Жуткая, но очень выразительная морда дракона выглядела смущенной. Очевидно драконье смущение было отражено в каком-нибудь мультике, и Мур выкопал этот образ у нее же в подсознании, потому что смущение вряд ли было свойственно негуманоидам.
— Трогательную сцену замнем, — проворчал он. — Что случилось, кто рассказывать будет?
— Сам смотри, — сказал Гарвин, опускаясь на ступеньку вместе с Леной. Мур нахмурился: сдвинул нечто вроде бровей и уставился Лене в душу. Буквально через секунду он выпалил:
— Дура! Впереться в сознание психа — это кем надо быть?
— Психом, — согласилась Лена.
— Ох, не могу я дать тебе как следует, боюсь, силу не рассчитаю. Поддай ей за меня ты!
— Мур, чем орать, посмотри…
— Заткнись, идиотка. И вообще, расслабься и получай удовольствие… Я тебя щас насиловать буду. Ментально. Ох, девочка, нельзя же быть такой опрометчивой… расслабляйся давай. Ну представь себе, что не я тут, а твой остроухий, и что не по мозгам бродить, а пальчиками по телу… Ладно, не хочешь добром, будет силой.
Свет померк и тут же появился, словно кто-то щелкнул туда-сюда выключателем. Мур сидел напротив, обвившись хвостом.
— Ясно. Более-менее ясно. Потом слетаю на прудик посмотреть. Эльф твой впал в апатию и уныние, а также самоуничижение. Выдай ему плетку поувесистее, пусть самобичеванием займется или еще как плоть умерщвляет, потому что духом он пока и так слабоват. Будет страдать, превратится из параноика в ипохондрика депрессивного, и что хуже, еще большой вопрос.
— Она забрала…
— Знаю, — оборвал тихий голос Гарвина драконий рык. — Достал ты меня, провидец закомплексованный! Ботаник! Учить он меня будет! Скажи спасибо, что разгребаю, дерьмо, которое ты наворотил.
Гарвин смолчал. Лена кое-как встала, не сразу отпустив руку эльфа, а когда отпустила, она упала, как неживая. Обнимать дракона было сложно, поэтому Лена просто приникла в мощной лапе, погладила чешуйки, будто он мог это почувствовать, и вздохнула:
— Спасибо, Мур. Ты прилетел.
— И все немедленно стало хорошо, — прогудел он. Очевидно, это был драконий шепот. — Ладно. Не бойся. С тем, кого ты забрала, я разделался, это было нетрудно, потому что ничего более чуждого твоему разуму… нет, имеется и более чуждое, только такое ты спасать не кинешься. Так что тебе раздвоение личности не грозит. Значит, опять этот недоделанный борец за народное дело напакостил… Ведь сожру я его когда-нибудь, честное драконье. И даже жарить предварительно не стану. Этот твой… Ну этот нуждается в приведении в порядок. Займешься на досуге.
— Он же не виноват.
— Если бы он был виноват, я был бы сыт. Афоризм. Можешь мне поверить. Ладно. Что я тебе объясняю. У него стрессы, афганский синдром и все такое прочее. Комплекс вины. И все это накладывается на титанические усилия по подавлению собственного Дара. Который он справедливо называет проклятием.
— Я правильно поняла Кристиана?
— В основном. Не приставай, уточнять не буду. А что про остроухого не спрашиваешь? Ты знаешь, что именно он вытащил тебя оттуда… откуда ты вытащила параноика?
— Ну а кто бы еще? — вздохнула Лена. — Я тебя все-таки люблю, Мур.
— Сегодня не за что. С этим пришельцем ты и сама бы справилась, потому как чужд. Он бы там сам помер от отсутствия пищи духовной. Ты же не умеешь ненавидеть, а он жив только ненавистью. Если бы, конечно, тебе хватило ума не лезть снова в сознание своего провидца. В чем я ну очень сомневаюсь. А чего этот зеленоглазый так на меня таращится, будто драконов никогда не видел?
— Не видел.
— А я думаю, чего это тут эльфы такие нервные, визжат, суетятся…
— Он тоже Владыка?
— Нет. Не он Владыка. Он не Владыка. То есть Владыку зовут Лиасс. А этот… ну тоже хорош, в общем. Эльфы его слушаются, потому что он прав, а не потому что верят каждому его движению. И вообще. Отцепись от моей лапы и сделай пару шагов назад.
Лена послушалась, и Мур лизнул ее щеку своим кошачьим языком.
— Трудный у тебя был день. Отдохни как следует. А потом уж решишь, что тебе желать. Гарвин! Подойди. — Еле волоча ноги, эльф приблизился, посмотрел в янтарные глаза дракона. В один глаз. — Глупостей не наделай, потому что твоих глупостей она вовек не простит себе. Для разнообразия подумай о ком-нибудь другом. О ней хотя бы. Тебя не что-то привело в сознание, а кровь Приносящей надежду. Подумай над этим тоже. Если бы ты не был ей нужен, она не стала бы так суетиться из-за тебя.
— На что ж я ей? — усмехнулся Гарвин. Не улыбка. Гримаса боли. Печать смерти.
— Ты кого спрашиваешь — меня? Не знаю. Я б тебя….
— Сделай милость.
— Суицидальные наклонности, — сообщил Мур толпившимся в дверях свидетелям. — В комнатку его, где стенки мягоньким обиты. Слабак ты, эльф. А мне домой пора. С приветом к вам ар-дракон Мур. Порушил сараи маленько, да ничего, почините.
Он повернулся задом, вышел на улицу, разбежался и взмыл в небо.
Как ты понимаешь, я его дразнил. А ты утешать будешь. Как меня слышишь?
Как обычно.
И славно. Чмок. Все будет хорошо, девочка.
Гарвин так и стоял, только глаза снова упер в землю. Лена взяла его за руку и повела обратно в дом. Эльфы расступились, но взгляды Лиасса и Лумиса были все те же. Гарвин чуть заметно поежился. Эти взгляды его жгли.
— Ты видишь, Аиллена, какая тонкая грань? — спросил вслед ей Лиасс. — Видишь, как легко она рвется?
— Иди за мной, Владыка, — сказала Лена, — и повтори это остальным моим спутникам. Я устала тебе отвечать, так послушай, что они скажут.
Гарвин казался безучастным. Лена села на кровать рядом с Маркусом, потянула и Гарвина, но он опустился на пол. Исцеление уже закончилось, от жуткого ожога остался только слабый красноватый след, зато появился новый шрам — узкая линия, перечеркивавшая всю грудь. Наотмашь полоснул. Ничего. Исцелили. Лена вытащила платок, вытерла пот на измученном лице Маркуса. Проводник улыбнулся весьма оживленно.
Комната наполнилась. Кайл присел на кровать шута, Ариана и Милит — на свободную кровать, Лиасс и Лумис культурно сели на стулья.
— Повтори, Владыка, — попросила Лена. — Слово в слово.
Владыка повторил слово в слово. Лена положила вторую руку на плечо Гарвина. Никакой реакции. Он то ли был погружен в себя, то ли собрал остатки сил и воли, чтобы оставаться таким вот: делайте со мной что хотите, я приму все.
Лена чувствовала взгляды спутников, но сама демонстративно не сводила глаз с Лиасса. Хоть ты тресни. Спокоен. Внешне? Лена чуть прищурилась, и Лиасс ее понял, по невозмутимому лицу прошлась тень неудовольствия — ответ на прищур: не надо лезть в мое сознание, чтобы узнать, что я чувствую на самом деле, это неважно. Да. Владыка, неважно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});