выстраивалось в незаконченную, но закономерную причинно-следственную цепочку. Но тогда получается, что уборщица действительно ни при чем?
— Хочешь, я тебе твои стволы по всем правилам оформлю? — предложил сыщик. — У меня под них даже преступники имеются. Давай-ка их сюда.
Он решительно сгреб пистолеты в пакет и собрался уходить.
— Ты что, Крюк? Куда? Кончай прикалываться! Меня же посадят! — завопил Селимов.
Крюков остановился на полпути к выходу и обернулся.
— Не бзди, дружище, я тебя не выдам. А если и выдам, то не сразу. Успеешь скрыться. С такими ножичками, как у тебя, нигде не пропадешь. — И он исчез за дверью.
После недвусмысленного заявления Альпенгольда сыщику оставалось два пути. Либо трястись и ждать, пока генерал придерется к какой-нибудь мелочи и вышвырнет его за порог, либо самому устроить себе пышные похороны с громом орудийного салюта и звуками фанфар. Он выбрал второе.
Сейчас Крюков собирался как следует погонять своих осведомителей в поисках ушедших от возмездия отморозков. И уже к обеду у него была полная информация об их местонахождении.
* * *
В просторном зале закусочной стоял такой табачный дым, что повешенная на видном месте табличка «Не курить!» совершенно терялась в его клубах. Народу хватало, но угол заведения был совершенно свободен. Там за столиком гуляла тройка молодых парней. Они уже успели сбить очки какому-то бывшему интеллигенту и надавать затрещин паре безобидных алкоголиков. Поэтому вокруг них образовалась некая полоса отчуждения.
Под столом катались две пустых водочных бутылки. Старший из парней разлил по пластмассовым стаканчикам остатки третьей.
— А знаете, почему они нам ни хрена не сделали? — громко, на весь зал проорал он. — Потому что мы — бригада!
— Йес! — подхватили двое его приятелей, сияя побитыми рожами.
Они выпили и, не закусывая, закурили. Предводитель мечтательно закатил глаза к почерневшему от копоти потолку заведения.
— Теперь с этим отмороженным мусором разобраться бы! Мы такое не прощаем!
— Не прощаем! — поддержал его один из соратников.
Другой, с шишковатым бритым черепом, от души рыгнул и произнес.
— А ты че, не в курсах? С ним же уже разобрались. Нашлись добрые люди, зажмурили козла. Это того, который бензином поливал, а потом меня и Владика копылам и отоварил.
— А второй? — набычился главарь. — Он меня в ментовке прессовал, сука!
— Этот еще живой. Пока. Его тоже отловим, нет проблем, — поддержал друзей Владик.
— Мы его привезем на заправку, — принялся фантазировать предводитель, — я ему сам лично штуцер в очко засажу и литров десять бензина заправлю. Разорюсь на «девяносто восьмой», чтобы быстрее убегал, когда нас увидит!
— Эх, нам бы хоть пару стволов, — размечтался Владик. — Ты че там секешь?
Шишкоголовый снова рыгнул и указал пальцем на соседний столик.
— Да вон за тем столом конкретный уркаган торчал. Синий, весь в наколках. Ушел ссать и не вернулся. Даже пиво не допил.
Главарь заржал.
— Так иди, допей, какой базар?
— Гы-гы-гы! — поддержал босса Владик.
Но шишкоголовый замахал руками.
— Он пакет оставил. Вам из-за стола не видно. Может там бабки?
— А может в нем бомба? — осклабился предводитель. — Владик, сгоняй мушкой, проверь.
Владик стрелой метнулся к соседнему столу и вернулся с тяжеленным пакетом.
— Блин! Тут водяра! Два пузыря!
— Давай сюда, — распорядился старший.
Владик замешкался.
— А если урка вернется?
Но тут шишкоголовый поддержал командира.
— А мы при чем? Водка что, подписанная? А будет залупаться, по рогам получит. Разливай!
Владик разлил по полной. Остаканились. Шишкоголовый вошел во вкус.
— О-па! Хорошо пошла! А закуси он там в пакете не оставил?
Владик спохватился и поспешно снова полез в пакет.
— Тут еще сверток какой-то тяжелый. Ящик с гвоздями, что ли?
Старший всерьез заинтересовался.
— Откуда у урки ящик с гвоздями? Может там песок… золотой?
Владик запустил руку в глубину пакета.
— Гадом буду, ствол! И еще один! Три!
— Дай сюда! — главарь вырвал пакет у подчиненного Положил его на стол и заглянул внутрь.
— В натуре три ствола… Ну, пацаны, теперь мы реальная бригада! Если синий за вещичками вернется, будем мочить его без базаров Вооружайся!
Стараясь действовать незаметно, он раздал под столом пистолеты своим корешам.
Владик пугливо огляделся — не видит ли кто их занятия, и только тут заметил, что закусочная опустела. Кроме них троих в помещении находился только один человек. И человек этот Владику почему-то очень не понравился. Вглядевшись, Владик понял, почему.
— Эй, — крикнул он, привлекая внимание друзей. — Секи, братва, это же тот мусорюга, который нам на заправке хомут вешал! Дракон тухлый!
Крюков, а это был он, громко скомандовал.
— Уголовный розыск! Оружие и бабки на стол! А ну, все на пол! Всем лежать и бояться!
Отморозки замерли на секунду, потом разом вскинули стволы и направили их на опера.
— Получи, сука! Мочи легавого!
Три двойных выстрела из простого, как правда, табельного «Макарова» слились в одну очередь. Три бездыханных тела, секунду назад полных жадности, злобы и ненависти, завалились под стол. Один из них успел нажать на спусковой крючок — пуля оцарапала оперу руку чуть выше локтя Его любимая кожаная куртка была был ранена, так сказать, навылет!
Крюков метнулся к убитым и, не теряя времени, произвел из зажатых в их коченеющих пальцах пистолетов несколько выстрелов в стену, возле которой только что стоял. После этого он крикнул хозяину закусочной.
— Ашот, заходи!
Тот, перепуганный, просунул голову в дверь, вошел и, увидев дырки в стене всплеснул руками.
— Вах! Какие убытки!
Крюков прошелся по карманам убитых бандитов, вынул у старшего толстую пачку долларов и протянул хозяину заведения.
— Держи, это на ремонт. Не забыл, что говорить надо?
Тот поспешно спрятал деньги и закивал.
— Эй, зачем обижаешь. Будь спокоен, не первый раз…
Сыщик невесело усмехнулся, достал мобильник и по привычке набрал номер начальника убойного отдела.
Секретарша Шабанова ответила, что генерал здесь больше не работает. Она хорошо знала Крюкова и на прощанье по секрету сообщила ему.
— Евгений Геннадиевич теперь начальник частного охранного предприятия «Щит и меч». — И дала ему номер телефона.
* * *
От прокуратуры на место перестрелки снова приехал следователь Кибальчич, а следом появились и оперативники убойного отдела. Крюкову стало казаться, что кроме Кибальчича в Москве следаков вообще больше не осталось. Оперативники знали Крюкова, и допрос не занял много времени. Положение тел убитых, простреленные стена закусочной и куртка сыщика целиком соответствовали его версии событий.
Правда, свидетелей оказалось негусто — один Ашот. Он объяснил, что в этот момент сам стоял за стойкой. Посетители же разбежались по понятным причинам, как только началась стрельба Его показания совпали с показаниями Крюкова.
Типа