Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маха покачала головой.
– Раньше мне никогда не встречались люди с таким упорством. Что-то такое в ней было… Больше, чем просто желание или интерес. Что-то больше неё самой! Не удивлюсь, если у неё получится.
Мне приходилось читать в разном изложении и слышать свидетелей того, как это выглядит. Но самой не везло. Поэтому, наблюдая, как в шкуре Белой Горы появляется отверстие размером с дверь, и Маху мягко засасывает внутрь, я одновременно запоминала детали и сравнивала происходящее с описаниями. На то, чтоб бояться, меня не хватило.
Да и чего тут бояться? Все возвращались целыми и невредимыми – и полными впечатлений.
Отойдя к крытому столу, я достала из ларца песочные часы. Пока сыпался первый песок, извлекла толстую книгу наблюдений, чернильницу и перо.
«Возможно, ради таких случаев и представляются, – догадалась я, фиксируя сегодняшнее число, имя Махи и себя, свидетельницу, – поэтому к Белой нельзя ходить без сопровождающего! Не из-за опасности. А чтоб было, кому записывать подробности и отмерять минуты. Чтоб был кто-то, кто умеет фиксировать, а не стоять столбом, разинув рот».
Забирают, как правило, часа на два с половиной – и в пятый раз перевернув прибор, я приготовилась. И торговку, разумеется, вернули: на стене опять возникло отверстие, и Белая аккуратно выплюнула потрясённую Маху.
– Ну как? – просила я, протягивая флягу: сильная жажда наблюдалась у большинства вознесённых.
Маха напилась, вытерла губы тыльной стороной ладони.
– Это что-то! – выдохнула она. – Такая высота – выше птиц! И всё видно! Когда меня поднимали, я видела мир вокруг, и при этом знала, что я внутри!
– Да, это здорово, – спокойно согласилась я.
– А сколько меня не было?
– Чуть меньше трёх часов.
– Так долго?! Всё так пролетело!
«Фактическое время отсутствия отличается от впечатлений вознесённого – для него проходит порядка пятнадцати-двадцати минут», – отмечали записи. Но Махе это было бы неинтересно!
– А ты была? – спросила она, доставая ещё конфеты.
– Нет. Я вообще первый раз присутствую, когда кого-то забирают.
Она посмотрела на меня с некоторым смущением.
– Извини.
– Ничего. Поздравляю! Значит, хорошая у тебя история.
– Извини, – повторила она.
– Не за что извиняться, – улыбнулась я. – Я бы хотела побывать наверху в сезон дождей, когда туда молнии бьют. Но в сезон дождей она ни разу никого не впускала. А так… Ну, что я там не видела? Небо, просто небо.
Чёрно-белое всё
С: Давайте, что ли, сыграем, пока идём. А то что всё молча да молча, как сычи!
В: А во что?
С: В цвета.
В: Бабушка говорила, что в эту игру всегда выигрывают те, кто старше. А среди нас ты старший!
С: Бабушка тебе говорила да недоговорила. Старше – значит, больше знает, больше видел. А вы обе книг прочитали больше меня в десять раз! Хорошо, давайте по командам. Ты будешь с Аланой, а я – с Жуком. Он всё равно молчит!
Ж: Я не молчу!
А: Тогда мы называем цвет.
С: Валяй.
А: Чёрный.
С: Чёрный перец.
В: Ночное небо!
С: Чёрное дерево.
В: Уголь!
Ж: Пантера!
С: Надо говорить мех пантеры…
А: Цвет кожи у людей с юго-запада!
В: А он, правда, чёрный? Всё-таки кожа – это коричневый…
С: Есть же совсем тёмные! Я засчитываю. От меня… чёрная тушь.
В: Я думала, ты будешь только кулинарное! Тогда…
А: Икра. Я читала, что есть рыбы, у которых икра чёрного цвета. Их ловят в верховьях Фаюми.
С: Я читал, что она вкусная! Перья ворона и всех чёрных птиц.
А: Так нельзя!
С: Можно. Вайли, подтверди!
В: Да, можно.
С: Иначе будем до вечера перечислять!
А: Семена подсолнечника!
С: Черноплодка!
А: Чернослив!
С: Сушёные грибы!
В: Чёрная фасоль.
С: Чёрные помидоры!
А: Чёрные лилии и все чёрные цветы!
Ж: Навозные жуки!
С: Я тоже хотел, да тебя боялся обидеть.
Ж: А что тут обидного?
А: Нефть!
Ж: Антрацит.
С: Молодец!
А: Вулканическое стекло!
С: Графит!
В: Патока!
Ж: А краску нельзя?
В: Нет.
Ж: А вот я подумал: почему у нас не делают краску, и за ней надо идти в Ветряки?
А: Потому что Ветряки ближе к Мёртвым Ямам, балда.
Ж: Мне раньше Емъек приносил краску. А как он ушёл…
С: Емъек – мировой парень! Столько всего делал для кухни! Пахал за троих. Пока он с нами был, меня и не посылали – он всё, что просили, передавал. Теперь самому надо тащиться…
А: Сурри, не отлынивай!
Ж: Чёрные волосы!
С: Ага!
А: Чёрные глаза!
Ж: А так можно?
В: У многих животных глаза чёрные!
С: Ммм… Разрешаете подумать?
А: Думай!
В: Ты ещё знаешь?
А: Угу.
С: Как там Инкрис, кстати? Я слышал, она письмо вам прислала. У неё всё хорошо?
