Читать интересную книгу Исповедь гипнотезера - Владимир Леви

— Секунду, я еще не закончил мысль. Ваше творческое самовыражение отягощает серьезная болезнь языка. Берусь за лечение. Сейчас я войду в кабину, произведу гипноз, а вы мне должны содействовать перемещением языка из поперечного положения в продольное. Договорились?

— Бех, гу, бебех.

— Внимание. Здравствуйте.

— Ы… У… Зд-дорово, друг. Выручил. А я тебя, это… Знаю. Ты это… Подвешен на язык, ну. Вот мне бы так, трах…

— Без многоточий.

— Ы…

— Аккуратнее. Как зовут?

— Бл…

— Ошибка. Обманывали вас, юноша с раннего возраста. Оттого и язык скривился.

— А кто я?

— Это еще узнать надо. Теперь полный вперед. На свободу. Наверх.

— Мне же вниз.

— Вниз дальше некуда.

Набрала скорость кабина, с разгона пробила крышу скукореченского строения, благо, дырявую — и…

Высоко в небе летят двое. Все видно им — целый мир с его тайнами — и они смеются. Кто не видит — подними глаза. Кто не верит, тому сказка не впрок. А в жизни и не такое случается.

Как можно дальше

"Как бы вы сформулировали свое пожелание относительно ЕЕ личной жизни?" — спросил я как-то несчастливую маму одной дочки.

— Чтобы счастливей, чем я.

— А что для этого делаете?

— Учу быть осторожной. Шестнадцатилетняя дочка, хорошенькая, уже три года страдала невротическими спазмами кишечника, возникавшими всякий раз, стоило ей оказаться вблизи представителей противоположного пола. На дискотеке, в кино, повсюду…

В назидательных схемах — все по расписанию, все как надо. В жизни — как есть.

Многие современные дети до 14–15 лет приобретают ту или иную ступень эротического опыта, от поцелуев и далее. Некоторые мальчики и еще больше девочек к 16 годам не имеют невинности.

Вовсе не предрешено, что наш ребенок окажется в числе подтвердителей тенденции. Всего лишь вероятно.

Обратная вероятность тоже сравнительно высока.

Главный вопрос родителя: к какой же из этих вероятностей готовиться? Чему быть, тому не миновать? Или предупреждать, контролировать, смотреть в оба?

Ответ в каждом случае почти стопроцентно предрешен эмоциями, мне не известен еще ни один, когда возымели бы силу какие-либо аргументы.

Десятилетняя Надя занималась «этим» с мальчиком чуть постарше. Кто-то увидел, сообщил матери.

Вера, одиннадцати лет, вместе со своей подружкой-однолеткой — то же самое с компанией сверстников.

У всех троих врачебными осмотрами было установлено, что ничего физиологически необратимого не случилось. Но психологически необратимое у двоих случилось.

Надю мать изругала последними словами, прокляла и жестоко избила.

Мать Веры заметила, что девочка не спит ночами, то и дело с тревогой ощупывает свой живот. "Что с тобой?" — "Мама, я теперь умру. Я беременная". (Кто-то из той же компании успел поведать, что от «этого» получается беременность, а что такое беременность, недообъяснил.) "Мы с Тонькой… с ребятами на пустыре…"

Мать осталась внешне спокойной, постаралась успокоить и дочь. Повела к врачу. Страх «беременности» возвращался еще в течение нескольких месяцев, потом прошел. Имела, однако, неосторожность — из самых добрых побуждений — уведомить мать подружки. Реакция была той же, что и у матери Нади.

Вера развивалась дальше нормально, впоследствии — счастливое замужество. Подружка же, как и Надя, благодаря "принятым мерам" осталась душевно искалеченной, выросла психическим инвалидом.

Смотреть в оба? Да. Но как можно дальше.

Уважаемый доктор,

нашей дочери сейчас 12 лет. Два года назад летом она отдыхала с бабушкой в Н-ске. И там нашелся один "очень симпатичный человек" (так писала бабушка в письмах), уже в возрасте (как оценила бабушка, за 50 лет), назвавшийся учителем, которому очень понравилась Оля. Он с ними гулял, купался, покупал Оле конфеты, и бабушка много раз оставляла девочку с ним.

Он их даже провожал и подарил Оле свою фотографию. А когда они сели в самолет, Оля призналась бабушке, что он учил ее ругаться матом, показывал свои половые органы и т. д. и сказал, что убьет ее, если она расскажет об этом бабушке.

Я думаю, что Оля рассказала далеко не все, она очень скрытная. Мы, как могли, обсудили это дело, и так как делать было нечего, сказали Оле, что это плохой человек и надо его забыть. Олю ничем не пугали, не наказывали и не выспрашивали подробности.

