Читать интересную книгу XX век. Исповеди: судьба науки и ученых в России - Владимир Губарев

— Будем надеяться, что она не будет развиваться, и постепенно роль науки начнет возрастать. Не так ли?

— Мы вступаем в постиндустриальное, то есть информационное общество. Это стало возможно лишь после открытия транзисторов и лазеров. Они не только способствовали развитию самых разных областей человеческой деятельности в тяжелой и легкой промышленности, в медицине, но и вызвали революцию в информационных технологиях, без которых прогресс цивилизации уже немыслим.

— Но вы говорите лишь о благе науки, однако сколько она уничтожила человеческих жизней в XX веке!

— Люди часто используют открытия ученых не на пользу, а во вред. Но ученые не несут за это ответственности, не несут, потому что политические решения принимают не они. Не Ферми и не Оппенгеймер принимали решение о бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, а президент США Трумэн. Ученые создают возможность для развития, скажу более широко: ученые создают будущее человечества.

— Есть ли в таком случае у науки приоритеты?

— Есть три области деятельности, которым, на мой взгляд, нужно отдавать все. На первое место я поставил бы медицину и здравоохранение. Затем — образование. И наконец, наука.

— А вы не слишком субъективны?

— Без пристрастия не бывает ничего, и в первую очередь науки. Однако попробуем представить развитие науки в XXI веке. Какой отрасли вы отдали бы предпочтение?

— Биологии.

— Это весьма распространенное мнение. Даже крупнейшие физики-теоретики, к примеру, академик Тамм говорил о том, что XXI век — век биологии и генетики. Но все-таки я думаю, что физика еще не сказала свое последнее слово, и огромную роль в жизни людей будут играть физические основы новых информационных технологий. А такими физическими основами являются те вещи, которыми занимаюсь и я много-много лет. Присуждением Демидовской премии как раз и отмечены исследования полупроводниковых гетероструктур.

— Здесь требуется комментарий, понятный любому человеку.

— Попробую объяснить попроще… Раньше вся полупроводниковая электроника использовала различные материалы, и за счет блестящих успехов в технологии, добилась очень хороших результатов, пройдя путь от "грязных" материалов довоенных времен и до интегральных схем. Гетероструктуры позволяют в одном веществе, в одном кристалле менять свойства материала, причем делать это на атомных расстояниях. Причем вы способны менять не только химические свойства материала, но и его энергетические параметры, волновые функции, квантовые свойства… Более того, вы можете выращивать внутри кристалла "искусственные атомы" с самыми разнообразными свойствами, что в будущем позволит создавать компьютеры, к примеру, на принципиально новой основе.

— Но это уже химия!

— Любая естественная наука становится настоящей наукой только в том случае, если она берет на вооружение физические методы, физические механизмы… И вовсе не случайно, что первым лауреатом Нобелевской премии по химии в советское время стал физик Н.Н. Семенов… Да, мы работаем с материалами, но это чистая физика, и я бы назвал ее "квантовым материаловедением".

— То есть конструирование новых материалов физическими методами?

— Ну и химическими тоже! Тут разделять нельзя и сделать это просто невозможно, однако в основе все-таки физика… Мне трудно говорить, что будет в середине будущего века, но в на ближайшие десятилетия та физика, которую мы называем "физикой наноструктур", будет развиваться очень бурно. И что любопытно: убежден, нас ждут потрясающие результаты. Нет, не те, что мы ожидаем, а совсем иные- ведь главное в науке именно неожидаемые результаты! Убежден, наша наука хоть и переживает трудные времена, но в ряде областей по-прежнему находится среди лидеров в мировой науке, точно также, как это было и десять, и двадцать, и пятьдесят лет назад.

— В таком случае перенесемся на 50 лет вперед. Что вас поразило бы в 2050 году?

— Самый простой ответ: "Не знаю!", но я все-таки попытаюсь ответить шуткой. В 1956 году Игорь Васильевич Курчатов впервые прочитал лекцию в Англии о термоядерном синтезе. А через два года прошла первая международная конференция по этой проблеме. На ней сэра Джона Кокрофта спросили: когда же начнется эра широкого промышленного использования термоядерных реакторов? Он ответил: "Через двадцать лет!" Через семь лет проходила очередная международная конференция на ту же тему, и великого физика снова спросили о промышленном использовании термоядерной энергии. И он ответил: "Через двадцать лет!" "Но позвольте, — возмутились газетчики, — семь лет назад мы задавали тот же вопрос, и вы давали тот же самый ответ! Как же так?" И сэр Кокрофт ответил: "Я никогда не меняю свою точку зрения!"… С тех пор прошло много лет, в программе термоядерного синтеза получены прекрасные результаты, есть даже реальные проекты термоядерных станций, и, тем не менее, ученые подчеркивают, что первый реактор появится лишь в середине XXI века. Если я доживу до 2050 года, что, к сожалению, маловероятно, то очень удивлюсь, если будет работать промышленная термоядерная электростанция…