В: Очень. Она популярна! Все хотят услышать про Стену. Она же столько знает! Каждый вечер что-нибудь рассказывает. И даже взрослые приходят послушать.
С: А с учёбой у неё как?
В: Это же Инкрис! Как у неё может быть с учёбой?
А: Придумал?
С: Сдаюсь! Жук, у тебя ничего нет? Тогда мы сдаёмся.
А: Чёрные полоски у зебры.
С: Как я мог забыть?!
А: И ещё смола.
С: С вами как с ровнями! Давай ещё.
В: А можно я? Белый.
А: Я его тоже хотела.
Ж: Белые полоски у зебры!
А: Яичная скорлупа.
В: Вот правильно, так его!
С: Бумага.
А: Молоко!
С: Белые цапли и все белые птицы.
А: Белые кошки и все белые звери!
С: Рис.
В: Белая фасоль.
Ж: А можно я! Можно, я! Взбитые белки с сахаром!
С: Да, вкуснотища! Это называется крем-безе.
А: Крем, значит, больше никакой нельзя? Тогда соль!
С: Сахар!
В: Мякоть кокоса!
С: Редис и все белые корешки!
В: Миндаль внутри и все орехи!
С: Шампиньоны и все грибы!
А: Белый мрамор!
С: Сыр!
А: Лунный камень!
С: И сметана!
В: Кость.
А: Точно!
С: Зубы!
В: Белки глаз!
С: Известь!
В: Мел!
А: Нельзя! Это же одно и то же!
Ж: С чем?
А: С известью!
В: Правда?
А: Мы же в одном круге учимся! Как можно этого не знать?!
В: Извини…
А: Одно делают из другого! Известь из мела!
С: Серьёзно? Я уж и забыл…
А: Тыквенные семечки!
С: Ерга! Древесина ерги – ну, из которой ложки вырезают.
В: А все белые звери были?
Ж: Ага… Ой, что я вспомнил…
В: Тогда белое брюхо рыб.
Ж: Белые киты из Закатного моря!
С: Это тебе брат рассказывал?
А: Сурри, а ты никогда не хотел странствовать, как Емъек?
С: Быть потным, пыльным и шляться по чужим людям? Вот уж удовольствие! Не, мне и так нравится.
В: Тебя тётушка Айгань не отпустит!
С: Я сам себя не отпущу.
А: Ты ему завидуешь! Что он странствует, видит мир, а ты на одном месте всю жизнь просидишь!
С: Да чему тут завидовать? Повар, между прочим, самая важная профессия. Без всех можно обойтись! Даже без твоей бабушки, Вайли, хотя она и крутая. Без Емъека плохо, но справляемся. А вот без тётушки Айгань будет фигово.
Ж: Почему это?
С: Сам подумай. Кто всех кормит? Без всего можно потерпеть, а без еды не протянешь!
В: Вот если бы каждый готовил для себя еду…
А: Ну, ты сказанула!
В: Погоди, мне так бабушка говорила. Что если бы каждый готовил для себя еду, то каждому пришлось бы тратить на это время.
С: Это само собой…
А: Не отлынивай!
С: Сало!
А: Снег!
В: Я читала о снеге у твоей прапрабабушки. Вот же ей повезло!
С: Белые розы и все белые цветы!
В: Хлопок! У него такой белый пух…
С: Я же сказал, что цветы – всё.
А: Это не цветы. Это пух, в котором зёрнышки. Потом из этого пуха делают ткань и бумагу.
С: Ладно…
Ж: Трупные личинки и все насекомые!
А: Белая Гора!
Ж: Облака!
В: Э… Алана, у тебя нет?
А: Больше нет.
В: Тогда мы сдаёмся.
С: Цветная капуста! И жемчуг!
А: Я же помнила про жемчуг!
С: Что, ещё разок?
А, В и Ж (вместе): Да!!!
Ж: А можно я? Можно я?
С: Давай. Какой цвет ты хочешь?
Ж: Я выбираю… Выбираю…
Огонь или дым
Похоже, началось ещё ночью, а то и вчера вечером. Потому что утром, куда ни глянь, всё было утыкано дымными ниточками. Погода стояла безветренная, и они не колыхались. Словно высаженные ростки на поле, робко тянулись вверх. И на одинаковой высоте растворялись в пропечённом воздухе.
Синий и пурпурный дым. От каждого сигнального столба.
«Внимание! – вот что это значило. – Всем внимание!»
Ночью был огонь – и три коротких подмига.
– Гонец пробегал, – сообщил смотритель, одной рукой подкладывая в уличную печку хворост, а другой придвигая котелок в центр плиты. – Облава. Лишнего ловят… Кашу будешь? С мясом!
– Буду, – я потянулась, покрутила головой, подвигала плечами, разминая мышцы. – А что там? Кто-то пропал?
– Девятерых недосчитались. Три юницы, две охотницы постарше и пастухи. Может, загуляли где. А может… – он не договорил и тяжело вздохнул.
«Лишние» – так называют отшельников, о которых никто не знает. И вообще людей, о которых никто не может ничего сказать. Ещё так могут назвать преступников, чьи имена известны. Но чаще – именно незнакомцев, которые скрывают себя.
- Наедине с собой (сборник) - Юрий Горюнов - Русская современная проза
- Я не умею летать - Sora Ni - Русская современная проза
- Мама Юля. Мама, бабушка, прабабушка… - Алексей Шипицин - Русская современная проза