К счастью, власть не стала настаивать на своих ошибках и ответила на оппозиционные выступления не давлением, а предложением диалога. Во весь рост встала задача не вытолкнуть новые протестующие слои за пределы системы, где они эволюционировали бы в контрэлиту и стали бы горючим материалом, который был бы легко подожжен при неизбежной попытке проведения «цветной революции» в России.
Надо было включить эти новые политизированные слои в политический и общественный диалог. Задача осложнялась их политической неопытностью, доверчивостью к радикальным протестным лидерам. Но у них было и очень много интересных предложений по решению новых социальных проблем. И власть поставила перед собой задачу включить эти конструктивные идеи и их носителей в систему.
Так началась новая политика власти в отношении оппозиции.
3Настоящая оппозиция, пытающаяся выражать интересы российских граждан, как они это понимают, получила новые возможности для развития. Жесткой политикой власти стало обеспечение на выборах реальной конкуренции.
Жесткость была проявлена не к оппозиции, а к элементам исполнительной власти, которые злоупотребляли административным ресурсом. Принципы новой политики были ясны, очевидны. Все видные общественно-политические силы должны быть представлены на выборах. У них должны быть нормальные условия для избирательной кампании, в том числе право на победу. Недопустимо снятие кандидатов от оппозиции по надуманным предлогам. И все эти принципы железной рукой проводились в жизнь УВП АП РФ.
Появились даже своеобразные «комиссары по честности», то есть доверенные лица АП РФ, которые контролировали, чтобы региональные власти не нарушали эти принципы. Они предотвратили не раз снятие оппозиционных кандидатов, активно добивались решения главной задачи — укрепления легитимности выборов как важнейшего института, обеспечивающего легитимность государственной системы в целом.
Результат был достигнут в два избирательных цикла, состоялось значительное повышение доверия избирателей к результатам выборов. А это привело к значительному укреплению легитимности системы государственной власти России, что является необходимым условием для проведения эффективной политики.
Да, в результате новой политики оппозиция на некоторых выборах победила, как, например, на выборах мэра Екатеринбурга. Но разве это как-то подорвало авторитет власти? Ничуть. Наоборот, в результате был достигнут многомерный позитивный эффект.
Во-первых, избиратели увидели, что это настоящие выборы, а не их имитация. Во-вторых, ценные идеи представителей оппозиции оказались более востребованы властью, что привело к росту эффективности принимаемых решений. В-третьих, через постепенное участие во власти оппозиция постепенно учится брать на себя ответственность, делить ее с партией власти, переходить от популистской критики к менее громким, но реальным предложениям.
Создание ответственной оппозиции является одной из важнейших задач, а сформировать ответственность можно, только давая часть власти. Наконец, оппозиция, увидев уважительное отношение к себе, ответила поддержкой власти в принципиальных общенациональных вопросах.
Мы должны понимать, что если бы тогда, в 2012 году, власть не поддержала оппозицию в ее законных требованиях более честных и справедливых выборов, то и не было бы такой общественной консолидации и поддержки политики президента России Путина по крымскому вопросу. Такая консолидация нужна не для удовольствия власти, а для успешного преодоления трудностей, которые внешний оппонент подбрасывает России.
4А вот по отношению к антироссийской пятой колонне проводилась другая политика. Это прежде всего требование прозрачности. Отсюда главный закон, требующий прозрачности иностранного финансирования для тех НКО, которые занимаются политикой. И это ужесточение вообще контроля над попытками внешнего воздействия на российскую политику.
И это относится в наибольшей мере именно к НКО и СМИ, а не к политическим партиям, потому что именно НКО и СМИ являются ключевыми политическими институтами борьбы за власть в 21 веке, как в 20 веке такую роль играли массовые политические партии, а в 19 веке — армия. Поэтому-то ключевой точкой внимания будут политические НКО и политические СМИ.
