Читать интересную книгу Санктус. Священная тайна - Саймон Тойн

На столе зазвонил телефон.

— «Ортус». Чем я могу вам помочь? — как можно жизнерадостнее спросила Катрина.

— Катрина, — в трубке зазвучал мягкий голос Оскара.

У нее сразу же отлегло от души.

— Привет, папа. Где ты был?

— Я молился.

— Ты слышал, — не совсем зная, как лучше построить вопрос, начала Катрина, — ты знаешь, что… монах…

— Да, знаю.

Женщина с трудом сглотнула, стараясь не давать волю чувствам.

— Не отчаивайся, — сказал отец. — Нам не нужно терять надежду.

— Но как же не отчаиваться? — бросив взгляд на дверь, понизила голос Катрина. — Пророчество теперь не сбудется. Как может после случившегося восстать крест?

Отец помолчал. Катрина слышала лишь легкие потрескивания, неизбежные на трансатлантической линии.

— Люди воскресают, — наконец произнес он. — Так написано в Библии.

— В Библии много неправды. Ты сам учил меня этому.

— Нет. Я не говорил тебе такого. Я всего лишь указал на существование определенных, умышленных искажений истины. Многое из написанного там является правдой.

Отец вновь замолчал. В трубке были слышны помехи.

Катрине хотелось ему верить, очень хотелось. Но в глубине души она понимала, что полагаться на слепую веру в то, что все будет хорошо, означало зажмуриться, скрестить пальцы и отдаться на милость судьбе.

— Ты действительно веришь, что крест восстанет?

— Не исключено, — ответил отец. — Я понимаю, в это трудно поверить, но если бы мне вчера сказали: завтра святой появится из глубин столетий, взберется на вершину Цитадели и встанет, показывая миру знак Тау, — я бы не поверил и… был бы не прав.

Отец редко ошибался. Плохо, что его не было рядом, когда по телевизору передавали новости о монахе. Возможно, будь Оскар рядом, ей было бы легче.

— Так что же нам предпринять? — спросила Катрина.

— Надо осмотреть тело. Он — крест. Он — ключ ко всему. Если монах воскреснет, наш долг — защитить его от тех, кто захочет снова его убить.

— Ты говоришь о других святых?

— Мне кажется, они потребуют вернуть тело и уничтожат труп, чтобы помешать исполнению пророчества. У святого не может быть семьи и родных, поэтому никто, кроме них, не станет требовать выдачи тела самоубийцы.

Оба замолчали, размышляя над тем, что может произойти, если этому не помешать. Катрина представляла себе, как тело монаха лежит в темном, без единого окна помещении гдето в Цитадели. Сломанные кости загадочным образом начинают срастаться, но вот появляются одетые в зеленые сутаны люди. Капюшоны низко надвинуты на глаза, в руках — кинжалы и прочие орудия пыток…

На другом полушарии ее отец думал о том же. Вот только страшные образы приходили к нему не из воображения, а из памяти. Он собственными глазами видел, на что способны святые.

22

Афанасиус испытывал глубокую неприязнь к библиотеке.

В ней управляющий чувствовал себя словно в западне: безликая, зловещая тьма и бесконечный лабиринт огромных залов вызывали у него клаустрофобию. Однако с аббатом не поспоришь: если настоятель назначил встречу в библиотеке, то придется туда идти.

Библиотека находилась на высоте около трехсот футов над подножием торы — в пещерах, выбранных основателями Цитадели из-за хорошей вентиляции и темноты. Там древние манускрипты и свитки были надежно защищены от влаги и прямых солнечных лучей. По мере того как книгохранилище заполнялось все новыми и новыми бесценными текстами, стало ясно, что в сохранности этих сокровищ человеческой мысли нельзя надеяться только на темноту и сухой воздух. Постепенно вводились усовершенствования. Сейчас библиотека занимала сорок два зала разного размера и содержала богатейшее в мире собрание древних книг. Среди ученых, специализирующихся на истории религии, даже ходила приправленная горечью шутка, что библиотека Цитадели — величайшее в мире собрание сочинений, которые никто никогда не прочитает.

Неприятное чувство терзало Афанасиуса, когда он подходил к единственному входу в библиотеку. Определяя его личность, холодный голубой свет просканировал ладонь прежде, чем дверь, скользнув на роликах, открылась и пропустила человека в переходной шлюз. Управляющий ступил вперед, и дверь за ним закрылась. Клаустрофобия навалилась на него с новой силой. Афанасиус знал, что боязнь замкнутого пространства не покинет его, пока он будет находиться в библиотеке. Над вторым сканирующим устройством замигала лампочка, оповещая, что сейчас происходит фильтрация воздуха: ничего, что повредило бы манускрипты, не должно просочиться за вторую герметично закрытую дверь. Афанасиус ждал, чувствуя, как стерильный воздух сушит ему горло. Лампочка перестала мигать, и вторая дверь открылась. Афанасиус шагнул в библиотеку.

