Читать интересную книгу Погоня за двойником. Хроники затомиса - Александр Беляев

– Ну, дела, – хмыкнул Андрей, – выходит, внутри меня еще кто-то сидит! Что-то не замечал.

– Твое тело, – снова коснулась Аня плеча Андрея, – вовсе не ты, это оболочка, одежда, и даже астральное тело – еще не ты. Ты – гораздо глубже, ты – это душа. В действительности у человека несколько тел-оболочек разной плотности, и каждая оболочка соответствует материи определенного мира, и в этой оболочке душа может посещать разные миры разной плотности и разных энергий. К тому же, каждая оболочка соответствует определенному свойству или инструменту внутри человека. Эфирное – жизненной силе, астральное – нашим чувствам, ментальное – нашему рациональному разуму, будхическое – абстрактному разуму и мудрости, нирваническое – космическому блаженству или Любви…. Есть и другие, но я забыла, как они называются. И как последняя цельная матрешка внутри остальных полых, внутри всех этих оболочек находится душа, или Божественная искра – она нераздельна с Богом. Это трудно осознать, это надо почувствовать, испытать…. Не знаю, насколько понятно я это излагаю.

– Ты знаешь, что-то я ухватил, – напряженно сказал Андрей, пытаясь представить себе все то, о чем говорила Аня. – Особенно с матрешками ты удачный пример привела. Я-то представлял наш организм просто как сумму живых клеточек, хромосом там всяких, а наши мысли и чувства – как всякие химические процессы в мозгу. Но меня все это как-то не удовлетворяло: ну, не мог я себя убедить, что мои мысли – это просто какие-то химические реакции, или электричество там по нервам движется. И еще, никак не мог представить, что когда-то я умру, и ничего никогда уже не будет – ну не укладывалось это в голове.

– А ты и не умрешь никогда, – улыбнулась Аня, – просто душа скинет износившиеся одежды, а затем оденет новые, и ты снова родишься.

– Вот это мне нравится, – обрадовался Андрей, – я всегда это чувствовал, но не мог сформулировать. Мне всегда казалось невозможным, нелогичным увидеть свет всего один раз совсем на короткий промежуток, в то время, когда вселенная существует миллиарды лет – никто толком не знает, сколько. Мне кажется, что свет для меня должен вспыхивать снова и снова, уже и после смерти, но в облике других людей, и отделаться от этого ощущения я никак не мог, хоть и пытался себя убедить, что это ненаучно, а следовательно, невозможно. Но представить себе конец нельзя, как нельзя представить себе конец вселенной: а за концом-то что? Невозможно, чтобы ничего не было.

– Вот видишь, – сказала Аня, – эта убежденность – голос твоей души, которая все знает, но наш разум способен ухватить только малую частицу этих знаний. Тем не менее, научиться слышать голос нашей души вполне возможно, и я пытаюсь дать тебе первые уроки этой всеобъемлющей науки…. Ну что, полетаем? – Спросила она неожиданно, внимательно глядя в лицо Андрея.

– То есть, как это? Ты что, с ума сошла? – Вытаращил глаза Андрей.

– Ты же сам сказал, что не раз мечтал посидеть на краю тучи? Кстати, так заманчиво тучи выглядят только с земли, или сверху, когда на самолете летишь. Я правда на самолете не летала, но все равно эту снежную бескрайнюю равнину видела. Зато, когда облако вблизи, это просто густой туман, и посидеть на краю невозможно – там никакого края нет вовсе. И вообще, чем выше – тем неинтересней, мне больше нравится над самыми верхушками леса летать, или над лугом – над цветами. Можно в шмеля превратиться или в бабочку, тогда это выглядит интересней, с человеческим восприятием лучше над деревьями, над лесом летать.

– Погоди, погоди, что ты такое говоришь, ты серьезно?! – Не мог поверить Андрей.

– Не бойся, – улыбнулась Аня, – твое тело здесь останется. Это не значит, что в физическом теле летать невозможно – вполне возможно, но ты к этому пока совершенно не готов, может в настоящем воплощении и не получится. Я правда тоже в физическом теле только на динозавре летала, но оно в это время пребывало в особом, плазменном состоянии. Думаю, со временем, мне удастся полететь самостоятельно и без предварительной трансформации – Варфуша сказал, что у меня должно получиться. Пока, правда, серьезно я этим не занималась, у меня ведь был двухлетний перерыв. Та Аня, с которой ты разговариваешь, появилась только вчера, а моя другая половина, которая управляла моим телом последние два года была совершенно тупая, и ничего не умела. Мы с ней связь, в основном, во сне поддерживали, но, просыпаясь, она почти ничего не помнила: все маялась, что нечто важное забыла, но, кроме смутных ощущений, ничего вспомнить не могла.

