меня отвезешь? — с тревогой спросила Каталина, машинально натягивая одежду, после чего передала Ориону его пиджак. — Я не могу оставить своих мальчиков. Я нужна им, я…
— Хэмиш Грас приютит тебя, — пообещал Габриэль, двигаясь к ней с маленьким ножом в руке. — Дариус и Ксавьер успеют навестить тебя. Но у нас есть пять минут, чтобы убраться отсюда, или эта дорога снова изменится, а тебе еще нужно добавить на кровать немного крови для улик, прежде чем мы уйдем.
Каталина казалась совершенно ошеломленной, но она взяла нож и порезала себе руку, ее кровь пролилась на обугленные останки кровати. Габриэль поймал ее руку, когда убедился, что этого достаточно, и исцелил ее.
Она все еще не была уверена, что хочет уйти, поэтому я слегка подтолкнула ее к двери, убеждая просто уйти.
Огонь все разрастался вокруг нас, лизал стены и поджигал занавески, распространяясь и наполняя воздух дымом.
— Кристофер узнает правду, когда очнется, — заметила я, но Габриэль только ухмыльнулся, как всезнающий ублюдок, и бросил Ориону маленький флакончик с зельем.
— Стирание памяти, — объяснил он. — И мне пришлось отказаться от ночи наедине с женой, чтобы заполучить его так быстро, так что тебе стоит знать, сколько ты мне за это должен, Орио.
— И никто не задастся вопросом, почему он так удобно потерял память о том, что здесь произошло? — подозрительно спросила я, пока Орион вливал зелье в горло Кристофера.
— Нет. А теперь на выход, — скомандовал Габриэль, поймав Каталину за руку и потащив ее в коридор.
Я последовала прямо за ней, и тут с крыши комнаты позади меня раздался треск, как раз когда Орион выскочил наружу. Огромная балка упала с крыши с огромным треском, куски каменной кладки обрушились на Кристофера, лежащего на полу, и мои глаза расширились от удивления.
— Вот видите — нет причин задаваться вопросом, почему Кристофер не может вспомнить, — непринужденно сказал Габриэль, закрывая дверь на засов и увлекая Каталину за собой, пересекая коридор и поднимая старый гобелен, висевший там, и указывая на символ Гидры на кирпичах позади него.
Я быстро приложила к символу ладонь, и кирпичи перестроились, открывая дверной проем, а Габриэль направил нас в потайной ход.
Остальные быстро последовали за ним, и Габриэль потянул за скрытый рычаг, который активировал магию земли, встроенную в стену, и закрыл за нами вход. Мы все застыли на месте, когда до нас донеслись шаги кого-то, идущего исследовать звуки разрушения, и Орион набросил на нас заглушающий пузырь, чтобы убедиться, что нас не обнаружат.
Габриэль зажег впереди нас факел и поманил в холодный проход, сокрытый в стенах, ведя нас вниз по длинному спуску, все дальше и дальше, пока мы наконец не пришли к развилке.
Еще один факел осветил проход справа от нас, и я в тревоге задохнулась, увидев там большую фигуру, прежде чем черты лица Данте оказались в фокусе.
— Пойдем, Габби, я хочу попасть домой вовремя, чтобы успеть выспаться, — позвал он, заставляя меня усмехнуться, в то время как Габриэль нахмурился на это прозвище.
— Как ты только что меня назвал? — спросил он.
— Я подумал, что тебе понравится, если у твоей сестры будет милое прозвище для тебя, — сказал Данте, широко ухмыляясь, а Габриэль покачал головой.
— Нет. Блядь, ни за что.
— Я думаю, оно может прижиться, — поддразнил Данте, и Габриэль покачал головой, отмахиваясь от него.
— Не приживется. Вам двоим нужно пойти по этому проходу, — сказал Габриэль, указывая на тот, что слева от нас. — Идите по нему до лестницы, затем поднимитесь на один пролет и выйдите там. Никто и никогда не заподозрит вашей причастности к тому, что случилось с Каталиной. А мы с Данте проследим, чтобы она благополучно добралась до Хэмиша, как только Дарси выпустит нас обратно из туннеля в дальнем конце.
— Ты уверена, что с моими мальчиками все будет в порядке? — спросила Каталина, пригвоздив меня взглядом, явно не зная, что думать о Габриэле.
— Ты можешь ему доверять, — поклялась я. — У него есть Зрение. Если он говорит, что это сработает, значит, так и будет.
— Хорошо, — нерешительно согласилась она.
— Мне жаль, Каталина, — прошептал Орион, подойдя к ней ближе со взглядом полного боли. — Если бы я знал, что Лайонел делает с тобой, я бы…
— Ш-ш-ш, — вздохнула она, обхватив его щеку рукой и успокаивая его, словно он был ее ребенком. — Я хочу, чтобы ты знал, что я тоже сожалею. За то, что флиртовала с тобой и заставляла тебя чувствовать себя неловко. Я никогда не воспринимала тебя в таком свете, Лэнс. Ты как мой ребенок. — Слеза скатилась с ее глаза, когда она притянула его к себе и обхватила руками. — Я просто пыталась предупредить тебя о Лайонеле, но чары, которые он наложил на меня, сделали это невозможным, а теперь уже слишком поздно…
— Это не твоя вина, — прорычал Орион, крепко прижимая ее к себе. — Мне жаль, что я не увидел этого, но клянусь, что однажды мы заставим его заплатить. Теперь ты свободна. Это все, что имеет значение.
— Мы должны идти, — сказал Габриэль так твердо, что никто из нас не усомнился в этом, и Орион отпустил ее, и мы все пошли каждый своей дорогой.
Орион зажег факел, когда мы поспешили вверх по проходу, а я держалась рядом с ним, приподняв юбку, чтобы быстрее двигаться в платье и на каблуках.
Когда мы достигли конца прохода, где Габриэль велел нам выйти, Орион внезапно поймал мою руку, его глаза были полны страдания, когда он посмотрел на меня.
— Она пыталась сказать мне, — грубо сказал он, впиваясь пальцами в мою руку.
— Что сказать? — спросила я в замешательстве.
— Всякий раз, когда она лапала меня или флиртовала со мной, она всегда говорила одни и те же вещи снова и снова. Всегда одни и те же слова в одном и том же порядке, и я был настолько захвачен ужасом от того, что мать моего друга хочет меня подцепить, что никогда не задумывался о том, что она на самом деле говорит.
— Какие слова? — спросила я.
— Прекрасный, очаровательный, мощный, обольстительный, грандиозный,