— Еще тащите!
— Тяжелые заразы! — пропыхтел Дарен. — Видно специально такими делали, чтобы не двигали.
— Потом найдешь кому сказать спасибо. Быстрее.
Понукаемые командами, дружинники соорудили перед входом настоящую баррикаду. Возня по ту сторону двери стихла, Томэ решил, что это не к добру. Прежде всего, нужно было определиться на местности. Он редко забредал в эти дебри и слабо представлял, что здесь к чему.
— Кто-нибудь знает этот район? Где мы вообще?
Дружинники переглянулись.
— Вроде, Орбин должен знать.
Томэ взглянул на лежащего без сознания бойца.
— Очень хорошо. Даже замечательно.
— Не, я офигиваю с этого народа. Я думала, они нас насиловать ломятся, а эти козлы даже не знаю куда завалились.
— Это кто там голос подает?!
Томэ сдернул со стены светильник и навел его в темноту. Оранжевый язычок пламени высветил высокую девицу, закутанную в длинный халат, за ней чернели еще какие-то силуэты, но их было уже не разглядеть.
— Уточняю вопрос — какая тут рядом большая улица? — для того чтобы надежней привлечь внимание Томэ махнул плеткой.
— Спокойно, рыжик, и не такое видала. Думаешь, кафтан с узором напялил, страшней всех стал? Я тебе не ходячая карта. Знаю только, что эта халупа зовется благотворительное заведение госпожи Одетты. Слышал про такое?
Томэ не слышал и что характерно, слышать не хотел. Свое нынешнее местоположение он представлял очень примерно.
— Второй выход есть?
Девица махнула рукой вдоль уцелевшего ряда кроватей. Томэ посмотрел в указанную сторону. Теперь он видел, что оказался в длинном бараке, два светильника мерцающих у противоположной стены намекали на дверь.
— Там тоже заперто, — подсказала девица.
Из темноты донесся грохот, в мерцающем свете мелькнула невысокая фигура в дружинном кафтане.
— Уже нет, — сухо сказал Томэ. — Охрана там есть?
— Только Сахат, пьянь старая. Вечно как нажрется…
Томэ не дослушав махнул рукой дружинникам, чтобы те оставались на месте, и побежал через барак. Распахнув покосившуюся дверь, он ворвался в маленькую каморку. В ее углу обнаружился краснолицый толстяк, с грушевидной головой покрытой белесыми волосами. Он стоял на коленях в луже натекший из разбитого кувшина. Томэ не мог решить, объясняется ли помидорный цвет его физиономии неумеренным потреблением содержимого кувшина, или тем, что стоявший над толстяком Вильд методично затягивал у него на шее сооруженную из плетки удавку. По зрелом размышлении он пришел к выводу, что, скорее всего, играют роль оба обстоятельства.
— Да-да, Вильд, не отвлекайся. Мы ведь никуда не торопимся.
— Эта сволочь за сигнальный амулет схватился, надо же ему было проснуться, когда я дверь ломал.
— Как это некрасиво с его стороны. Но все-таки, Вильд, я бы попросил тебя вспомнить о деле. Вильд ты слышишь меня?
Маленький дружинник посмотрел на Томэ и зашипел как рассерженный кот.
— Прости, ты не мог бы разжимать зубы, когда говоришь? А то я тебя не очень понимаю.
Вильд сверкнул глазами и швырнул сторожа лицом на пол. Томэ решил пока остановиться на этом. Он подошел к двери в противоположной стене каморки. Из замка торчал ключ. Томэ открыл замок и выглянул наружу. За дверью обнаружился небольшой темный двор. Тлеющий в его центре костер освещал ворота закрытые толстым засовом. В стороне, за оградой темнело черепичная крыша с характерным силуэтом. Теперь Томэ знал, что в двух шагах от улицы Сломанной подковы. Там можно будет оторваться от любой погони.
— Вильд, за мной!
Дружинник заворчал, но последовал за командиром. Томэ подбежал к баррикаде. Снаружи по-прежнему стояла подозрительная тишина, зато внутри ее с избытком компенсировали ругань. Перевес в словесной баталии был на стороне хозяев. Девицы, как Томэ теперь видел, по большей части совсем молоденькие, со всех сторон наседали на огрызающихся дружинников.
— Командир, — простонал Орбин, — эти стервы совсем уже страх потеряли.
— Как не стыдно, каждый благороднорожденный должен иметь подход к дамам. Ты позоришь наше сословие, — Томэ подошел вплотную и хлопнул бойца по плечу. — Как сам?
— Драться смогу, — поморщился дружинник, — у меня теперь к этим уродам в красном большой счет.
— Понятно, а что с Зараком?
Орбин подвел его к сидящему у стены дружиннику. Даже в полумраке было видно, что Зарак страшно бледен, его губы постоянно двигались, будто боец напевал какую-то беззвучную мелодию, по телу то и дело пробегала дрожь похожая на судороги. Удар шоковым жезлом не шутка, по второму разу его на своей шкуре не хотят испытать даже полные психи.
— Так, пришло время попрощаться с этим домом, — объявил Томэ, перекрыв галдеж. — Я разведал дорогу, дойдем без проблем. Марис, Вильд, хватайте Зарака.
— Значит теперь я долбанный санитар? — осведомился Вильд.
Томэ поймал жилистое запястье бойца.
— Следи за языком, гаденыш, пока ты служишь в моем десятке, будешь тем, кем я скажу. Между прочим, помощь раненному товарищу, почетная обязанность. И кстати, если он по дороге сдохнет, я буду знать кто виноват.
Вильд высвободился и неохотно приближается к Зараку, Томэ прищурившись смотрел ему вслед. Как же это он запустил проблему? До сегодняшнего дня Вильд вроде такого себе не позволял… Или позволял, но просто не так явно? И он не обратил внимания…
— Все готовы?! — крикнул он. — Тогда двинулись!
Слова Томэ не успели затихнуть, как заваленная дверь загудела от удара. Баррикада сдвинулась и зашаталась.
— Твою мать, — выдохнул Дарен, — похоже, у них там таран.
Баррикада снова содрогнулась. Еще три-четыре удара, — понял Томэ. Больше не простоит. Они даже из барака выбежать не успеют…
Томэ поднял с пола светильник который там раньше оставил и прыгнул к перекрывающим вход койкам.
— Эй, ты чего задумал?! — взвизгнула из темноты давешняя девица.
Томэ ухватился за ткань, обтягивающую жесткий тюфяк и рывком ее разорвал. Обнажилась серая, слежавшаяся набивка. Он разворошил ее пальцами и одновременно ударил светильником по стойки кровати. Мутное стекло разлетелось вдребезги. Томэ поднес оранжевый огонек к набивке, и та вспыхнула, будто пропитанная маслом. Он едва успел отдернуть руку.
— Еще огня сюда! Матрасов! Быстро!
Дружинники кинулись выполнять команду, сшибая по дороге обитательниц барака. Таран не успел ударить тритий раз, как баррикада превратилась в огромный костер.
— Ублюдки, — заорали ему в ухо, — вы же нас тут живьем спалите.
— В дружине служат только благороднорожденные, — поправил нервную девицу Томэ. — Никаких ублюдков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});