Читать интересную книгу Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит - Посняков Андрей

Такой момент наступил очень быстро: Как-то вечером Ленка сидела на остановке, ждала автобуса. Пару раз попыталась стрельнуть сигарету у прохожих – безуспешно. То ли жадные все были, то ли не курили вообще – нынче пошла такая мода, на некурящих.

Жрец присел рядом на край скамьи. Улыбнулся – когда надо, он умел быть обаятельным, несмотря на отталкивающий вид.

– Привет.

– Привет, – девушка повернула голову и поморгала. – Не помню, ты кто?

– Джерри. Курить хочешь?

– Ага!

Дальше все оказалось просто. Угостив девчонку сигаретой, Йомантас без труда завлек ее в присмотренный подвал обещаниями «бухла и травки». В подвале было тепло и относительно сухо, Ленка сразу сбросила куртку и задрала на тощем животе свитерок:

– Ну, давай, угощай. Джерри! Покурим, бухнем, а потом трахнемся. Только быстрей, у меня еще сегодня тус. Зойке Кобыле – пятнадцать, прикинь!

– А давай мы сначала… ну, это… А потом уже и бухнем. Тебе будет так хорошо… так, как никогда еще не было.

– Много ты знаешь, как мне было, – девушка недоверчиво прищурилась. – А ты не кинешь? У тебя бухло-то есть?

– Ах да…

Йомантас вытащил из сумки бутылку дешевого портвейна, поставил на пол и кивнул на старый топчан:

– Ложись.

Ленка быстро скинула с себя свитер, надетый прямо на голове тело, потрясла тощей грудью, ухмыльнулась:

– Может, для начала…

– Может…

Острый нож жреца вошел в сердце юной распутницы с быстротой пули! Лишь что-то хлюпнуло, худое девичье тело выгнулось дугой… Прежде чем жертва испустила дух, Йомантас успел полоснуть ей клинком по горлу, так, чтоб хлынула кровь… чтоб боги были довольны, чтоб видели, чтоб дали силу…

* * *

Скинув одежду, Оленька долго крутилась перед зеркалом. Осматривала животик. Вот, если повернуться боком, то вроде как и заметна некая округлость… а вот если встать прямо – то и вовсе нет. А если чуть-чуть наклониться…

Длинные светло-русые локоны юной красавицы упали на плечи и грудь, словно б защекотали. Девушка улыбнулась, прищурилась и, с нежностью погладив животик, отправилась в ванную. Захотелось вдруг полежать в теплой водичке, расслабиться…

Ванна уже набралась, уже вздыбилась голубовато-белая пена, похожая на февральский снег… ах, как пахло! Прямо чудесно. Нет, не зря Оленька всегда выбирала этот аромат – моря и роз…

– Ай!

Пожалуй, водичка-то горячевата… хотя, если так осторожненько влезть, постепенно… сначала – ноги, потом медленно сесть… ай-ай! – вот так… во-от… Теперь вытянуться, лечь… Нет! Пожалуй, все же холодной прибавить…

Привстав, девушка протянула руку… неловко задев лежащий рядом, на стеклянной полочке, фен, с длинным черным проводом, воткнутым в розетку…

Никто и внимания не обращал, что ближняя к фену часть провода оголилась, просто протерлась изоляция…

Фен упал в воду!

Яркая вспышка!.. Удар…

Оленька дернулась, вскрикнула от боли… и сразу осела, вытянулась во всю ванну, полностью погружаясь в воду. Плотная пена скрыла ее, словно сколы льда утонувшее судно… и теперь напрасно звонил брошенный на стиральную машину мобильник.

* * *

– Да где ж она? Музыку слушает, что ли? Или случилось что?

Раздраженно сунув смартфон в карман, Игорь вырулил на широкий проспект и резко прибавил скорость. Тревога за жену охватывала его в последнее время все чаще… хотя, наверное, никаких причин к этому не имелось. Беременность проходила нормально, без всяких осложнений… Ну да, иногда Оленьку тошнило, иногда тянуло то на соленое, то на сладкое… как у всех.

Молодой человек снова вытащил смартфон…

– Боже!

Откуда он взялся, это чертов КамАЗ? Вылетел из-под «кирпича», внезапно, вздыбился непрошибаемою стеною… Игорь нажал на тормоз, но было уже поздно. Мишину занесло, ударило о бампер грузовика левым боком… Удар… Грохот… И все! Не помогли никакие «подушки»…

* * *

– Боже!

Довмонт проснулся в холодном поту. Вскочив с ложа, выбежал в горницу и, упав на колени перед висевшей в углу иконой Божьей Матери, принялся долго и страстно молиться.

– Помоги, помоги, святая заступница-дева! Сделай так, чтоб все это оказалось лишь только сном…

Сотворив молитву, князь несколько успокоился, но спать уже не ложился – просто боялся. Боялся увидеть опять… Да и небо за окном уже начинало светлеть, еще немного и первый луч солнца зажжет златом тесовые крыши Крома. Утро уже. Пора вставать.