– Ты о себе говоришь, как о ком-то постороннем, – покачал головой Андрей, – до сих пор не могу все это в голове уложить. – (Какое-то смутное понимание происходящего, тем не менее, в голове его уже брезжило, и он с удивлением наблюдал, как поразительно быстро меняется его мировосприятие и мироощущение. Ему казалось, что в его голову кто-то словно бы вкладывает новые знания и представления, и происходит это независимо от того, что воспринимает его рациональный разум из разговоров с этой удивительной девочкой).

– Да она и была посторонней, – как-то даже неприязненно сказала Аня, – ничего не понимала, тупица! Правда я сама виновата, пожалела ящерицу…. А это совсем не ящерица оказалась! Ладно, я тебе об этом расскажу, но немного позже. Так ты мне не ответил, ты хочешь полетать или нет? Пока, правда, только в астральном теле. Ты ведь уже беседовал с грушей! И, оказалось, ничего страшного.

– Ну, давай, – решился Андрей (его, правда, немного поколачивало, но он заметил, про присутствие Ани вообще вызывает в нем легкую внутреннюю дрожь и ощущение какой-то непривычной оголенности – ему приходило на ум нелепое сравнение, что с него, как с провода под напряжением, снимают изоляцию), – что мне надо делать?

– Для начала надо будет лечь на спину, – Аня осмотрелась вокруг, подыскивая место поудобней. (Ребята только что миновали дорогу, пересекавшую ту, по которой они шли, и как раз рядом с перекрестком Ане показалось наиболее удобное место, свободное от крапивы и колючего репейника), – вот здесь.

– А ты?

– А мне надо будет лечь рядом и держать тебя за руку. Для начала закрой глаза, – начала объяснять девочка после того, как они легли на спину в мягкий душистый клевер. Хотя, может, тебе для начала и не надо закрывать глаза, гляди на небо, на облачка, и постарайся раствориться в этом чистом необозримом пространстве. Постарайся стать этим пространством, нет ни мыслей, ни тела, есть только это бездонное небо. На меня внимания не обращай.

Андрей постарался сделать все, что сказала ему Аня, и на удивление быстро он действительно почувствовал, что растворяется в этом бесконечном голубом безмолвии. Скорее всего столь быстрые успехи были сделаны с неведомой помощью Ани, поскольку в настоящей своей жизни Андрей никогда медитациями не занимался, и даже не знал этого слова. Он почувствовал, что начинает впадать в дремотное состояние (впрочем не утрачивая контроля над этим состоянием), на его мысленном экране (Андрей сам не заметил, как закрылись его глаза), замелькали всякие незнакомые пейзажи, здания, лица, затем возникло ощущение внутреннего звенящего маятника, словно нечто в нем начало раскачиваться все с большей и большей амплитудой. Андрею казалось, что еще момент, и он выльется из себя самого вместе с невидимым маятником (ощущения были не очень приятные, подобные тем, какие Андрей испытывал, летая на самолете при провале в воздушную яму). И вдруг в тот самый момент, когда раскаченный астрал Андрея должен был покинуть бренное тело, что-то произошло: Аня вдруг вскочила на ноги и совсем по девчачьи взвизгнула:

– Ой, кто здесь?!

Андрей в мгновение выпал из своего оцепенения и сел, ошалело оглядываясь. Аня тоже сидела, подогнув под себя ноги и внимательно смотрела на группу больших ярко-бордовых цветков клевера, на одном из которых сидел громадный черный шмель, но не копошился, как положено, в венчике в поисках нектара, а, казалось, тоже внимательно смотрел на ребят.

– Что там? – Испуганно спросил Андрей, – Ты чего кричала?

– Вон там… – Аня показала глазами на шмеля.

– А, так ты шмелей боишься! – Рассмеялся Андрей, – так, напрасно, они не агрессивны, и если их не трогать, то никогда не кусаются. Другое дело – шершни – вот с ними надо быть осторожным.

– Он меня только что током слегка ударил.

– Как это, ударил? Ты хотела сказать «ужалил»?

– Нет, именно ударил. Я когда глаза открыла он уже там сидел…. Погоди, да это же….

В этот момент произошло третье чудо в жизни Андрея после призраков и говорящей груши. Ему показалось, что шмель распух, затем лопнул, и на его месте оказался маленький человечек размером со среднюю куклу в каком-то старославянском льняном одеянии с растрепанными густыми волосами, и полудетским личиком, лишенным всяких признаков бороды и усов.