Академик Гурий Марчук:

ВЗГЛЯД В БУДУЩИЙ ВЕК

На изломах истории у человека всегда проявляется лучшее или худшее, что есть в нем. Именно в эти мгновения рождаются герои и предатели, провидцы и негодяи, святые и злодеи. Не каждому поколению приходится переживать "дни революций", может быть, в этом их счастье, но нам не дано судить о том, потому что один из изломов истории пришелся на годы нашей жизни, а потому нам было суждено познать и глубину падения, и величие человеческого духа.

Один из символов эпохи для меня — пример академика Марчука, который не только выстоял в бурях и страстях "перестройки", но и поднялся над сиюминутными страстями и, как и предназначено ученому, смог увидеть будущее. Он попытался предупредить о надвигающейся опасности, но его мнением пренебрегли, однако это не сломило его, напротив, придало новые силы в борьбе за те идеалы, перед которыми он преклонялся. А это Истина, которая хоть и в лохмотьях подчас, но от этого не менее прекрасна!

Я хочу рассказать о трех днях жизни Гурия Ивановича Марчука. Их разделяют многие годы, а объединяет лишь одно: в эти дни мы встречались. Первый раз в 1975 году, когда академик Марчук возглавлял Сибирское отделение АН СССР и был вице-президентом. Тогда речь шла о сути той науки, которой он занимался — это математическое моделирование… Другая встреча была на Общем собрании Академии наук СССР, когда ее президент произнес свое "Прощальное слово". Это стало для многих полной неожиданностью, мне же показалось, что иначе Гурий Иванович просто поступить не мог… И наконец, третий день — это сегодняшние будни. Гурий Иванович любезно согласился приехать на "Чаепитие в Академии", и здесь после долгого перерыва нам вновь удалось поговорить о науке, о том, что волнует нынче великого русского ученого.

Я спросил его:

— Очевидно, в 1999 году следует говорить о том, как прошлое должно отразиться в будущем, не так ли?

Гурий Иванович ответил:

— Уходит XX век, начинается новое тысячелетие. Наверное трудно представить более благоприятное время для подведения итогов и прогнозов на будущее, а потому я размышляю о науке на рубеже двух веков. Каждый человек, имеющий богатый жизненный опыт, понимает роль науки в современном мире чувствует тенденции ее развития, а потому глубоко задумывается о том, что же ждет человечество в начале третьего тысячелетия. Я хочу высказать свое мнение, потому что я уже давно готов к этому…

— Новый век пришел к вам раньше?

— Как ни парадоксально, но это так! Есть проблемы, которые станут главными, есть мои ученики, которые готовы ими заниматься, есть четкие представления о том, над чем мы будем работать. Ученые всегда идут впереди общества, в этом смысл науки.

— И в самой науке есть "передовые отряды"?

— Это те исследователи, которые занимаются самыми важными проблемами.

— И в ы их можете назвать?

— Да, я считаю, что в XXI веке будут две главные проблемы… Но прежде чем назвать их, я хочу сказать о том, чем же был хорош XX век. Открытий, конечно, была тьма — интеллектуальный потенциал человечества проявился в полной мере, и особенно в теоретической физике и астрономии. Люди поняли что макромир и микромир — это две модели, которые должны сойтись. В макромире надо искать те же философские категории, которые присущи микромиру… Впервые эту точку зрения я высказал давно, и ее сразу же поддержал академик Зельдович. Был создан Научный совет по этой проблеме, однако вскоре Яков Борисович умер, и работа Совета застопорилась. Тогда Андрей Дмитриевич Сахаров захотел возглавить этот Совет на Президиуме Академии наук мы с пониманием отнеслись к его просьбе и утвердили его председателем. Но вскоре академик Сахаров увлекся политическими проблемами, и практически не работал в Совете. А жаль, потому что это направление стало бурно развиваться. Это было связано с мощными ускорителями, с большими международными коллективами, которые начали создаваться, с электроникой, с вычислительными машинами. Таким образом, физика в XX веке открыла разные и новые пути развития цивилизации. Конечно, были великие достижения и в химии, и в науках о Земле… Безусловно, XX век ознаменовался выдающимися достижениями в космонавтике — от первого спутника, освоения околоземного пространства и до полетов к Луне и в дальний космос. Но это тоже физика. Я еще не упомянул об атомной бомбе, о термоядерных исследованиях, но это все та же физика, физика и физика… Я не буду детализировать, так как достижения науки понятны и очевидны. Так что же будет в XXI веке? Я много об этом размышлял…