Нанси поднял голову.
— Всякий раз, как мне начинает казаться, что мозгов у тебя не хватит даже на то, чтобы пугалом в огороде работать, ты меня удивляешь. Ну да, именно там настоящая битва и произойдет. А все остальное — только шумовые и световые эффекты. Гром и молния.
— Расскажите мне про бдение, — сказал Тень.
— Кто-то должен остаться с телом. Такова традиция. Мы кого-нибудь найдем.
— Он хотел, чтобы это сделал я.
— Нет, — сказал Чернобог. — Ты просто умрешь там, и все. Скверная, скверная, скверная идея.
— Да? Умру? Просто от того, что буду сидеть рядом с телом?
— Вот у меня похороны будут совсем другие, — сказал мистер Нанси. — В смысле, когда я умру. Им только и нужно будет, что посадить меня в каком-нибудь теплом и влажном месте. А когда по моей могиле будут проходить хорошенькие женщины, я буду хватать их за щиколотки, как в том кино.
— Не видел я такого кино, — проворчал Чернобог.
— Да видел наверняка. В самом конце. Кино про школу. Где все детишки идут на выпускной вечер.
Тень сказал:
— Фильм называется «Кэрри», мистер Чернобог. Ладно, а теперь пусть кто-нибудь из вас по-настоящему расскажет мне про бдение.
Нанси сказал:
— Давай ты рассказывай. Я за рулем.
— Не слышал даже о такой картине. «Кэрри». Сам рассказывай.
Нанси сказал:
— Тот человек, который исполняет бдение, — его привязывают к дереву. Так же, как когда-то самого Среду. И он висит там девять дней и ночей. Без еды и питья. В полном одиночестве. Потом его с дерева срезают, и если он жив… ну, в общем, такое тоже бывает. После этого можно считать, что Среда получил свое бдение.
Чернобог сказал:
— Может, Альвис пришлет кого-нибудь из своего народа. Гном такое способен выдержать.
— Я сам это сделаю, — сказал Тень.
— Нет, — сказал мистер Нанси.
— Да, — сказал Тень.
Оба старика замолчали. Потом Нанси сказал:
— Зачем?
— Потому что именно такие вещи и должен делать человек, если он жив, — ответил Тень.
— С ума спятил! — всплеснул руками Чернобог.
— Может, оно и так. Но бдение по Среде держать буду я.
Когда они в очередной раз остановились, чтобы заправиться, Чернобог сказал, что его мутит и он поедет впереди. Тень без лишних возражений перебрался в салон автобуса. Тут можно было вытянуться и немного поспать.
Дальше ехали в полном молчании. Тень лежал и думал: ну вот, я принял решение. Сделал что-то большое и странное.
— Послушай, Чернобог, — прервал молчание мистер Нанси. — Ты обратил внимание на этого техногенного парнишку, там, в мотеле? Вид у него был не слишком счастливый. Он с чем-то таким взялся трахаться, что в конечном счете трахнуло его самого. Вот в том-то и беда со всей этой молодежью — пока сами себе шею не сломают, им кажется, будто они все на свете знают, и ничему ты их не научишь.
— Туда им и дорога, — буркнул Чернобог.
Тень лежал на задних сиденьях, растянувшись во весь рост. Было такое чувство, будто в нем одновременно сосуществуют два разных человека, или даже больше, чем два. Одна его часть тихо радовалась: ну вот, наконец-то он сделал хоть что-то стоящее. Он сделал шаг. Если бы он не хотел жить, тогда и говорить было бы не о чем, но жить он хотел, и в этом была вся разница. Он надеялся, что переживет испытание, но при этом и умереть тоже хотел, так, словно сама эта смерть и была условием конечного выживания. И в какой-то момент ему вдруг показалось, что вся эта затея — вообще очень смешная штука, самая смешная, какую он вообще встречал в своей жизни: интересно, подумал он, а Лора бы оценила ее по достоинству? Или нет?
Но была в нем еще и некая другая составляющая — и может быть, это был человек по имени Майк Айнсель, подумал он, выпавший из бытия путем нажатия одной-единственной кнопки в Лейксайдском полицейском участке — который по-прежнему пытался все просчитать, увидеть всю картину целиком.
— Спрятавшиеся индейцы, — сказал он вслух.
— Че-го?! — раздраженно рявкнул с переднего сиденья Чернобог.
— Да детскую раскраску вспомнил. «Художник спрятал на картинке индейцев. Всего их десять — сможешь отыскать их всех?» Смотришь поначалу на эту картинку и видишь только скалы, деревья и водопад, но стоит лишь повернуть ее под определенным углом — глядь, а вот эта тень на самом деле — индеец… — Он зевнул.
— Спи давай, — сказал Чернобог.
— А картина-то большая, — сказал Тень. А потом уснул, и ему снились спрятавшиеся индейцы.
Дерево было в Вирджинии. Стояло оно в какой-то невообразимой глуши, на задах старой фермы. Чтобы добраться до этой фермы, им пришлось почти целый час ехать на юг от Блэксбурга, по местным дорогам с названиями вроде «Барвинковая ветка» или «Петушиная шпора». Потом они начали нарезать круги, и на втором по счету мистер Нанси и Чернобог уже окончательно потеряли терпение и начали орать на Тень и друг на друга.
Они остановились, чтобы спросить дорогу, возле крохотного сельского магазинчика, стоявшего у подножия холма, на развилке двух дорог. Откуда-то из глубин магазина показался дряхлый старик и принялся их разглядывать: на нем был джинсовый комбинезон от «Ошкош Би Гош», и больше не было ничего. Даже ботинок. Чернобог выудил из стоящего на прилавке бачка соленую свиную ножку и вышел на веранду, чтобы воздать ей должное, а старик в комбинезоне принялся рисовать мистеру Нанси топографические карты на салфетках, отмечая нужные повороты и приметные ориентиры.
Они снова тронулись в путь, за руль снова сел мистер Нанси, и до места они добрались буквально минут за десять. На ограде висела табличка, а на табличке было написано: ЯСЕНЬ.
Тень вышел из автобуса и открыл ворота. Автобус въехал на луг и запрыгал по кочкам. Тень закрыл ворота и пошел за автобусом, пешком, чтобы немного размять затекшие ноги, иногда срываясь на неспешный бег, если автобус вырывался слишком далеко вперед, наслаждаясь ощущением живого мускульного движения.
За то время, пока они ехали из Канзаса, он утратил всякое чувство времени. Сколько они находились в пути? Два дня? Три? Он уже не помнил.
Тело, лежавшее в задней части автобуса, судя по всему, вовсе не было подвержено тлению. Он и сейчас чувствовал этот запах — легкий аромат «Джек Дэниэлс» приправленный чем-то еще, наподобие забродившего меда. Но неприятным этот запах не был. Время от времени Тень вынимал из кармана стеклянный глаз и смотрел на него: он треснул почти насквозь, должно быть, от пули, но поверхность, если не считать небольшого скола в передней части, была практически целой. Тень вертел его в руках, прятал в ладони, перекатывал, ронял с пальца на палец. Жутковатый сувенир, но ему он отчего-то внушал чувство покоя: и еще отчего-то ему казалось, что Среда немало бы повеселился, узнай он, что его глаз в конечном счете очутится у Тени в кармане.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});