Читать интересную книгу Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Советские войска занимали позиции за противотанковым рвом шириной 10 и глубиной 5 метров, пролегавшим по всей ширине перешейка. Позади рва тянулись густые проволочные заграждения, лежали обширные минные поля. Противотанковые ежи, сваренные из перекрещенных между собой рельсов, прикрывали подступы к пулеметным гнездам, дотам и орудийным окопам. При том, что с обоих флангов 18-километровый фронт защищала вода, возможность охватного маневра для нападающих отсутствовала.

– И что же, господин генерал-полковник, нам здесь придется наступать? - спросил Манштейна его водитель и доверенное лицо, Фриц Нагель, посмотрев в оптический прибор на наблюдательном пункте 114-го артиллерийского полка, откуда открывался хороший вид на советские позиции.

– Да, Нагель, здесь нам придется наступать, - кивнул Манштейн. Он сдвинул назад пилотку и взглянул в стереотрубу, в которую только что смотрел унтер-офицер.

Фрица Нагеля знали и любили во всех штабах. Уроженец Карлсруэ, он служил водителем Манштейна с 1938 г. Когда бы Манштейн ни выезжал на передовую, за рулем неизменно сидел Нагель. Он был само спокойствие и не раз с честью выходил из опасных ситуаций. Несколько раз его ранило. Однако Манштейна не задевали ни пуля, ни осколок. Нагель являлся еще и чем-то вроде талисмана.

Манштейн приехал на передовой наблюдательный пункт 114-го артиллерийского полка на участке 46-й пехотной дивизии в северной части фронта, пролегавшего через Парпачский перешеек, чтобы еще раз посмотреть на советскую систему обороны.

– Какие еще новости? - спросил он командира 46-й пехотной дивизии.

– Ничего особенного, господин генерал-полковник, - ответил генерал-майор Гакциус.

– Что ж, хорошо. Удачи вам и до послезавтра, - проговорил Манштейн. Пойдемте, Нагель. Едем домой.

Послезавтра было 8 мая, день начала операции "Охота на дроф" прорыва в Керчь.

Если имеешь дело с втрое численно превосходящим тебя врагом, к тому же закрепившимся на продуманных рубежах обороны, выбить его с позиций можно только храбростью и хитростью. Поэтому в основу своего плана Манштейн положил хитрость.

Советский фронт на перешейке отличался довольно своеобразными очертаниями: в южной части он шел ровно на север, но в северной имел выступ в западном направлении. Образовался выступ после того, как зимой советские войска обратили в бегство румынскую 18-ю дивизию, тогда немецким батальонам едва удалось залатать брешь и остановить прорыв неприятеля.

Атаковать во фланг выступа - такое решение лежало на поверхности. Но ввиду его очевидности русские хорошо подготовились к подобному шагу противника, сосредоточив на данном участке две армии и едва ли не все резервы, и Манштейну пришлось побороть соблазн. Тот факт, что он избрал другой путь, вновь обнаруживает в нем выдающегося стратега Второй мировой войны.

Конечно, Манштейн сделал все, чтобы убедить разведку противника в своем намерении ударить на севере. Сооружались ложные артиллерийские позиции, постоянно тасовались войска на северном и центральном участках фронта, посылались сообщения, предназначенные для служб радиоперехвата неприятеля, проводились обманные разведывательные операции.

Но Манштейн тем временем готовил штурм на противоположной оконечности фронта - на южном участке. 30-му армейскому корпусу генерал-лейтенанта Максимилиана Фреттер-Пико предстояло силами трех пехотных дивизий - 50, 28-й легкой и 132-й - пробить дыру в обороне советской 44-й армии. После этого 22-я танковая дивизия генерал-майора Вильгельма фон Апелля, а также механизированная бригада полковника фон Гроддека должны были устремиться в проход с целью углубиться в советский тыл и, впоследствии повернув вправо, совершить охват советских войск, после чего осуществить прорыв дальше на восток.

Это был смелый, почти отчаянный план - пять пехотных и одна танковая дивизия против трех армий. Поддержку немецких пехотинцев осуществляли эскадрильи бомбардировщиков "Штука" из 8-го авиакорпуса генерал-полковника фрайгерра фон Рихтгофена и части 9-й дивизии ПВО генерал-майора Пикерта. Для ведения артподготовки из-под Севастополя перебросили батареи тяжелых армейских орудий.

Для преодоления главного препятствия, противотанкового рва, Манштейн придумал особую хитрость.

