— Наверное, так оно и было, но они вряд ли смогли сохраниться, учитывая, сколько времени прошло.
— Они могли быть скопированы или, ещё лучше, переведены в глобальную память, как только она развилась.
Блисс замерла. На этот раз пауза длилась дольше.
— Я не нахожу следов тех ранних записей, о которых ты говоришь.
— Почему?
— Не знаю, Тревайз. Может быть, они оказались не особо важными. Мне кажется, что в то время, когда стало ясно, что ранние записи пришли в негодность, устарели, Гея сочла, что они больше не нужны.
— Ты не знаешь этого. Ты предполагаешь, тебе кажется, но ты не знаешь этого наверняка. Гея не знает этого.
— Должно быть, так, — потупилась Блисс.
— Должно быть? Я не часть Геи, и, следовательно, мне нет нужды думать так, как думает Гея, — вот тебе пример того, как важно уметь мыслить независимо. Я, как изолят, думаю совсем о другом.
— О чём же?
— Во-первых, есть нечто, в чём я уверен. Существующие цивилизации не стремятся уничтожать все свои ранние записи. Вместо того чтобы объявлять их устаревшими и ненужными, они относятся к ним с явной ревностью, стараются любой ценой сохранить их. Если геянские предглобальные записи были уничтожены, Блисс, вряд ли такое уничтожение было добровольным.
— Как же тогда можно объяснить всё это?
— В Библиотеке на Тренторе все сведения о Земле были уничтожены кем-то или какой-то иной силой, не самими ли адептами Второй Академии. Возможно, следовательно, что на Гее все сведения о Земле были удалены кем-то или чем-то другим, а не самой Геей.
— Как ты можешь утверждать, что в ранних записях упоминалась Земля?
— Судя по твоим словам, Гея была основана, по крайней мере, восемнадцать тысяч лет назад. Стало быть, в период перед созданием Галактической Империи, в период, когда колонистами заселялась Галактика. А первоисточником колонистов была Земля. Спроси у Пелората.
Пелорат, ошеломленный внезапной апелляцией к нему, взволнованно откашлялся.
— Так в легендах, моя дорогая. Я воспринимаю их серьёзно и думаю, как и Голан Тревайз, что род человеческий был первоначально ограничен одной планетой, и этой планетой была Земля. Самые первые колонисты пришли с Земли.
— Следовательно, если Гея, — сказал Тревайз, — была основана в раннюю эру межпространственных путешествий, весьма вероятно, что колонизирована она была землянами или, возможно, уроженцами достаточно недавно заселенного мира, который незадолго до этого был колонизирован землянами. А значит, записи времен основания Геи и первых нескольких тысячелетий явно должны были упоминать Землю и землян. Эти записи пропали. Что-то, очевидно, есть в том, что Земля не упоминается нигде в архивах Галактики. И если так, у этого должна быть причина.
Блисс раздражённо проговорила:
— Это всего лишь предположения, Тревайз. У тебя нет доказательств.
— Но разве Гея не утверждает, что я обладаю удивительным даром приходить к правильным выводам, располагая неполными данными. В таком случае, если я в чём-нибудь твёрдо убеждён, не говори, что у меня нет доказательств. — Блисс промолчала. Тревайз продолжал: — Тем больше причин для поиска Земли. Я настаиваю на отлёте, как только «Далекая звезда» будет готова. Ну как? Полетите со мной?
— Да, — сразу сказала Блисс.
— Да, — сказал Пелорат.
Глава 2
НА КОМПОРЕЛЛОНЕ
5
Моросил мелкий дождь. Тревайз взглянул вверх, на низкое серовато-белое небо.
На нём была особая шляпа, для дождливой погоды. Капли отлетали от неё в разные стороны. Пелорат, стоящий чуть поодаль, был без шляпы.
— Зачем ты мокнешь, Дженов? — спросил Тревайз.
— Это ничего, дружочек, — ответил Пелорат по обыкновению. — Дождь тихий и теплый. Да и ветра нет. И потом, как говорили — «в Анакреоне веди себя, как анакреонцы». — Он указал в сторону геянцев, молчаливо стоящих неподалеку от корабля. Те даже не шелохнулись, хотя были под дождем без головных уборов. Молчаливые, неподвижные — ни дать ни взять — рощица геянских деревьев.
— Наверное, — сказал Тревайз, — они не боятся дождя, потому что всё остальное на Гее тоже мокнет. Деревья, трава, почва — всё, включая геянцев.
— Что же, по-моему, очень разумно, — заметил Пелорат. — Скоро выглянет солнце, и всё быстро высохнет. Одежда не помнется и не сядет, здесь нельзя замерзнуть, а поскольку здесь совершенно нет никаких болезнетворных микробов, никто не подхватит насморк, грипп или пневмонию. Зачем же горевать, если немного промокнешь?
Тревайз был согласен — всё логично, но не желал сдаваться.
— И всё-таки, зачем надо было устраивать дождь в день нашего отлёта? Ведь дождь здесь управляем. На Гее не пойдёт дождь, если она этого не пожелает. Она словно бы афиширует презрение к нам.
— Может быть, совсем наоборот? Может быть, и Гея скорбно оплакивает наш отлёт?
— Она — может быть, но я — нет.
— Знаешь, — продолжал Пелорат, — на самом деле всё, наверное, гораздо проще: почва здесь нуждается в увлажнении, и это — гораздо более важно, чем твоё желание видеть ясное небо и солнце.
Тревайз улыбнулся:
— Похоже, тебе в самом деле нравится этот мир. Помимо Блисс, я хочу сказать.
— Да, — сказал Пелорат, словно обороняясь. — Я всегда жил тихой, упорядоченной жизнью и, думаю, смог бы прижиться здесь, где целый мир трудится над поддержанием покоя и порядка. Понимаешь, Голан, ведь когда мы строим дом — ну, или корабль, — мы пытаемся создать для себя самое лучшее убежище. Мы снабжаем его всем, в чём нуждаемся, мы обустраиваем его так, чтобы можно было регулировать температуру, качество воздуха, освещение и так далее, и Гея — всего лишь расширение этого стремления к комфорту и безопасности до размеров планеты. Что в этом плохого?
— Что в этом плохого? — переспросил Тревайз. — То, что мой дом или мой корабль построен так, чтобы они подходили мне, а не я им. Если бы я был частью Геи, то, как бы идеально ни старалась планета устраивать меня, меня бы всё равно бесило то, что я должен устраивать её.
Пелорат поморщился:
— Послушай, но ведь можно сказать, что любое общество формирует своё население в угоду себе. Развиваются устои, присущие данному обществу, и каждый индивидуум становится рабом общественного устройства.
— Ну, знаешь, в тех обществах, которые мне известны, кто-нибудь может, например, взять и взбунтоваться. Встречаются люди эксцентричные, даже преступники.
— Ты что хочешь, чтобы они были — чудаки и преступники?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});