Тогда, понимая, что он все равно получит свое, я шагнул внутрь него так же, как дракон рвался в меня. Невольные уроки Мастера не прошли для меня даром, я слишком хорошо усвоил, что цепь всегда имеет два конца, если она натянута. Но дракон этого не знал, и ужас его был неописуем, когда древний, занятый мною, вдруг обнаружил дерзкое вторжение.
Но я держал крепко.
Ты никогда больше не будешь испытывать меня, — зло процедил я. — Ты никогда больше не прикоснешься к тому, что тебе не принадлежит. Ты будешь моим драконом в той же степени, в которой я буду твоим человеком. И не более. Насколько многим ты готов пожертвовать? Решай сам.
Ты, — зашипел он в ответ, — принадлежишь мне. Я не позволю тебе перечить.
Ты верно совсем глуп, если даже не пытаешься понять: все, что ты делаешь, возвращается к тебе. Не пересекай черту, иначе я сотру тебя в пыль!
Я вырасту и стану сильнее. И тогда ты пожалеешь, — казалось, дракон в отчаянии. Мой дракон. Он признавал, что не в состоянии противиться мне.
Я отвечу тебе той же яростью, — возразил я. — Уймись, остановись.
Откуда она, твоя ярость, что делает тебя таким сильным? — он был озадачен.
— Не ты причина моей ненависти, — признался я самому себе, начав говорить вслух. Я сам не заметил, как отпустил дракона, но он точно не мог вырваться, потому что перестал сопротивляться.
— Быть может, в этом и есть наш секрет? — внезапно спросил ящер.
Понимая, что эхо моих мыслей затронуло и его, я тихо вздохнул:
— Идти по пути наименьшего сопротивления?
— Да, — дракон отстранился, он словно первым отступил, давая слабину, но это было не так. Я чувствовал его замешательство и непонимание. Сейчас заключалась самая важная сделка моей жизни. Я это знал. Дракон это знал.
— Это подойдет нам, — согласился я, подходя к лошадям. Древний внимательно смотрел на меня, и его взгляд заставлял мое сердце биться неровно. Я чувствовал этот взгляд всем телом, но он не причинял мне боли.
Поймав морду Анраде, я притянул огромную голову коня Мастера к себе и шепнул ему на ухо приказ.
Домой.
Он посмотрел на меня блестящим, черным глазом, и, не мешкая, пошел в темноту. Другие лошади потянулись за ним, но порыв Алрена я остановил, преградив тому путь.
— Куда это ты собрался, дружок? — спросил я его участливо. — Решил избавиться от меня?
Конь тихо фыркнул, но за дни пути через горы он будто бы успокоился и снова привык ко мне.
— Это она убила твоего коня, — подсказал дракон. Я вздрогнул, поняв, о чем говорит ящер. — Мне известно о ней все. О ней, о каждом, с кем она говорила и встречалась, о тех, кто встречался со всеми ей знакомыми и так до бесконечности. Я познал людской мир через нее…
— Прекрати, Мрак, — велел я. Все это ни коим образом не оправдывало дракона в моих глазах.
Древний наклонил голову, словно оценивая то имя, которое я ему дал, потом развернулся и боком упал в пропасть темноты.
Я не возражал, пусть себе летит, ощущая собственную свободу от меня и давая мне время немного свыкнуться с тем, что произошло.
Заставив Алрена взять в рот грызло и затянув непослушными пальцами пряжки, я проверил все седла и собрал в одну сумку оставшиеся запасы и необходимые вещи.
— Придется потаскать все это с собой, — седлая жеребца, сообщил я. Конь раздраженно ударил копытом в пол. Он был явно не в восторге от моих манипуляций. Подхватив повод, я потянул его за собой, но Алрен уперся, и мне пришлось грубо дернуть его на себя прежде, чем удалось сдвинуть застывшее животное с места.
Я прошел тем же путем, каким мы прибыли сюда, до анфилады залов, расцвеченных желтыми узорами, и там повернул. Теперь мы с конем шли туда, где еще не бывали, но я не чувствовал страха перед царившим здесь одиночеством. Я ощущал себя по-новому в другом, непривычном, но сильном теле, и это было для меня внове. Это чувство веселило, давало посыл двигаться и действовать, хотя я толком не знал, куда иду и чего на самом деле хочу.
Я шел, вслушиваясь в громкое эхо, отраженное стенами, которое рождали удары подков по камням, и за всем этим разбирал далекий монотонный гул. И чем дальше я шел, тем богаче становились выбитые на стенах и потолке узоры, тем громче становился звук падения воды.
Свет начал меркнуть и угас, оставленный вниманием магов, и погрузил коридор впереди в кромешную темноту. Я видел стены и пол, тьма больше не была для меня преградой, но пришло время испытать себя в деле. Я поднял голову, вглядываясь в сети на потолке, различил разделение физического и энергетического. Частицы энергий, испускаемые рисунками, были очевидны, но не поддавались и не давали никакого отклика.
— Твоя защита, — ехидно сказал голос дракона из-за спины, — не выпустит тебя наружу и не впустит ничего…
Внутри меня мягко толкнулось его сознание, будто ласковая кошка тронула, потерлась о колено.
— Пока ты не раскроешься, не сможешь прикоснуться к потокам мироздания. Глупо быть слепцом, имея зрение.
Я молча глядел, как ящер проходит мимо и видел, как свет охотно потек за ним следом, собираясь и концентрируясь вокруг мускулистого тела. Так, в царском сиянии он шествовал впереди меня, пока стены не расступились. Тогда дракон припал на передние лапы и, взмахнув крыльями, оторвался от пола, поднимаясь все выше между деревьями великанами — каменными колоннами, чьи толстые ветки, подобные балкам, подпирали широкий свод.
Северный не солгал. Главный тронный зал был огромен и богат, позолоченные нити свисали с кварцевых полупрозрачных ветвей, украшая их наподобие гирлянд. На полу, присыпанные пылью, расходились едва различимые рисунки, и я, поддавшись внезапному порыву, стремительно прошел вперед и прикоснулся ладонью к камню, раскрывая свое сознание.
И с тем, как проникали в мой разум видения, я ощущал тяжелую поступь приближающегося дракона. Он волен был делать со мной, что пожелает, достаточно было одного единственного рывка.
Из-под потолка обрушились полотнища знамен, яркий свет наполнил залу, и я увидел величественное падение воды в водопаде за оплетенным причудливыми композициями из цветов, троном. Вода низвергалась с высоты, дробилась, рождала радугу.
Везде были цветы, и каменные колонны деревьев казались живыми, переливаясь кристаллами распустившихся на ветвях цветов. Шелк и шкуры придавали убранству великолепия, стоящие везде жаровни испускали в воздух живительное тепло. Длинные столы вдоль стен были покрыты атласными скатертями и заставлены яствами, а с краю, над широким, вырубленным в полу очагом, медленно вращалась на вертеле, источая умопомрачительный аромат, огромная воловья туша…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});