Читать интересную книгу Лев Яшин. Легендарный вратарь - Александр Соскин

Перед матчем открытия Мексика – СССР стадион «Ацтека» взорвался гулом приветствия в адрес своих футболистов, когда они выбежали на разминку. Но только шум стих, главная трибуна целиком как по команде отвернулась от поля, экспансивные мексиканцы вскочили на ноги, размахивая своими сомбреро и подушками для сиденья. Вся VIP-ложа во главе с президентом Мексики Диасом Ордасом завертела головами: что происходит? А это публика бурно приветствовала появившегося на трибуне резервного советского вратаря Яшина. Один автограф русского ветерана, по прикидкам местных газет, стоил в Мехико трех итальянских или английских.

Не знаю, был ли кто-нибудь, кроме Яшина, удостоен чести проведения прощального матча с приглашением мировых звезд не только в своей, но и в чужой стране. В 1971 году после съезда высоких гостей в Москву на матч 27 мая между сборными ФИФА и советского «Динамо» стараниями итальянских поклонников и друзей Яшина во главе с Джачинто Факкетти не менее представительная компания знаменитостей собралась на матч сборных команд ветеранов мира и Италии.

31 августа в Милане, на стадионе «Сан-Сиро», многочисленные «тифози» закатили форменный рев негодования, когда во втором тайме была объявлена заранее предусмотренная замена Яшина другим игроком. Но Карло Маттрел из «Ювентуса» так и не смог занять ворота. Не допустив такого «безобразия», зрители после игры хлынули на поле и унесли героя дня на руках. Лев Иванович потом с улыбкой, но и содроганием вспоминал, как, плывя по воздуху, почувствовал, что… его раздевают – сначала сняли одну бутсу, тут же вторую, стянули свитер, добрались и до трусов, милостиво оставив на нем только плавки, и в таком виде доставили прямо в раздевалку.

На эти прощальные матчи, а также на чествование Яшина 9—10 августа 1989 года по случаю его 60-летия пожелал явиться весь цвет мирового футбола. Не всем и не всегда это удавалось, но каждый раз в Москве и Милане высаживался мощный звездный десант. В эти три приема у Яшина побывали Бобби Чарльтон, Эйсебио, Франц Беккенбауэр, Герд Мюллер, Карл-Хайнц Румменигге, Джачинто Факкетти, Ладислао Мазуркевич, Гарринча, Тостао, Карлос Альберто, Эрнст Оцвирк, Франсиско Хенто, Драган Джаич, Влодзимеж Любаньский, Христо Бонев – всех не перечислить. Отложив самые срочные дела, они стремились на свидание к этому, по словам Франца Беккенбауэра, «излучавшему тепло человеку».

«Про Яшина я впервые услышал в 1955 году, когда мне едва исполнилось десять, – вспоминает Беккенбауэр. – Сборная ФРГ играла тогда в Москве против команды СССР, и с уст телекомментатора не сходило имя русского вратаря, раз за разом встававшего на пути наших форвардов. Мы тогда уступили (2:3. – А.С.),и поражение это, по мнению очевидцев, было целиком на совести советского голкипера».

На проводы Яшина Кайзер (прозвище Беккенбауэра. – АС.)приехать не смог, оказавшись из-за почечных колик в больничной палате, и сильно по этому поводу расстроился, но гостил у Яшина один, без специального повода и звездной компании в 1986 году, а три года спустя участвовал в юбилейных торжествах по случаю 60-летия русского друга.

Кайзер, по собственному признанию, любит бывать в нашей стране и не раз напоминал, что открытие России началось для него именно с Яшина. «Россия ассоциируется у меня с Яшиным», – подчеркивает лучший немецкий футболист всех времен. Не так давно 20-летняя история дружественных отношений Беккенбауэра с Яшиным получила совершенно неожиданное продолжение. Когда из-за ошибки арбитра была назначена переигровка матча Лиги чемпионов 2002 года между австрийским «Тиролем» и российским «Локомотивом», наша пресса в стиле нелепых нападок сталинского прокурора Вышинского на «врагов народа», объявленных японскими шпионами, напустилась на Беккенбауэра, якобы лоббировавшего в УЕФА интересы австрийцев (то ли потому, что у него в тирольских горах вилла, то ли в знак расположения к управляющему местным клубом).

Седовласый Франц еле сдерживал возмущение: «Не хочу комментировать решение контрольно-дисциплинарного комитета УЕФА, поскольку это не в моей компетенции. Оно на совести членов комитета. Но клянусь, что я ему никак не способствовал. Не имею никакого морального права оказывать давление на членов комитета УЕФА. И как вообще я могу это сделать, являясь лишь президентом «Баварии» и вице-президентом Германского футбольного союза? Крайне сожалею, что появилась такая компрометирующая информация, поскольку у меня много друзей в Москве, а Россия и Америка – две страны, в которых я только по-настоящему и отдыхаю. Было бы кощунством омрачать мою многолетнюю дружбу с великим Львом Яшиным» (выделено мной. – АС).

Ни в 1971-м, ни в 1989 году Пеле, связанный контрактными обязательствами, тоже не мог вырваться в Москву. Но в 1988 году подвернулся удобный случай побывать здесь по другим, нефутбольным делам. Принимая приглашение, Пеле первым долгом спросил: «А Яшин в Москве? Хочу его видеть». Сквозь толпу встречавших и репортеров в шереметьевском VIP-зале «король футбола» сразу углядел Яшина, скромно стоявшего в сторонке, опираясь на палочку.

Изящно, словно финтом на поле, обойдя эту плотную массу, Пеле ринулся к нему, рокоча на весь зал своим характерным басом: «Салуд, амиго (исп. друг. – А.С.)Салуд, папа Яшин!», и заключил в крепкие объятия. Следующим же днем «бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они».

Память о Яшине остается для Пеле святой и по сей день. Стоило ему уже после кончины «амиго» появиться в Москве (1997, 2003), он непременно возвращался к светлому образу русского вратаря буквально в каждом выступлении или интервью и обязательно желал видеть Валентину Тимофеевну. Известный журналист, бывший корреспондент советского телевидения и радио в Бразилии Игорь Фесуненко, обычно сопровождающий Пеле в качестве переводчика, во время январского визита 1997 года даже удостоился многозначительной укоризны во взгляде «короля», когда вопросительно посмотрел на него в ответ на просьбу «повидаться с Валентиной»: Пеле был уверен, что уточнение «вдовой Яшина» не требуется.

На торжественном приеме, устроенном в честь Пеле послом Бразилии, Валентина Тимофеевна, выступая в ответ на добрые слова о муже, едва не расплакалась, а Пеле в своем спиче всячески ее успокаивал: «Даже хорошо, что вы плачете, но только не продолжайте, а то я тоже разревусь». Это отнюдь не была фигура речи – Пеле горазд чуть что пустить слезу. Ничего странного: мужественные люди зачастую чувствительны, сентиментальны, и Лев Иванович, кстати, тоже не был исключением. Вдова Яшина как-то сказала, что Пеле обращается к ней как к близкой родственнице. А сам Яшин долгие годы, словно родственник, был близок несчетному числу футбольных подданных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});