— Ублюдки, — заорали ему в ухо, — вы же нас тут живьем спалите.
— В дружине служат только благороднорожденные, — поправил нервную девицу Томэ. — Никаких ублюдков.
— Мы ж это ни за что не потушим — прокашлял кто-то из темноты.
— Я тебе потушу! — Томэ отвернулся от костра. — Ребята, убираемся отсюда. А этих куриц гоните впереди, нечего им тут пожарников разыгрывать.
Подгонятть дружинников не пришлось, они разом ринулись к безопасному выходу. Обитательницы барака бежали впереди, как зайцы, удирающие от гончих. Пламя у входа уже лизало стены и захватывало стоящие койки. Очередной удар сорвал дверь с петель. Порыв ветра вздул пламя до потолка. С улицы раздались перепуганные крики. Томэ злорадно усмехнулся.
— Зараза, как глаза-то ест, — простонал впереди Айгур.
— Замотайте морды какими найдете тряпками! — крикнул Томэ. — И к полу пригнитесь, дым по верху идет. А самое главное — не стойте на месте. Двигайтесь! Остановился — умер!
Отряд пронесся через барак, бежавший в хвосте Томэ, последним перешагнул через порог каморки. Он сплюнул черной от сажи слюной и с наслаждением вдохнул ночной воздух. Ворота уже были распахнуты, брус засова валялся на земле. Похоже, обитательницы барака посчитали за лучшее убраться как можно дальше от своих непрошеных гостей.
Томэ отбежал от барака и обернулся. Над той стороны крыши, что была обращена к улице, уже поднимались языки пламени.
— Хорошо, горит, — пробормотал Дарен.
— Ага, давно я ничего не поджигал, но видно мастерство еще при мне. А теперь убираемся отсюда, пока лирийцы не нашли обходной путь!
Отряд кинулся к воротам, но не пробежал и половины пути, как двор залил ослепительный свет.
— С вами говорит Схола Столицы, — прогремел с неба хриплый голос, — немедленно остановитесь и бросьте оружие. Любое сопротивление будет немедленно подавлено.
Томэ выругался и, прикрыв глаза ладонью, задрал голову. В небе чернел силуэт "черепахи", основного рабочего корабля Схолы.
— Видно вылетели, как только поймали сигнал, — пробормотал Вильд.
Маленький дружинник уронил порученного ему Зарака на землю и уселся, как на тюфяке.
— Это госпожа Одетта, с самим доместиком, что ли трахается, раз они из-за поганого домишки корабль прислали?! — фыркнул Марис.
— Скорее уж, денег им засылает, — меланхолично отозвался Дарен. — Обычно, они на такие вызовы какого-нибудь кадета с утра присылают. Что бы документы заполнить.
— Вы циники, господа, — укорил подчиненных Томэ, — может, у этой Одетты действительно с доместиком большая и искренняя любовь.
Судя по ехидным гримасам дружинников, версия командира не встретила у них доверия, но они слишком устали, чтобы спорить, или вообще предпринимать активные действия. Пожалуй, оно и к лучшему. Оружие "черепахи" слишком серьезная штука чтобы с ним шутить. Тем более, когда не знаешь, что в голове у людей, которые держат палец на кнопке. Среди схолариев порой попадались просто сказочные идиоты.
— Оружие на землю! На землю! — снова донеслось с неба.
— Как редко в этой жизни мы получаем, то чего хотим, — скал Томэ и повесил плеть обратно на пояс.
Дружинники тихо засмеялись. Расставаться с оружием никто не собирался. Чтобы не подвергать закон новым оскорблением, схоларии, видимо, решили притвориться, что их требование выполнено. "Черепаха" плавно развернулась и пошла на посадку перед воротами двора. В лица дружинникам ударил поток воздуха пахнущего горячим металлом. Томэ нахмурился, настроение у него было прискверное. Ну почему, он каждый раз попадает из переплета в переплет?!
Глава 3
Пентокарх в фиолетовом мундире схолы, старался просверлить Томэ взглядом. Судя по значкам на кителе стража порядка, должность командира отряда в пятьдесят голов к его званию не прилагалась. Возможно, поэтому он казался обиженным на весь окружающий мир. Томэ зевнул.
— Хватит, хватит врать и изворачиваться. Нагадили, так отвечайте за это. Как положено благороднорожденным.
— Ты лучше лирийцам на совесть. Это они во всем виноваты.
Томэ помахал перед лицом ладонью, как и следовало ожидать никакого облегчения это не присело, дым от горящего барака уверенно заполнял двор.
— В чем виноваты?
— Напали на нас, хотя, их ничем не провоцировали, а потом подожгли дом, в котором мы укрылись, — отчеканил Томэ.
Весь десяток подтвердил слова командира дружными кивками. Пентокарх протер красные от дыма глаза.
— Горожанин без охапки привилегий за пазухой, после такого вранья уже зубы с мостовой собирал.
— Вранья?! Тебя они, что уже подмазали?! Быстро…
— Следи за языком.
— За своим помелом посмотри. Ты меня сам только что лжецом называл. Меняю одно обвинение в обмен на другое. Эти тараканы в красном, разбежались, как только увидели машину Схолы. Разве честные люди так себя ведут? Но все равно, доблестные стражи Столицы встали на их строну. Наводить на размышления, знаешь ли.
— Я верю тому, что вижу. А кадетов допросят в свое время. Так что прекрати морочить мне голову. Думаешь, я идиот?
— Ммм… а пытаться разговаривать двух шагах от пожара, теперь считается признаком большого ума?
— Ты не хуже моего знаешь, что я должен провести предварительный допрос на месте… — пентокарх закашлялся, вытер рот и повернулся к декарху. — Хватит! Забираем их. В оплоте разберемся кто из нас дурак.
— Так места не хватит, господин пентокарх. Арестантский отсек не рассчитан на одиннадцать человек.
— Тогда погрузим в общий.
— А…
— А лишних людей оставим здесь, пусть охраняют место происшествия.
Через несколько минут ушедших на разбирательства кто останется на земле, стражи порядка взяли дружинников в кольцо и повели к открытому люку летающий машины. Тех, кто отставал, весьма не вежливо, подталкивали прикладами коротких силовых винтовок. Томэ завистливо вздохнул, ему бы такое оружие вместо антиквариата с химическими патронами, тогда ратоцифалу хватило и одного выстрела.
— Поменьше культяпками махай, фиалка, — проворчал Дарен, — припомнится.
— Пентокарх, они мне угрожают.
— Какие у тебя нежные люди, — усмехнулся Томэ, — слова им не скажи. Фиалки, фиалки и есть.
— В машину, — рявкнул пентокарх.
Томэ поднялся по гудящей под ногами аппарели, перед ним Марис и Вильд несли бормочущего что-то Зарака. Внутри летающая машина освещалась вмонтированными в стены световыми колбами. Похоже, что схоларии экономили энергию, отсек был погружен в полумрак. Томэ поморщился от тяжелого запаха горячей смазки, который смешивался с неповторимым привкусом затхлости, от воздуха, пропущенного через наполовину забитый фильтр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});