на свернувшуюся на земле кольцами змею так до боли напоминающую цветом вересковую поляну в Лихолесье, — амфисера генерала Кайса. Это она принесла тебя ночью в клетке. Верба у нас самая спокойная. Я однажды ей мышь через забор бросила, и она не побрезговала, слопала. Но тебе не советую это повторять, — улыбнулась и погрозила пальчиком. — Идем скорее!
Мимо нас с накрытым тряпкой ведром прошел полуголый эспер и направился к загону. Не успела я проследить за ним взглядом, как Таура схватила за руку и потащила дальше.
— Смотри, — чуть поодаль от стойла амфисер расположилась большая тканевая палатка, — Там живут мерцающие, а там, — указала на вторую такую же рядом, — Кара и остальные пленные, которые работают на благо лагеря. Я уже застелила тебе койку, пойдем, покажу.
Мы приблизились к палатке, и я с ужасом столкнулась взглядом с теткой Карой.
— Меньше болтай, Таура! — подбоченившись, прикрикнула женщина, потуже затянула косынку и направилась к центральной части поселения.
— Везде у нее глаза да уши, спасу нет, — цокнула языком девушка и впустила меня в палатку. — Выделила тебе самую паршивую койку на входе, жаба мерзкая, — указала на топчан, о который я едва не споткнулась. И правда, на самом входе. — Зато я белье тебе чистое без дыр достала, — похлопала она по краю койки, — и подушку поплотнее выбрала. Располагайся. Скоро услышишь сигнал на завтрак. Сразу выходи, завернешь за палатку. Там стол для нас накроют. Остальные уже затемно с прииска прибудут. Меня сегодня в лагере оставили, чтобы рану обработать, — с шипением повела больным плечом. — Побегу я, а то эскулап заждался.
— Искренне благодарю за заботу, Таура, да хранит тебя Солнцеликая, — осенила девушку святым кругом.
Она лишь улыбнулась в ответ и умчалась.
Я села на топчан, положила ткань под подушку и обвела взглядом комнату. Койки стояли стройными рядами с узкими проходами, и больше ничего здесь не было. Я насчитала тринадцать мест вместе с моим. Вот, значит, сколько нас, мерцающих. Знать бы еще, что там где у меня мерцает, от чего сам генерал эсперов не пожалел драгоценных живых камней для калеки. Поставил на ноги, чтобы вместе с другими добывала столь важную для их расы породу. Неужели это все, что им нужно от нашего мира?
Глава 9
Пребывая в раздумьях, я смирно сидела до тех пор, пока не услышала звонкую трель колокольчика. Сообразив, что это и есть сигнал на завтрак, по навету Тауры вышла из палатки и обогнула ее по правой стороне. Увидела длинный деревянный стол и приземлилась на скамью. Заозиралась в поисках хоть одной живой души и вскоре появилась высокая девушка в косынке и белом переднике. Она ловко удерживала поднос, заставленный кухонной утварью, на одной руке.
— Доброе утро, — первой поздоровалась с незнакомкой.
Она и не глянула на меня. Наспех расставила две тарелки, ложки и кружки. Ушла, вильнув хвостом длинного серого платья.
Я пожала плечами, удивляясь столь не радушному приему. Все-таки я так же как и она оказалась в плену. Разве не лучше поддерживать друг друга в такие не легкие для всего мира времена?
Вскоре девушка вернулась с двумя ведрами. Пыхтела и надрывалась. Со взмокшим недовольным лицом поставила ношу на край стола и смахнула с ведер тряпки. Ухватилась за тарелку, плюхнула в нее половник белой каши и так же поступила со второй. Потом наполнила кружки ароматным взваром и снова согнулась под весом ноши. Поковыляла в сторону другой палатки, с которой доносились женские голоса.
Наверное, мне следовало дождаться Тауры, но желудок отказывался от жестокой пытки временем. Лютый голод заставил наброситься на самую вкусную в мире молочную кашу. Даже в обители на завтрак варили хуже. А взвар так и вовсе порадовал сладостью терпких ягод. Я жадно пила и урчала от удовольствия. А когда вытряхнула в рот попавшую в напиток ягодку, чтобы с удовольствием ее разжевать, появилась Таура.
— Фух! Еле успела, — плюхнулась она на скамью напротив и подтащила к себе тарелку. Набросилась на еду так же, как я недавно.
— За что она тебя? — я указала на плечо девушки.
— Болтаю много, — ответила с набитым ртом. Запила последнюю ложку каши и подалась вперед. — Не любит она мерцающих. Считает, из-за нас вся беда в мире. Вот и злится, лупит каждый день. А в чем мы виноваты? Я и знать не знала, что умею видеть и добывать эти проклятые живые… — она резко замолчала. Кинула взгляд мне за спину. Я обернулась и увидела девушку в косынке.
Она мигом смела грязную посуду на поднос и ушла.
— Райя то же такая как Кара, — еле слышно шепнула Таура, продолжая смотреть куда-то вдаль. — Презирает и шпыняет при любом удобном случае. