Читать интересную книгу В смертельном круге - Сэм Льювеллин

И тут раздался грохот. Мачта, лишенная опоры, рухнула в подветренную сторону на палубу. Яхта, внезапно остановившись, запрыгала на волнах.

— Надо закрепить ее, — сказал Скотто.

По УКВ-радио послышалось сообщение: «Протест поддержан. Деверо дисквалифицирован. Вторую гонку выиграл Уэлш». Мы начали устранять следы разрушения.

* * *

Лодка зрителей отбуксировала нас в гавань. Это была позорная процессия. Я смотрел на пирс. Там собралось много народа, люди толпились у основания маленького маяка, внимательно глядя в нашу сторону. Я старался делать вид, будто доволен всем.

— Какое невезение! — сказал Чарли. — Они не должны были выиграть.

Я отрицательно покачал головой. Это не было невезением. Здесь явно было что-то другое. Я вышел на вторую гонку нервный, как котенок, ожидающий трепки. Дергался, суетился и в результате потерял мачту.

Поул тоже стоял на причальной стенке, сверкал своей белозубой улыбкой и выглядел спокойно и уверенно. Еще бы, ведь он оказался прав.

Я ускользнул от журналистов, вернулся к Чарли и принял душ. В яхт-клубе снова устроили прием. Я твердо решил туда не ходить. Мы сидели в гостиной и потягивали виски под песню Джона Колтрейна «В эту туманную ночь».

Чарли сказал мне:

— Тебе все же лучше бы пойти, Деверо, и вести себя дипломатично.

Я готов был поспорить с ним, но какой смысл спорить, когда ты знаешь, что человек прав, тем более что полуфинал проигран из-за глупой случайности.

* * *

Эдди Силк был, конечно, на приеме и оставлял сальные отпечатки своих пальцев на бокалах виски, которым угощал яхт-клуб. Он был не единственным, кто не давал мне забыть о моих бедах.

— Хорошо еще, что никто не погиб, — посочувствовал он.

— Этого никогда не случилось бы, — сказал я, глядя поверх его сальных волос.

Сотрудник яхт-клуба, ответственный за связь с общественностью, подошел к микрофону, и я услышал:

— ... директор-распорядитель компании "Водка «Айсберг»...

Бледный мужчина в бежевом костюме поднялся на возвышение в конце зала и стал постукивать по микрофону. Но я не смотрел на этого бледного типа, внимание мое привлекла девушка с темными бровями, красиво очерченным носиком и короткими светлыми волосами. Та самая девушка, которая сидела в офисе на набережной в Саутгемптоне и принимала посетителей. Она тоже смотрела на меня.

Я начал протискиваться через толпу, пока оратор пытался связать водку со спортивным духом. Непроницаемые серо-зеленые глаза девушки сияли.

— Я надеялась вас здесь увидеть. Жду у входа.

Облака разошлись, и лучи заходящего солнца отражались от старых гранитных плит причальной стенки. Белая шелковая блузка девушки и отлично сшитый жакет с медными пуговицами выгодно подчеркивали крутую линию ее груди. На лацкане жакета был значок элитарного яхт-клуба. Мы перешагнули через причальные канаты двух траулеров и вошли в дверь бара «Мермэйд».

Сейчас, когда она ушла с приема, она казалась нервной и неуверенной.

Я спросил:

— Как ваше имя?

— Хелен Галлахер.

Я заказал напитки, и мы сели за поцарапанный стол в углу.

— Не надеялся встретить вас снова, — сказал я.

Она ответила:

— Я пришла специально, чтобы увидеть вас. Хочу задать несколько вопросов.

— Задавайте.

— Зачем вы приезжали в Саутгемптон?

— Мистер Рейстрик интересуется яхтенной пристанью, где я совладелец. Нам предложили продать пристань, а когда мы отказались, у нас начались неприятности.

Она кивнула. Выглядела она совсем несчастной и все время смотрела на исцарапанный стол.

— Но я позвонил по телефону, который вы мне дали, и все неприятности закончились.

Она довольно скептически взглянула на меня своими серо-зелеными глазами и спросила:

— А что вы знаете о компании «Си Хорз Лэнд»?

Что-то необъяснимое проскальзывало в этой девушке. У меня не было причин доверять ей, но и не доверять тоже.

— Я знаю парня, который руководит той компанией, чей телефон вы мне дали. Он любит делать деньги, но не хочет попасть в тюрьму. Я поговорил с ним. Он прикроет все это.

Она с облегчением кивнула, только я не мог понять почему. Выпив свой бокал, она поднялась.

— И это все? — спросил я.

— Это все. Я возвращаюсь одна. О'кей?

Я открыл ей дверь и смотрел, как она, держась очень прямо, перешагивая через причальные канаты, скрылась в дверях яхт-клуба. На фоне больших ржавых траулеров ее фигура казалась маленькой, хрупкой и одинокой.

Я выпил еще полпинты. Наш разговор оставил странный осадок. Выходило, что она приехала сюда, в Пултни, чтобы задать мне пару вопросов. И очень странной казалась сама манера задавать вопросы. Я был больше чем уверен, что ее не интересовали сведения о компании «Си Хорз Лэнд». У меня сложилось впечатление, что меня просто проверяли.

Я вышел из бара «Мермэйд», попрощался с Чарли, взял «лендровер» со стоянки и поехал на Фор-стрит. Если она думала, что удовлетворила мое любопытство, то вовсе нет. А я и в самом деле очень любопытен. И мне показалось, что человек, который может удовлетворить мою любознательность, это мой кузен Джеймс.

* * *

Он жил в Комптон-Холле, в Сомерсете, большом и красивом доме времен королевы Анны. Было без четверти десять, когда тупой нос моего «лендровера» оказался между кирпичными колоннами главного входа. Дом светился огнями. У подъезда стояло пять дорогих автомобилей. Я выбрался из «лендровера», пригладил пятерней волосы и направился к двери.

В холле с мраморным полом стояли греческие статуи без голов и рук. Все сделано с большим вкусом, видно, художники по интерьеру потрудились на совесть. Через двойные двери справа от меня был слышен рокот голосов. Дверь открылась, и вышел слуга в черном смокинге и полосатых брюках с подносом и с тарелками для пудинга. Он пытался что-то мне сказать, но я прервал его, заявив, что все в порядке, и вошел в комнату.

За длинным столом красного дерева с серебряным канделябром посередине сидели разодетые мужчины и шикарные женщины. Джеймс, улыбающийся и жизнерадостный, расположился на дальнем конце стола. Его красные щеки застыли над воротником парадной сорочки. Он восседал под копией картины Рейнольдса.

Когда он увидел меня, глаза его сделались сразу холодными, улыбка исчезла. Он обратился к гостям:

— Извините меня, один момент!

Взяв за плечо, он вывел меня из комнаты прежде, чем я мог бы испортить своими матросскими словечками атмосферу застолья, где царствовали дорогие вина и большие деньги. Он отвел меня в библиотеку с камином и виски на подносе. Потом Джеймс закрыл дверь и обернулся ко мне. Его хорошее расположение духа как рукой сняло. Он был зол и суров, от него разило спиртным.

— Почему ты позволяешь себе вламываться сюда таким образом?

— Я хочу знать все о твоих связях с компанией «Си Хорз Лэнд».

Его лицо не дрогнуло. Как всегда, он сохранял самообладание.

— Не твое собачье дело, — ответил он, взял коробку сигар «Монте-Карло» и, вынув одну, спросил: — Хочешь?

Я сказал, что хочу. Он на секунду повернулся ко мне своей широкой спиной, обрезая сигару и снимая с нее ленточку. Потом протянул ее мне.

— С компанией «Си Хорз Лэнд» покончено, — сообщил он, зажигая свою сигару. — Она вышла из-под контроля.

Я смотрел на его толстые красные губы, попыхивающие голубоватым дымом. Он никогда не предлагал мне таких дорогих сигар. Подойдя к столу, я взял ножичек, обрезал сигару еще немного и заметил под стеклом массу фотографий, расположенных с военной тщательностью, выверенной до миллиметра. Только одна лежала отдельно от других. Я осторожно вытащил ее и посмотрел: групповой цветной снимок. В центре был сам Джеймс, румяный и самодовольный. Рядом смуглый мужчина с золотой цепью на плечах и еще двое — один в темном костюме, а другой в блейзере и фланелевых брюках со складками, как лезвие ножа. На втором плане виднелся новый жилой дом, рядом с которым высился строительный кран с испанским флагом на стреле. На плакате, натянутом между двумя пальцами, было написано: «126 КВАРТИР В ПУЭРТО-ЛАС-БРИЗОС». Широкоплечий мужчина, одетый в бежевый костюм сафари, стоял под плакатом, отвернувшись от камеры. Что-то в его позе заставило меня подумать, что он намеренно уклонился от объектива, чтобы не быть узнанным.

Но я не интересовался человеком в костюме сафари, а внимательно рассматривал людей на переднем плане, в частности лицо третьего справа, бледного типа с черными усами, под белым воротничком которого был повязан галстук выпускника частной школы. Глядя на него, я вспомнил те самые аркады здания на набережной в Саутгемптоне. Это было лицо мистера Торренса Рейстрика. Рядом с ним, строгий и безупречный, стоял лорд Хонитон.

Я смотрел на оборотную сторону фотографии, в то время как Джеймс говорил:

— Теперь, если ты не возражаешь, я должен вернуться к своим гостям.