На побережье восточнее Феодосии в ночь с 7 на 8 мая царило непонятное оживление. На воду спускались штурмовые суда, на борт которых грузились саперы и пехотинцы баварской 132-й пехотной дивизии. Однако двигатели молчали. Суда одно за другим под взмахи весел бесшумно скользили по воде все дальше от берега. Вскоре таинственный флот исчез во тьме ночи - четыре штурмовых роты качались на волнах Черного моря. Около 02.00 они взяли курс вдоль берега на восток.

В 03.15, точно первые раскаты весенней грозы, заговорили орудия немецкой артиллерии. Заухали тяжелые минометы, завыли реактивные снаряды, заколотили зенитки. Огонь, дым и утренняя дымка окутывали южный участок фронта на Парпачском перешейке. Ревели в вышине, камнем падая вниз, пикировщики "Штуки". Бомбы сыпались на позиции противника, крушили проволочные заграждения.

В 03.25 в воздух взлетели две белые ракеты: в атаку устремились пехотинцы. Впереди шли саперы. Им доставалась худшая доля - обезвреживать мины и прокладывать ходы в "колючке", находясь под огнем противника.

Русские вели заградительный огонь из всех стволов. Советским пулеметчикам за бойницами дотов не надо было целиться - только нажимать на спусковые крючки. Они давно пристреляли свое оружие для ведения перекрестного огня. Пространство перед дотами простреливалось полностью.

Заговорили советские морские пушки. Захлопали минометы. Снаряды, бомбы и пули вдоль и поперек взрыхлили узкий отрезок суши, который предстояло пройти атакующим. Иного пути не существовало.

Когда началась артиллерийская подготовка, взревели двигатели штурмовых лодок. Теперь уже русские никак не могли слышать звуков моторов.

Быстрые словно стрелы лодки устремились к берегу - к одной главной точке, где выходил в море советский противотанковый ров, широкий, как ворота амбара, и наполненный водой.

Штурмовые лодки вошли в него как в реку или канал, а сидевшие на них пехотинцы открыли огонь из пулеметов. Советские солдаты в их блиндажах вдоль края рва пали под пулями прежде, чем успели сообразить, что же произошло.

Но тут изрыгнули струи горючей жидкости русские огнеметы. Солдаты первой волны немецкого штурма бросились на землю. Неприятель словно бы пришил их к ней.

На бреющем полете со стороны моря появился истребитель "Мессершмитт". Стреляя из авиационных пушек и пулеметов, он промчался над окопами противника, заставляя вражеских солдат искать укрытия.

Немцы из штурмовой команды немедленно вскочили и ворвались в траншеи. И вот уже первые русские подняли руки вверх. Они находились в полном замешательстве.

Тем временем левее 132-й пехотной дивизии, по обеим сторонам дороги Феодосия-Керчь, 49-й стрелковый полк из силезской 28-й легкой пехотной дивизии прокладывал путь через минные поля. Капитан Грефе возглавлял атаку 1-го батальона южнее дороги. Он со своими людьми бежал по узким проходам в минных полях.

Дивизия получила в свое распоряжение некоторое количество штурмовых орудий из 190-го дивизиона штурмовых орудий. Лейтенант Буфф, командовавший тремя такими стальными гигантами, продвигался вместе с 1-м батальоном, обеспечивая огневую поддержку солдатам Грефе.

К 04.30 стрелки вышли к противотанковому рву. Капитан, тяжело дыша, упал на его край, устроившийся поблизости унтер-офицер Шельдт палил из своего пулемета вправо и влево. Саперы спешили к ним с штурмовой лестницей. Грефе скатился в ров первым.

Майор Кутцнер, командир 2-го батальона, получил тяжелое ранение у "Татарской горки". Тут у Советов находились пушки целого полка противотанковой артиллерии. Положение спас лейтенант Фюрншусс со своими штурмовыми орудиями 190-го дивизиона. Его 75-мм длинноствольное орудие уничтожило русские противотанковые пушки.

Обер-лейтенант Райсснер возглавлял атаку 7-й роты. Он бегом преодолел зону обстрела тяжелой артиллерии противника и бросился на землю. Затем вскочил и снова побежал. Впереди находился противотанковый ров. Край его обработала огнем немецкая артиллерия. Райсснер скатился вниз. Тут его сразила автоматная очередь. Несмотря на ранение, обер-лейтенант продолжал руководить действиями своих стрелков, направляя их на советский пехотный блиндаж.

50-я пехотная дивизия на левом фланге прорыва продвигалась через минные поля и заграждения из колючей проволоки. Хорошо замаскированные пулеметные гнезда, уцелевшие после артиллерийской подготовки, встречали наступавших продольным и перекрестным огнем. 1-й батальон 123-го пехотного полка понес тяжелые потери и остановился.