за тобой, что же ты? – показался Персиваль, размахивая руками. – И что с того, если я забыл принять метамуцил? Все в твоей голове. И вообще, я тут подумал, наверно, брошу их… – Он выпучил глаза, увидев меня: – Ой, Фред! Дорогая! Так рад тебе.
Гэри повернулся и тяжело выдохнул. Он выглядел абсолютно опустошенным. Персиваль же, наоборот, нисколько не смутился. Он подлетел ко мне и крепко обнял:
– Ты как раз вовремя. Хоть ты объясни Гэри, как он отстал от жизни.
Он разорвал объятия, затем опустил свое высокое долговязое тело на колени перед Ватсоном, а тот тихонько зарычал и попятился назад. Оскорбленный таким отношением, Персиваль посмотрел на меня:
– Такое ощущение, что твоя собака постоянно находится в секунде от того, чтобы совершить преступление на почве ненависти.
Гэри, который все это время стоял с опущенным взглядом, присел на колени рядом с Персивалем. Он двигался медленно и осторожно. Когда впервые видишь его огромную фигуру бывшего футболиста, можно подумать, что двигаться он будет соответственно, но нет. Ватсон не терял голову от любви к Гэри, как это было с Барри или Лео, но хотя бы позволил ему потрепать себя за шерстку.
– Фред тысячу раз говорила тебе, что с Ватсоном нужно быть аккуратнее. Он такой привередливый… – Гэри улыбнулся и подмигнул мне, явно повеселев. – Прямо как его дядюшка.
Персиваль цокнул языком и поднялся с колен, затем взял меня под руку:
– Ладно, проехали. Фред, извини, что мы не пришли вчера на семейный ужин. Я очень благодарен тебе, что ты разрешила нам после всего случившегося вчера пойти в кино. Мы купили билеты на «Чумовые боты» в Денвере несколько месяцев назад. К тому же, должно быть, тебе уже скучно постоянно находить трупы.
Я приготовилась начать свой рассказ, но Персиваль подвел меня к прилавку и вручил мне флаер. Там была куча фотографий мебели и посуды.
– Кстати, я хочу, чтобы ты вправила мозги моему мужу-упрямцу. Казалось бы, после стольких лет вместе он должен знать меня достаточно, чтобы иногда позволять мне победить, но нет же, он становится все упрямее и упрямее. Ему уже за семьдесят, а я все еще жду, когда у него начнется остеопороз, чтобы я смог выигрывать в споре хоть изредка.
Я засмеялась. Начать именно отсюда было правильным решением. Персиваль был чудной, но они с Гэри определенно украшали мою жизнь.
Я вернула ему флаер:
– Что это?
– Старик Бентли умер на прошлой неделе. Его родственники проводят распродажу. Мне кажется, мы можем сделать им хорошее предложение сразу на все. Купить все разом… – Он открыл флаер и показал фотографию тарелки с цветочным мотивом: – Только одна эта вещь стоит сотен пять или шесть. Кто знает, какие там еще сокровища.
Гэри подошел к нам, позади него плелся Ватсон.
– Во-первых, старик Бентли, как ты зовешь его, был младше нас. Во-вторых, я был у него дома, когда Верона и Зельда переехали в Глен Хавен и устраивали нам экскурсии по их домам. Помнишь? Мне кажется, тогда он чувствовал себя обделенным и хотел самостоятельно все нам показать. И в-третьих, может быть, это блюдо и могло стоить шесть сотен, но ты же сам даже по фотографии видишь, что его реставрировали. – Он повернулся ко мне: – Милая, как у тебя дела? Барри сказал, что ты вся тряслась от мысли, что сначала тебе почудилась Кэти.
Не успела я ответить, как Персиваль ткнул своим костлявым пальцем в грудь Гэри:
– Первое, мне наплевать, сколько было лет старику Бентли, у него не было зубов, поэтому он старше нас… То, что у меня вставные, не считается. Второе, ты сейчас не в очках для чтения, так что не можешь сказать наверняка, реставрировали эту тарелку или нет. И третье, мы абсолютно точно никогда не были у него дома. – Он поднял брови. – Если только ты не хочешь сказать, что тайком от меня ходил в гости к другим мужчинам.
Гэри вздохнул:
– Ты там тоже был. У него еще люстра такая была. Он обменял с нами кристаллы с нее на винные пробки.
Персиваль закачал головой и вдруг вздрогнул:
– Ой, да. Припоминаю. Думаю, что хотел стереть это из памяти. Это был какой-то кошмар. – Он взглянул на флаер так, словно тот оскорбил его, и бросил за стойку. – Можно было догадаться. Только чудаки могут жить в Глен Хавене, где даже телефоны не ловят. – Он пожал плечами и посмотрел на меня. – Конечно, ничего не хочу сказать о семьях Вероны и Зельды. Но они и правда чудики. Это же не секрет, да?
– Если б я не знал, то не подумал бы, что они твои кровные родственники. – Гэри закатил глаза и тут же обратился ко мне, чтобы Персиваль не успел на него наброситься: – Уже есть какие-нибудь зацепки?
Я покачала головой:
– Нет. Не совсем. Уверена, вы уже слышали, какой Карла подняла шум на днях.
– Ох, ну еще бы!
Персиваль подошел ближе к Ватсону, а тот испугался, что на него могут наступить, зарычал и отпрянул от него.
– Нет, у меня нет ни малейшего понятия, почему это Ватсон никак не оттает к тебе. – Гэри похлопал Персиваля по руке, изображая сочувствие.
– Очень драматичный пес. Обычно я уважаю это качество. – Персиваль снисходительно махнул рукой Ватсону. – Фред, очень жаль, что у тебя нет камер наблюдения. Хотел бы я посмотреть то шоу, что устроила Карла. У тебя же нет камер, да? Карла – еще одна драматичная персона.
– Лучше бы они были. Это бы сразу все решило. – Я внимательно посмотрела на них, решив опробовать свою теорию еще раз. – Вы оба знаете Карлу намного дольше, чем я. Есть ли вероятность, что…
Я даже не успела закончить вопрос, как они замотали головами.
– Да, так я и думала. Все вокруг так считают. – Я вздохнула. – Включая меня. Просто это моя единственная зацепка. Конечно, я еще никого не расспрашивала. Честно говоря, чувствую себя ужасным человеком, раз говорю такое, но я совсем не знала Сэмми. Я знаю о ней так мало, что даже не понимаю, с чего начать. Поэтому я пришла к вам.
Персиваль засиял:
– Ох! На этот раз мы обогнали Анну и Карла! Я польщен.
Мы с Гэри понимающе переглянулись, но я улыбнулась Персивалю:
– Это правда. Хочешь подтвердить, что моя чуйка меня не подвела? Можешь рассказать что-нибудь о Сэмми, что могло бы послужить зацепкой?
– У тебя правда совсем нет зацепок? – Персиваль посмотрел на меня так, словно очень разочаровался во мне.
Я покачала головой:
– Нет. А должны быть?
Гэри