Селестина воровато оглянулась, приблизилась ко мне вплотную и прошептала:
— Его Светлость посещали ночью комнату леди Эжени.
Упс! Что-то такое я и ожидала, но всё равно была слегка шокирована. Так вот откуда крался Элларион, когда мы повстречались в коридоре.
— Умоляю вас, госпожа! — принялась горячо уговаривать меня Клоу. — Не рассказывайте лорду Ренальду. Это разобьёт ему сердце.
Хм, а я-то уж было решила, что поведение, подобное Эжени, у селестинов норма: спать с сильными мира сего ради выгоды для себя или своих близких…
— Можно подумать сам лорд Ренальд слепой, — фыркнула я.
— Он слеп от любви, — грустно улыбнулась Клоу.
— Сейчас заплачу, — скептически отнеслась я к предполагаемой чувствительности и ранимости своего новоприобретённого мужа.
— Леди Эжени — придворная дама самых благородных кровей. Её род очень знатный, но давно уже обедневший. А лорд Ренальд богат. Этим он ей и приглянулся, — разоткровенничалась Клоу. Было видно, что она искренне любит своего господина и переживает за него.
Хм, а за кого тогда сегодня переживала Эжени, прибежав сообщить мне о поединке? Что-то я начинаю сомневаться, что объектом её волнений был Рен.
— Кстати, кто у нас лорд Ренальд? — перебила я селестину. — Я имею в виду, чем он занимается?
Давно надо было это выяснить. То, что мой муж богат — и ежу понятно, но кто он по статусу, должности? Судя по тому, что он входит в совет при их правителе, Рен — птица высокого полёта
— Ах, вы до сих пор не знаете! — воскликнула Клоу. — Он наместник южных земель.
Я присвистнула. Если наместник у них то же самое, что и у нас в стародавние времена, то я удачно вышла замуж.
— Ты хочешь сказать, что он управляет частью земель Рантмара? — на всякий случай уточнила я.
— Именно так, — закивала в ответ Клоу, явно уважая меня за то, что помню название их государства.
Да, помню, ещё из первого нашего с Реном разговора. Теперь понятны чувства Эжени. Тут не столько любовь и ревность, сколько злость из-за ушедшего прямо из-под носа «лакомого кусочка», каким являлся наместник южных земель, и страх окончательно его потерять. Ведь теперь придётся ждать целый год, а за это время многое может произойти. Например, Рен в меня влюбится (впрочем, подобное маловероятно) или ему приглянется другая селестина. Вот Эжени и держится рядом, продолжая играть в безумно влюблённую невесту. А Рен её любит по-настоящему. Не зря же он так убивался при моём неожиданном появлении в его жизни.
— Госпожа вам надо переодеться, прежде, чем выходить наружу, — рассмотрев на моём платье влажные следы, спохватилась Клоу.
Я застонала. Опять раздеваться-одеваться.
— Зачем мне вообще куда-то выходить? — заворчала я. — Может, лучше остаться в своей комнате. Судя по последним событиям, мне следует там окапаться и носа за дверь не казать.
— Вы обязаны присутствовать на первой игре. Ведь жена наместника вручает кубок победителям.
— Что за игра? — удивилась я. Помнится, за завтраком я слышала о каких-то играх, но не придала этому особого значения.
— У нас мало времени. Идёмте. Я постараюсь всё объяснить по дороге, — взмолилась Клоу, отступая в сторону двери. Я послушно двинулась следом.
* * *
Игра оказалась сродни нашему конному поло. Только вместо лошадей здесь использовались шихеры — огромные ящерицы, с непривычки показавшиеся мне очень жуткими. Они были яркого изумрудного цвета с желтоватыми разводами. Гибкую длинную шею венчала массивная плоская голова с бусинками оранжевых глаз и пастью, полной острых зубов. Специальная узда не позволяла шихерам широко разевать рот, иначе, подозреваю, всадники давно бы остались без своих нижних конечностей. Седло на шихерах имело высокую переднюю луку с поперечиной, за которую при необходимости можно было схватиться обеими руками, и широкую заднюю, напоминающую спинку стула. Стремян в привычном виде и понимании не было, вместо них — жёсткие упоры для колен и ступней. Сидящим на шихерах всадникам приходилось довольно высоко подбирать ноги, сильно сгибая их в коленях.
Место для игры представляло собой большой участок земли с каменистым грунтом и редкой растительностью. На противоположных концах поля располагались ворота шириной примерно с футбольные. По периметру не было ни ограждений, ни трибун. Пришедшим полюбоваться игрой зрителям, по всей видимости, предлагалось сделать это стоя. Привилегией занять сидячие места смогли воспользоваться лишь я и главный судья. Помимо него было ещё два арбитра, но те находились на поле верхом на шихерах. Мы сидели на деревянном помосте с навесом из ткани на двух специально принесённых сюда стульях с подлокотниками и высокими спинками. Клоу стояла рядом со мной и объясняла правила игры, сыпля неведомыми мне местными спортивными терминами. Я поняла одно: будет несколько периодов, каждый из которых продлиться около десяти минут.
Перед началом игры, её участники выстроились перед помостом в две шеренги. По моим быстро произведённым подсчётам в каждой команде оказалось по четыре игрока, в одном из которых к своему немалому изумлению я узнала собственного мужа. Рен смотрелся очень браво, сидя верхом на замершей под ним истуканом шихере. Кстати, на каждом игроке была специальная защита, без которой падение на такой твёрдый грунт могло быть смертельным. Шлем из металлических пластин защищал голову. Для защиты груди, живота и спины использовалось некое подобие кожаной кирасы. А вот наплечники, наручи и поножи опять же были из металла. У каждого игрока имелась клюшка белого цвета, очень похожая на ту, что используется в конном поло. Белого же цвета был и мяч, размером с крупный апельсин, который предстояло на полном скаку загнать в ворота.
Как объяснила мне Клоу, я должна была подать знак к началу игры, махнув куском красной ткани, что я и сделала, когда игроки разъехались по полю и заняли свои начальные позиции. Тут же уши заложило от визга, изданного шихерами. Я зажала их ладонями, но сидеть так всю игру было невозможно, пришлось привыкать к противным, режущим слух звукам. Не завидую сейчас всадникам. Или же у них на этот случай имеются беруши?
Я с восхищением и изумлением следила за игрой. Какую же физическую подготовку необходимо иметь, чтобы в ней участвовать! А какой быстротой реакции обладать! Двигались ящеры не менее резво, чем скачущая галопом лошадь, помогая себе когтями, которые цеплялись за малейшие неровности каменистой почвы, и мускулистым хвостом. К тому же эти животные были весьма умны: я несколько раз заметила, как они сами пинали мощными лапами мячик, причём всегда в нужную сторону и в нужный момент.