб.
Махнув рукой, Прохор приказал им собираться в дорогу, взяв только самое ценное, и ушел к колонне, оставив пяток разведчиков, которые должны были привести найденных к обозу. Эта задержка стоила полку полутора часов, после чего колонна двинулась в путь и через час остановилась на подходящем пятачке. Как только воины оборудовали полевой лагерь, натянув палатки, им начали подавать железные чашки с готовой сытной похлебкой; впрочем, не забыли и о найденных детях и девушках, накормив их сразу же, как только они попали в обоз.
Дальнейшая дорога полка оказалась не легче и не тяжелее пройденной. Только в середине ноября витязи подошли к предместьям Рязани, с облегчением остановившись на окраине какой-то деревушки.
Прохор сразу же отбыл во дворец Старшего брата, надеясь на то, что царевич уже прибыл из Европы.
* * *
Ноябрь 1709 года от Р. Х.
Москва. Палаты английского посла лорда Витворта
Немолодой мужчина с обрюзгшим подбородком, в седом парике, сидел за столом из мореного дуба, листая доклады своих людей, описывающих различные веяния в высших кругах русского общества. Посол (именно он сейчас сидел в светлой комнате) давно знал грешки большинства бояр и даже некоторых князей, складывая их все в тайник, чтобы при необходимости достать и использовать по назначению: мало ли какой голос в конечном итоге повлияет на мнение государя?
В таком грязном деле, как политика, не бывает лишних аргументов, каким бы путем они ни были получены. Однако сейчас в руках у Витворта было не обычное письмо-донос, а больше напоминающее наблюдение некоего стороннего лица, неизвестно по каким причинам решившего помочь англичанину в его происках против Русского царства.
– Господин, обед подан, изволите отобедать в кабинете? – слегка поклонившись, спросил потомственный слуга английского посла в седьмом поколении, прислуживающий роду Витворт, Уильям Корнер, зрелый мужчина с небольшой проседью в волосах.
– Нет, я спущусь в трапезную, пусть все приготовят как обычно, – немного подумав, ответил посол, все же воспитание не позволяло джентльмену опускаться до уровня здешних дворян.
– Как вам будет угодно, – ответил слуга, закрывая за собой дверь.
Между тем в пальцах посла продолжало лежать послание неизвестного доброхота, вызывая у сэра Витворта два чувства, противоречащих друг другу. С одной стороны, ему было радостно, оттого что у него в руках оказались столь ценные сведения, а с другой стороны, у лорда возникло неприятное чувство возможных будущих проблем, которые могут возникнуть именно из-за этих варваров. Да еще оказывается, что уже сейчас у них имеется оружие, которого у Англии нет, более того, темпы становления всей промышленности Руси вызывали оторопь у бывалого дипломата. К чему это может привести, лорд Витворт знал, пожалуй, лучше всех англичан, даже тех, которые сейчас проживали в Русском царстве, по-прежнему смотрящих на здешних обитателей как на какой-то скот, с которого можно стричь деньги, но не более того.
«Глупцы! Они даже не представляют, насколько опасны эти русские. Еще десять лет назад они проиграли битву, а уже сейчас победили своего прошлого противника. Да и как победили! Ни одной победы, подобной Полтаве, не было в истории Европы – увы, это я должен заметить с горечью. Хорошо, что флота у этих варваров нет, иначе матушке Англии пришлось бы думать о том, что на Балтике ей придется серьезно потесниться…»
Вертя в руках белый лист бумаги, лорд в который раз думал о сложившейся ситуации. Он совершенно не понимал, почему его письма в палату лордов не только остаются без ответов, но им и вовсе не уделяется должного внимания, которое именно сейчас должно быть сконцентрировано на Русском царстве.
«Да еще это посольство! Какого черта им понадобилось в Испании и Франции? Неужели царь Петр решил отказаться от дружбы с нами? Хотя какая дружба? Нет чтобы помочь ему, когда требовалось, и заиметь друга, теперь же он ищет новых союзников – и кого, спрашивается? Французов с испанцами! Впрочем, пускай ищет. При умелом подходе к только что прочитанным сведениям можно развязать в России если не гражданскую войну, то уж пару восстаний точно, вот только бы еще достойного претендента на роль лидера найти…»
Английский посол неспешно спустился вниз, уселся за стол, в мягкое кожаное кресло, привезенное им из своего родового замка как память о Туманном Альбионе. Порой бывало, чувствуя себя не лучшим образом, лорд садился в него и уходил от этого мира, вспоминая свою бурную молодость и те годы, когда юного лорда сопровождала компания таких же сорвиголов в их извечных путешествиях по просторам морей, с лихими абордажами испанских галеонов.
Медленно разрезая запеченное бедро поросенка, Витворт ненадолго отвлекся от решения насущных проблем. За его плечом стоял Уильям, наполняя бокал лорда красным полусладким вином, завезенным в Россию старым знакомым лорда из Англии, по специальному заказу посла и еще пары предпринимателей, постоянно проживающих в Немецкой слободе столицы.
Обед заканчивался, когда на улице послышались цокот подков и возбужденные голоса каких-то русских, по всей видимости, в очередной раз разбирающихся между собой столь примитивным и не джентльменским способом, как банальное убийство. Однако не было слышно ни звуков скрещивающихся шпаг, ни выстрелов пистолей, только лишь возбужденные голоса и топот ног.