борделей?
Глава 5
Момент истины
После слов старика все вокруг заскрежетало и пришло в движение. В полумраке мне сначала даже показалось, что это у меня голова закружилась, и к горлу подступил комок.
Потом кружение остановилось, и я услышал громкий щелчок.
В темной стене напротив возникли черные аркообразные очертания ниш, закрытых блестящими металлическими заслонками со сложным рисунком начертаний на них.
Раздался скрежет, от которого свело скулы — и заслонки отодвинулись, открывая тускло освещенные помещения, скрывавшиеся за ними.
И то, что находилось внутри этих самых помещений.
Смятые крылья, когтистые лапы, блестящая чешуя…
— Урррр… — донесся до моих ушей странный, клокочущий звук.
И из всех четырех ниш наружу выбрались чудовища, от вида которых я судорожно стиснул рукоять клинка и попятился.
Наверное, этих существ можно было назвать драконами или вивернами. Хотя размером они, к счастью, походили не на тираннозавров, а на крупных пони. Две мощные когтистые лапы, пара кожистых крыльев, чешуйчатое тело с хвостом, как у ящериц.
Вот только вместо звериных морд на меня смотрели детские лица!
— Урррр-лллл! — проклокотала одна из виверн, пригнувшись к полу и по-птичьи склонив голову.
Господи, что это у нее за плечами, рядом с крыльями? Крошечные уродливые ручки?
Я непроизвольно перевел взгляд ниже, на лапы.
И не ошибся. Под брюхом безжизненно болтались две человеческие ноги.
Все внутри меня перевернулось.
Не знаю, почему, но мне вдруг совсем не к месту вспомнился Януш Корчак. В старших классах я по истории писал о нем сообщение. Мужик был педагогом, и во время Великой Отечественной вместо того, чтобы воспользоваться предложением поклонников его таланта и укрыться в убежище, вошел вместе со своими воспитанниками-детьми в газовую камеру, и самого мелкого нес на руках. По пути он рассказывал им сказку.
Я тогда еще с совсем зелеными мозгами был, но история зацепила.
А сейчас я вдруг ее вспомнил.
И понял.
Потому что, глядя на этих ребятишек, изнутри у которых чужой волей проросли чудовища, у меня от жалости затряслись руки. Если бы только я мог им хоть чем-то помочь!
Кем вообще нужно быть, чтобы сотворить такое?
— Даня?.. — подал хриплый голос Лёха. — Ты видишь… то же, что и я вижу?..
— Боюсь, что да, — проговорил я в ответ.
Тут одна виверна, самая крайняя справа, опасливо сделала ко мне шаг и вытянула шею, будто бродячая собака, почуявшая угощение.
И я в ответ протянул пустую руку, ладонью вверх.
Виверна сделала несколько робких шагов ко мне и остановилась.
Я потянулся сильнее вперед и коснулся ее щеки.
Она оказалась нежной на ощупь и теплой.
— Привет, — ласково сказал я. — Тебя как зовут?..
Созданье наклонило голову, вслушиваясь в мой голос, и из груди у нее донесся умиротворенное стрекотание.
Боже, они что, неразумны? Или просто лишены возможности говорить?..
— Служить! — крикнул вдруг старый маг, и из темноты к каждой виверне протянулись красные сияющие нити, как поводки. — Взять!
Те зарычали, оскалили звериные клыки и попятились.
— Взять, я сказал!.. — рявкнул старик, и поводки вспыхнули с двойной силой.
Виверны взвыли и заскулили.
А потом бросились на меня.
Я рванул от них со всех ног. Мое сознание не справлялось с задачей осознанно следить за четырьмя противниками сразу, поэтому я доверился инстинктам. Прыжок назад, влево, вправо!
Я крутился, как уж на сковородке, носился промеж стеллажей и только изредка хватался за меч, чтобы ударить им плашмя по груди или спине кого-нибудь особенно прыткого.
А старый ублюдок хохотал!
— Даня, ты так долго не продержишься! Сражайся, или они тебя сожрут! — крикнул в конце концов Лёха.
Но я не мог.
Я видел их глаза, и у меня просто рука не поднималась бить на поражение.
Я слишком привык видеть в зооморфах не животных, а людей. И просто не мог по-другому.
Но кое в чем Лёха был прав — в таком темпе мне долго не продержаться. И колечко Фортуны в эдакой беготне из кармана не вытащишь и не наденешь.
Ну что ж, сам влез в эту кашу — самому из нее и выруливать! А там как карта ляжет, что уж теперь.
И вместо того, чтобы уклоняться от атак и убегать, я развернулся и побежал прямо на виверн.
— А-ааа! — угрожающе и во всю глотку закричал я.
— А-аааа! — испуганно воскликнул Лёха.
— А-а-а-а! — вскрикнули виверны, и от испуга дернулись в стороны. Проскочив мимо них, я ринулся вдоль их светящихся поводков, которые безошибочно указывали мне, где скрывается единственная настоящая скотина в этой комнате.
Увидев через полку в стеллаже черный силуэт, я направил всю энергию в руки и спину.
И тут сбоку на меня выскочила одна из виверн и вцепилась зубами мне в плечо.
— Даня!.. — испуганно крикнул Лёха.
От боли меня прошиб пот.
Но я все равно навалился на стеллаж. Тот покачнулся и накренился, падая на безумца…
Ослепительно ярко вспыхнуло начертание.
Обеими руками старик растянул над собой серебристую субстанцию, как купол. И вся громоздкая деревянная конструкция разлетелась в разные стороны буквально в щепки. Я едва успел прикрыть локтем лицо.
Челюсти виверны мгновенно разжались, выпустив мою руку.
Поводки погасли.
Крепко стиснув меч, я бросился через обломки к дрессировщику и, поднырнув под купол, рубанул по ногам.
Старик вскрикнул и упал на одно колено.
Он взмахнул рукой, и золотой орден полыхнул в мою сторону ярким лучом света. Клинок Януса сверкнул — и с силой вырвался у меня из руки, будто кто-то вышиб его тяжелым сапогом.
— Бесполезные твари! — просипел маг. — Немедленно служ…
Он хотел сказать «служить», но я не дал ему договорить заклинание. Схватив его за волосы левой рукой, я вовремя заткнул рот ладонью.
— Урррррлл! — донесся из-за спины клекот виверн. — Уррр!
Старик задергался у меня в руках, замотал головой, но я только еще сильней заломил ему голову назад и вдавил пальцы в физиономию.
— Решил меня напугать парой изуродованных детишек? — негромко проговорил я, покосившись на обступавших нас виверн.
Создания щерили острые зубы и урчали, переминаясь с лапы на лапу. — Дрессировщик хренов. Что, не слушаются тебя твои творенья без поводков? Не жрут чужака, как тебе хотелось? Тварь…
Я со зла швырнул его вниз, на обломки стеллажа.
И тут случилось неожиданное.
Стоило только старику оказаться внизу, как все четыре виверны разом бросились на него, будто по приказу.
— А-ааааа! — заорал старик, отбиваясь от собственных порождений. — Прочь! Стоять! А-ааа! Служить!..
Поводки вспыхнули в полумраке, но лишь на мгновенье.
— Р-ррррр! — с усиленно яростью заурчали виверны, вгрызаясь своему дрессировщику в ноги,