Нам с мужем казалось, что ребенок все забыл…

И вдруг сегодня опять зашла речь о том давнем случае. Я поняла, что все это время девочка мучилась и пыталась что-то понять и осознать, но ничего не говорила. Вдруг спросила: 'Что такое онанизм?" Я ей ответила как смогла, в общих чертах и сказала, что это бывает в определенном возрасте и потом пройдет, что она встретит хорошего человека, выйдет замуж и все будет хорошо, а того типа надо забыть.

Оля сказала, что она тоже этим занимается. Я спросила: "Как? Что именно ты делаешь?". Она сказала: "Ничего. Просто лежу одна сама с собой". На этом разговор закончился. Но я чувствую, что у ребенка травма, что это беда, и не знаю, как мне быть. Может, надо показать врачу? Какому? Гинекологу? Психиатру?

Правильно ли мы себя ведем?

Мне понятно Ваше состояние. Того мерзавца придушил бы своими руками…

Ведете Вы себя почти правильно. Но вместо "надо забыть" лучше спокойное "забудется".

Сейчас самое главное — по возможности успокоиться Вам самой (мне тоже очень трудно не сказать "надо") и вычеркнуть из своего сознания слово «беда». Беды нет. Только неприятность, последствия которой минуют тем скорее, чем тверже Вы будете в этом убеждены.

Имейте в виду, что ребенок воспринимает не только прямые обращения и разговоры, но все, что у нас внутри, весь подтекст. От Вашего настроения многое зависит. Поэтому, как ни трудно, забывать Вам придется вместе с девочкой.

Онанизм действительно пройдет. Возможно, он и не связан с той психотравмой, а если и связан, ничего рокового в этом нет.

Не надо тащить к врачам — фиксация внимания, опасность дополнительных травм. Сейчас девочка доверяет Вам, хотя и замкнута, и это самое главное, что поможет дальше. Будут еще, вероятно, случаи поговорить…

Все происшедшее — история не такая уж редкая. Те или иные травмы и временные отклонения у детей, в том числе психосексуальные, в нашем нестерильном мире практически неизбежны, а любящие взрослые на то и существуют, чтобы их понимать и, по крайней мере, не усугублять.

Два голоса. Примерно каждый четвертый из молодых пациентов начинает исповедь сразу с этого. (Или чуть позже.)

Почти никто не знает, что родоначальник проблемы, библейский грешник Онан, жестоко наказанный, делал не совсем то и не из тех побуждений. Кому до него теперь дело. А вот проблема…

У нее достаточно много жертв, у этой проблемы. Впадают в депрессии и ипохондрии. Презирают и убивают себя.

Убедить, что это не вреднее, чем грызть ногти, не всегда удается. Не помогают ни прозрачные подобия в поведении животных, ни уверения, что это не грешнее, чем так называемая нормальная половая жизнь без любви и без цели продолжить род.

Онанизм эпизодический, отводной клапан естественного напряжения, обычно не занимает мыслей и не отягощает совесть. Длительный же, регулярный вызывает эту вот угнетенность.

Причины и следствия меняются местами. Убеждение в своей порочности и неполноценности препятствует интимным отношениям, давит виной и страхом. Отсутствие отношений фиксирует онанизм.

"Смогу ли отвыкнуть, избавиться… Смогу ли иметь детей?.. Смогу ли…"

Последствий никаких, кроме самовнушенных. Норма полная — и все, все сможешь.

Никакой грязи и вины на тебе нет: влечение твое, абсолютно естественное, лишь временно замкнулось, может быть, и по причине своей повышенной интенсивности, которой не стоит стыдиться.

Голос твоей природы. В человеке нет ничего грязного, кроме того, что он сам делает грязным своим невежеством.

Но ты спрашиваешь: почему же все-таки это так мучительно стыдно? Почему смутно чувствовалось с самого начала, что от этого лучше воздерживаться?

И этот стыд — тоже голос твоей природы. Этот голос требует от слепого влечения — разомкнуться, прозреть, чтобы освободить дух и слиться с рождающей жизнь любовью. Требует от тебя управлять влечением, драгоценную его силу устремлять на прекраснейшее. Все в человеке необходимо, но высшее должно властвовать, целое управлять частями. И мучаешься ты всего более от того, что неясно и искаженно слышишь этот свой высший голос. Тебе чудится, что он обвиняет и угрожает, а он просто зовет…

Никаких «последствий». Ни преступного, ни страшного для здоровья нет; но лучше воздерживаться, чтобы быть энергичнее, жизнерадостнее, крепче духом. Придет и состояние, когда воздерживаться будет легко; и придет тем быстрее, чем спокойнее ты в это поверишь.