В мгновение ока тьму осветил небольшой кружок света — всего несколько футов в диаметре. Центром круга был управляющий монастырским хозяйством (свет реагировал на перемещение человека). Афанасиус пересек зал и через сводчатый ход проник собственно в библиотеку. Благодаря постоянному контролю самого современного оборудования по созданию искусственного климата температура в пещерных залах всегда была шестьдесят восемь градусов по Фаренгейту, а влажность поддерживалась на уровне тридцати пяти процентов. Что же касается освещения, то оно представляло собой чудо современных технологий. В древности пещеры освещались свечами. Потом их сменили масляные лампы, уступившие в свою очередь место электричеству. Современная система освещения библиотечных залов считалась самой продвинутой в мире, в определенном смысле она была уникальной, единственной в своем роде. Как и в случае с другими техническими усовершенствованиями, ее разработчиком был близкий друг Афанасиуса — отец Томас.

Появившись в Цитадели более десяти лет назад, отец Томас оказался на особом счету. Как и у большинства монахов, его прошлое было сокрыто от окружающих, но, чем бы он ни занимался в мирской жизни, сразу стало ясно: отец Томас — эксперт в области хранения древних документов и знаток электроники. В первый же год его пребывания в монастыре прелат лично дал ему почетное поручение упорядочить и реорганизовать библиотечное дело в Цитадели. На это у отца Томаса ушло семь лет. Первый год, к примеру, священник потратил на эксперименты, чтобы узнать, как световые волны разной длины влияют на разнообразные чернила и виды бумаг и пергамента. Система освещения, спроектированная и введенная в жизнь отцом Томасом, отличалась простотой и надежностью. Идея лежала на поверхности: первые ученые ходили по библиотеке со свечами в руках, в то время как залы утопали во тьме.

Используя датчики, фиксирующие малейшее движение, колебания температуры и давления, отец Томас создал систему, которая выявляла вошедшего в библиотеку человека, отслеживала его передвижения с помощью центрального компьютера и создавала вокруг вошедшего столб света, достаточный для того, чтобы осветить его ближайшее окружение. Свет следовал за человеком повсеместно, куда бы он ни шел, и гас там, где людей не было. Система была настолько чувствительной, что идентифицировала каждого монаха по температуре тела и мельчайшим колебаниям в показаниях датчиков, определяющих рост и вес братьев. То есть компьютер знал, кем был тот или иной посетитель библиотеки и куда он направляется, а следовательно, являлся дополнительной мерой безопасности, следящей за каждым монахом.

Миновав передний зал, Афанасиус проследовал вдоль вереницы встроенных в пол лампочек, которые служили посетителям библиотеки путеводной нитью. Иногда он встречал на своем пути одиноких читателей, бредущих в ореоле света, подобно светлячкам. Чем больше они отдалялись от Афанасиуса, тем слабее светились во тьме.

Еще одним нововведением отца Томаса была сортировка книг и манускриптов в зависимости от времени написания, чернил и вида использованной бумаги. В каждом зале библиотеки освещение соответствовало оптимальным условиям, необходимым для хранения книг. Чем дальше Афанасиус углублялся в залы, где хранились более старые и хрупкие книги, тем слабее становился столб оранжевого света вокруг него. Казалось, он путешествует назад во времени, возвращаясь к тому свету, что в древности освещал старинные фолианты.

Дальше всего от входа размещался самый маленький и темный зал библиотеки. В нем хранились наиболее старые и ценные документы, нуждающиеся в особом микроклимате — изношенные от времени пергаменты и ломкие каменные плиты с едва различимыми древними словами. Темно-красный, словно угольки погасшего костра, свет в запретном хранилище горел крайне редко, потому что только три человека имели право входить сюда: прелат, аббат и отец Малахия, главный библиотекарь. Другие могли получить специальное разрешение от одного из этой троицы, но такое случалось еще реже. Если кто-либо переступал порог запретного хранилища без разрешения, или по рассеянности, или со злым умыслом, свет не зажигался, а беззвучная система тревоги в дальней пещере оповещала дежурившего у входа охранника о непрошеном госте. Охранник со всех ног мчался через темные залы к нарушителю.