Заутреню надежа и опора Пскова отстоял в церкви Святой Троицы. Снова долго молился, поставил свечки за здравие, а пред иконой Николая Угодника прочел особую молитву об охранении родственников от всякого рода зла.

Финоген-епископ, ныне самолично творивший службу, то и дело посматривал на князя, а после заутрени не поленился, подошел, спросил:

– Вижу, гложет тебя что-то, сыне. Небось, опять недобрый сон привиделся?

– Вот именно, что сон, отче, – склонив голову, тихо пробормотал Довмонт.

– Молись, молись, чадо, – благословляя, Финоген повысил голос. – Молись, и будет тебе удача во всем. Во вспомоществовании Божием не сомневайся и не ходи смурной – то есть грех.

– Знаю, – князь попытался улыбнуться, вот только улыбка вышла какой-то кривой. Впрочем, что нужно было делать, Игорь-Довмонт знал и, едва возвратившись в свои хоромы, послал Гинтарса за сыскными.

Те явились быстро – еще бы, сам князь отправил гонца! Знать, дело важное, спешное – некогда и сны досмотреть. Вошли, поклонясь, встали скромненько у порога: Степан Иваныч, тиун и двое лучших его парней – Осетров Кирилл с Семеном.

– Ну? – сидя в резном кресле с высокою спинкой, Довмонт обвел вошедших хмурым взглядом. – Что скажете? Долго еще будете сбежавшего жреца искать?

– Сыщем! – пригладив бородку, тут же уверил тиун. – И уже очень скоро.

Едва сдерживая гнев, князь покривил губы:

– Что сыщете – не сомневаюсь. Вот только – скоро ли?

Кирилл Осетров выставил вперед пухлую ногу, обутую в лиловый персидский сапог:

– Дозволь молвить, княже?

– Ну!

– Кольша наш, младшой, думаю, отыскал уже беглеца. Вот-вот объявиться должен.

– Должен? – Довмонт издевательски ухмыльнулся. – Ну-ну… Как бы нам его самого не искать!

Надежа и опора Пскова как в воду глядел! Не явился Кольша в сыскную избу ни утром, ни даже к обеду… А ведь всегда в это время прибегал, даже если и что-то срочное да важное делал.

– Видать, князь-то наш прав оказался, – скорбно покачав головой, протянул тиун. – Искать отроца надобно. И, чувствую – чем скорее, тем лучше. Где его черти носят – ведаете?

– А пес его…

Семен махнул было рукой, но вдруг прикусил губу:

– Скоморохи! Он что-то про них памятил… Может, беглец-то наш со скоморохами снюхался?

Постучав пальцами по столу, Степан Иваныч прищурился и скептически хмыкнул:

– Со скоморохами, говоришь? Так их уж в городе нету. Одначе все одно. Становище их проверьте… И того, на чьей землице те кощунники-глумы жили.

* * *

Завтра же, на день праведника Иова Многострадального, Довмонт навестил соседний Мирожский монастырь, основанный лет двести назад на левом берегу реки Великой. Не без помощи князя, ныне монастырь стал центром православной культуры и образования (монахи переписывали книги и даже делали переводы с древнегреческого и латыни). Обитель первой встречала врагов – немцев, литовцев и прочих – башни его служили дозорными вышками. Еще и по этой причине Довмонт не обделял вниманием обитель, часто советуясь с игуменом, отцом Варсонофием, не только по духовным, но и по военным делам. Поднявшийся еще с раннего утра ветер к обеду еще больше усилился, погнал по Великой-реке грозные темно-синие волны, рассупонил, разогнал тучи-облака.

В честь приезда высокого гостя обедню вел сам настоятель. Осанистый, чернобородый, с широким смуглым лицом, он чем-то напоминал грека, однако был истинно по-русски открыт и прост душою… в отличие от того же Финогена-епископа. О! Тот-то был себе на уме, из тех, кому палец в рот не клади – всю руку заглотит. Иное дело – отец Варсонофий, за справедливость и простоту души его все в округе уважали и чтили. Все священное действо происходило в величественном Спасо-Преображенском соборе – первом каменном расписном храме на Руси, выстроенном на средства новгородского епископа Нифонта, кстати – грека. Как и византийские храмы, собор имел в плане вид равноконечного креста, каковым и оставался даже после недавней перестройки, хотя снаружи теперь напоминал куб. К слову сказать, каждый кирпичик храма был помечен крестом, что имело магическое значение. Слушая Варсонофия, князь машинально крестился, любуясь великолепными фресками, покрывавшими все стены собора. Рядом ревностно клали поклоны сопровождавшие Довмонта бояре – Козьма Косорыл, Митря Лобзев, Федор Скарабей и прочие, всего человек двадцать, да у каждого еще – слуги. Вот и выходило этакое многолюдство! Лишь Гюряты Собакина не было: тот спешно восстанавливал все свои хозяйства. Князь хоть и настиг рыцарей, да те успели не только пограбить, но и пожечь, и многие постройки разрушили. Приходилось теперь восстанавливать, а без хозяйского пригляду – как? Вот и обретался Гюрята у себя в вотчинах.