я стояла над телом Сэмми. Теперь оно испарилось. Что было хорошим признаком: я снова могу здраво мыслить, не потащусь опять в «Черного медведя» и не выставлю себя дурочкой. Но самое главное, что теперь я смогу спокойно выяснить, что же на самом деле случилось с Сэмми.
Когда я добралась до разговора о полицейском расследовании, Кэти помогла мне воспроизвести детали. Все засмеялись, когда она дошла до части, где офицер Грин намекала на мою причастность к преступлению.
– Это самое смешное, что я когда-либо слышал. Только потому, что Сэмми убили в твоем магазине, не означает, что убийца ты, – рассмеялся Ноа.
Его брат кивнул:
– Точно. Это как подозревать нас в том, что мы убили Деклана, только потому, что мы изобрели гирлянду, которая типа придушила его.
Не знаю, насколько здравой была такая логика, но я не слишком-то переживала, что являюсь подозреваемой. Я не могла ничего с этим поделать. И я не сомневалась, что Брэнсон не позволит Сьюзан зайти слишком далеко.
– Правильно. Не стоит переживать по этому поводу. У Фред все будет хорошо. – Барри похлопал меня по руке, откусил от своей курицы и продолжил говорить с набитым ртом: – Сэмми была дочкой Рипл, верно, Филлис? Мы ходили в школу вместе с ее бабушкой и дедушкой.
– Верно. – И несмотря на то, что по сложению мама была полной противоположностью меня – тоненькая и маленькая, как птичка, – когда требовалось, она могла задавить взглядом. – И даже не думай озвучивать то, что у тебя на уме. Мы обсудили это еще перед приходом детей.
Он поднял обе руки вверх, словно сдавался:
– Я и не собирался. – Он посмотрел на меня и Кэти и поднял брови. – Если только меня не попросят.
Кэти заинтересовали эти слова.
– Почему? Что вы знали про Сэмми?
– Ничего. – Мама похлопала Кэти по руке. – Поверь мне, дорогая, абсолютно ничего. Барри удивительный мужчина, который во всех видит только хорошее. Но иногда ему что-то втемяшивается в голову.
Я смотрела то на маму, то на Барри, и наконец спросила у отчима:
– Что такого могло втемяшиться тебе в голову по поводу Сэмми?
С улыбкой чеширского кота Барри посмотрел на маму и пожал плечами:
– Извини, Филлис, я не виноват, девушки настаивают.
Мама глубоко вздохнула, но мне показалось, что на самом деле она чуть было не засмеялась.
Барри начал:
– Сразу говорю, я не знаю Сэмми лично. – Он нахмурился. – Простите. Я не знал Сэмми лично, но знаю, какой головной болью она была для своих бабушки и дедушки. Время от времени, когда мы виделись, они рассказывали кое-что.
Мама вдруг ахнула:
– Боже мой, и как я только не подумала? Бедные Мик и Диана. Была Сэмми для них головной болью или нет, должно быть, им сейчас очень тяжело. Надо заглянуть к ним.
– Заглянем, милая. Принесем им запеканку или чего-нибудь еще. – Он вернулся ко мне. – Сэмми всегда была очень умна и прямолинейна. Иногда слишком. Еще мне кажется, что ей нравилось чувствовать свое превосходство. Она постоянно обвиняла учителей в том, что они несправедливы. Когда она подрабатывала нянечкой у их детей, она пробиралась к ним в кабинеты, рыскала в шкафах и создавала им кучу проблем.
– Ты серьезно? – Я посмотрела на него, затем на маму. – Как так вышло, что вы не сказали нам об этом перед тем, как мы с Кэти наняли ее?
– Ну, все случилось так быстро. Вот буквально только что были только вы с Кэти, а потом вдруг появляется Сэмми. Мы даже не знали, что она вернулась в город. – Мама снова похлопала Кэти по руке, но продолжала смотреть на меня. – А потом было уже слишком поздно. И все это произошло еще в старшей школе. Конечно, она уже почти закончила ее, когда я вернулась в город, но все же… Я решила, что она выросла и повзрослела. Все заслуживают второй шанс.
Типичная мама. Даже после стольких лет супружества с детективом, который учил ее замечать в людях все их недостатки, она все еще верит во второй шанс.
Кэти похлопала маму по руке в ответ:
– Честно говоря, это не сильно повлияло бы на наше решение. Я была абсолютно очарована Сэмми. Она была очень умной и классной как специалист. Я впечатлилась. Даже если бы вы рассказали мне все это, я все равно приняла бы ее. Она едва закончила колледж, и… – ее интонация слегка изменилась, – никто не хочет, чтобы его судили по прошлому.
Я надеялась, что однажды Кэти почувствует, что готова рассказать о своем прошлом. Очевидно, что-то ее тяготило. И все же нам надо было сосредоточиться на Сэмми.
– Второй шанс или нет, но некоторые детали в поведении Сэмми подтверждали, что она начала вести себя с тобой именно так, как говорят родители. И даже со мной в самом конце.
Кэти кивнула. По ее лицу четко читалось, что она чувствует себя виноватой.
– Я знаю. Но сейчас мне тяжело думать и говорить такие вещи.
– Я не говорю, что она была плохой девочкой, – отрезал Барри, и все снова обратили на него внимание. – Просто любила подливать масла в огонь.
– А какое отношение она имела к Карле? – Я решила приступить к сути. – Когда Карла заявилась вчера с криками, она очень ясно дала понять, что Сэмми как-то навредила ей.
Барри вопросительно посмотрел на маму, она кивнула, и он заговорил:
– В одно лето Сэмми работала у Карлы в кофейне. Они не очень ладили друг с другом. Закончилось все плохо. Сэмми пожаловалась на Карлу в общество защиты прав потребителей за неэтичные методы ведения бизнеса.
– Серьезно? На Карлу? И на ее кофейню? – Кэти покачала головой, не поверив услышанному. – Я работала там до Рождества, и радости работать с Карлой не составляло, но я бы не сказала, что она была неэтична.
– Насколько я помню, дело было не в условиях работы, а в еде. – Барри на мгновение задумался. – Да, точно. Карла убеждала ее, что вся выпечка была приготовлена на месте. Но это было не так. Она заказывала ее откуда-то. Сэмми обвинила ее во лжи.
Мы с Кэти многозначительно посмотрели друг на друга. Когда Кэти работала в «Черном медведе», она пыталась уговорить Карлу добавить в меню свою домашнюю выпечку. Карла, услышав это предложение, чуть было не рехнулась.
Неудивительно.
Итак, у Карлы был мотив. Вполне возможно, что мы имеем дело с местью, а это блюдо, которое, как всем известно, подают холодным. Очень холодным.
Я посмотрела на маму:
– У Карлы только вчера были роды. Сколько обычно человеку нужно времени,