Часто приходится читать в западной прессе о закручивании гаек в России. Но Кремль не крутит гайки, он проводит системную политику: либерализация для искренних оппозиционеров и контроль для тех, кто транслирует в России чужие геополитические интересы.
И когда кто-то пишет об ужесточении, он тем самым сам признается в том, что как раз принадлежит к пятой колонне, которая сталкивается с растущей жесткостью, а не к искренней оппозиции, которая получила большие возможности для работы. Обвинения власти в ужесточении, в то время как власть ведет либерализацию — это и есть тот внутренний индикатор, который отличает пятую колонну от настоящей оппозиции.
Для подключения новых политически активных общественных групп были созданы и новые политические инструменты. Прежде всего были кардинально облегчены возможности для регистрации новых политических партий. Облегчены так сильно, что это даже вызвало недовольство зарегистрированных ранее оппозиционных партий, которые не захотели такого усиления конкуренции.
Были возвращены прямые выборы губернаторов. Новый порядок формирования Общественной палаты России позволил активистам выбираться туда по интернету. И хотя механизмы такого голосования еще недостаточно отработаны, но само такое голосование создает новые возможности. В том числе возможности для интернет-поколения.
Так появились новые лица. Произошло значительное омоложение политических и общественных лидеров.
Вообще, это можно назвать стилем Володина — открыть дорогу молодым, дать возможность новым амбициозным деятелям реализовать себя.
Но новые социальные группы требуют и новых форматов. Их еще предстоит создать.
Приложения
Приложение 1. «На Россию напали, гибридную войну с Россией ведут, пытаются свергнуть российскую власть»
Интервью в эфире программы «Особое мнение». «Эхо Москвы»
Карина Орлова: Добрый вечер, это программа «Особое мнение», меня зовут Карина Орлова, а в студии директор Института политических исследований Сергей Марков. Вчера на Васильевском спуске проходил митинг, концерт, я лично на набережной видела три маршрутки № 878 — у меня есть фотография, на которых было написано: «Сходненская, метро Митино, Красногорск», из маршруток выходили люди и шли к входу на концерт со стороны гостиницы «Балчуг». Я все понимаю. Ради такого большого праздника можно маршрутки до Балчуга пустить, но вопрос, зачем свозить людей на праздничный концерт, если действия Путина в Крыму и присоединение Крыма и так поддерживает 86 % населения, и вообще праздник.
Сергей Марков: Да, надо дать людям возможность вместе почувствовать это великолепие. Полагаю, что у нас часть прозападной оппозиции и наши иностранные коллеги неправильно вообще понимают смысле этого лозунга «Крым наш». Есть такая большая стратегическая ошибка. Имеется в виду, что мы такие вот, знаете, был ваш, украинский, стал наш — типа, у вас это отобрали, типа была собственность чужая, а стала наша.
Карина Орлова: Потому что никто не признает эту собственность, кроме России.
Сергей Марков: НеТ По другой причине. «Крым наш» означает, что мы ответственны за наших, это наши люди были всегда. 25 лет они ходили с российскими флагами, кричали — я лично был: 9 Мая… День Победы, колонны идут огромные, скандируют: «Россия». И эти люди четверть века сражались за то, чтобы они опять воссоединились с родиной, с Россией. И когда к власти в Киеве пришла ультранационалистическая хунта с неонацистами, возникла угроза реальная.
Карина Орлова: У нас будет пятиминутка про нацистов.
Сергей Марков: Дайте договорить. И когда возникла эта угроза, то мы поняли, что мы наших не можем бросить. Поэтому люди праздновали не то, что мы стянули у кого-то собственность: у нас земель хватает в России. Люди праздновали, что у нас хватило силы — и у крымчан, и у нас вместе — стать преградой злу и объединиться в рамках единой родины. Вот это и праздновалось.
Карина Орлова: Вообще-то вопрос был другой — зачем людей свозить?
Сергей Марков: Объясняю: чтобы они не забили метро, чтобы не сорвалось всё. Это обязанность властей.
Карина Орлова: А почему не свозила власть на другие марши?