спор, кто больше поймает. Встрепанные мелкие птицы не пугаются, они давно привыкли, и только скрипуче вопят, когда вытряхиваешь их из сачка. Я бы не отказалась поглядеть на настоящий шторм, про него я только в книжках читала. Но штормов на Ори не бывает, только легкое волнение. Говорят, на месте озера когда-то стоял волшебный замок, и поэтому Ори добрее к людям, чем прочие моря; и, нырнув как можно глубже, можно и сейчас увидеть замковые шпили. Не ныряла, не смотрела, врать не буду; я вообще плохо плаваю, в моем родном городе и рек-то нет. Норберт утверждает, что близок к изобретению воздушного пузыря, который позволит перемещаться под водой. Врет, наверное.
Всю эту бестолковую информацию я, совершенно не заботясь о структуре повествования, выдавала Лансу. Болтать я могу без участия разума, поэтому выходило отлично. Ланс кивал и молчал. И улыбался. С того момента, как он предложил мне немного прогуляться и поговорить – только улыбался. Как я людей-то радую! Не сложится у меня магическая карьера – в шуты пойду, хлебная должность.
Если выживу. Когда мы с Лансом со двора выходили — девчонки одарили меня такими взглядами, что чуть несколько дырок в спине не прожгли. Знать бы им, что я бы в охотку поменялась местами с любой — пусть гуляют с ним сколько хотят, хоть по городу, хоть по лесу... Тьфу, гоблин-воблин, опять этот лес в голову лезет!
Я привычно подпрыгнула и уселась на парапете. Отсюда было видно и маяк, и цветные паруса кораблей в порту, и скалу Трехглавую. Этот огромный камень действительно напоминал трехголовое чудовище, с раззявленными змеиными пастями и длинными шеями, сплетенными в узел.
— Я х-хотел попросить прощения, — после неловкой паузы повторил Ланс, глядя на озеро. — Так вот, п-прошу.
Раскрыв было рот, я тут же его закрыла, ибо понятия не имела, что сказать.
— З-за тот момент на просеке, — пояснил светловолосый. — Я не п-проверил, мертв ли мой противник, и подверг вас опасности. П-передайте своим друзьям, п-пожалуйста. Мне очень жаль.
Говор у него был южный, со смягченным «г» и почти отсутствующим «р». Кальдия, наверное, там как раз у жителей светлые волосы, как у меня — только я с Красной Пустыни, кожа темнее.
— Передам, — осторожно согласилась я. Набралась наглости: — А вы... э... сэр, не могли бы вы сказать, что именно там произошло? Тансен этот... огненные стрелы...
Совершенно не удивилась бы, если бы меня послали к Темному Йеру, чертополох на адских полях дергать. Но, кажется, этот тип был не так зол на все вокруг, как Лиарра; почему бы не попробовать?
Ответом мне был тяжкий вздох. Ланс по-прежнему неотрывно смотрел на водяную гладь Ори, будто задался целью посчитать всех хагзи, круживших над ней.
— Л-леди Маннэке, что вы знаете о в-войне Ворона?
Я прикрыла глаза, вспоминая страницу учебника.
– Война Ворона началась семьдесят лет назад, в три тысячи восемнадцатом году от Явления Реи, и длилась почти семь месяцев. Названа она по имени начавшего войну, мага по прозвищу Ворон. Он обратился к Темному Йеру и овладел магией Хаоса, разрушающей, смертоносной силой, ныне запретной. Целью волшебника был захват власти с дальнейшим установлением ма-го-кратической монархии... – на этом слове я, как обычно, запнулась. Ланс слушал на удивление внимательно, как будто впервые. – Поначалу у Ворона была всего лишь небольшая кучка учеников, и всерьез их не воспринимали. Но вскоре выяснилось, что те, кто предал душу Йеру за проклятую магию, получают огромную мощь, превосходя по возможностям опытнейших мастеров рунного плетения. Появились перебежчики, предатели... Пошли слухи, что каждый, принявший сторону Ворона и доказавший себя в бою, получает магический дар, если изначально не обладает им. Вражеская армия, начав свой путь у Синих Гор, двигалась неуклонно, как лесной пожар. Были мобилизованы практически все жители королевства, включая учеников Светлой Семинарии, Академии и Магической Мастерской. Армия смогла остановить врага, Ворон не дошел даже до Пристани. Он погиб в бою, его армия была уничтожена, никто из близких соратников не выжил. Потери с нашей стороны были существенны, и еще некоторое время в стране сохранялось недоверие к магам...
И, не удержавшись, добавила:
– А еще говорят, что на месте, где погиб маг Хаоса, трава полторы сотни лет расти не будет!
Кальдиец хмыкнул.
– З-зависит от силы погибшего. Иногда д-действительно не растет. Л-леди Маннэке, в к-каком мире, по-вашему, мы ж-живем?
Экзамен по истории я прошла, теперь очередь философии и религии?
— В таком, каким Рея его создала, со всеми тварями земными и морскими, птицами небесными и людьми разумными...
— А м-магия?
— А магия суть одобренные королем и Церковью богоданные руны, Первый Язык, изменяющий ткань мироздания, будучи начерченным на любой поверхности...
— С-сильно?
— Что?
— С-сильно изменяющий?
— Ну... не очень, — я окончательно перестала понимать, чего от меня хотят.
— М-может ли маг создать огненный д-дождь, как в легенде о Тавейне? Или обрушить г-гору на противников, как Меорах Премудрый? Или изменить ход с-созвездий, как Тайхо Светлый?
— Но это же легенды! — взвыла я. — В жизни такого не бывает!
Невольно вспомнился Норберт. Его бы сюда. Или Вильяма, он обожает поговорить о древних сказаниях.
— Л-легенды, — со странной интонацией повторил Ланс. — К-конечно.
Кажется, я его разочаровала. Знать бы, чем. Снова повисла пауза, тяжелая, как Виллин сундук с книгами.
— На просеке, — осмелилась напомнить я. — Тансен...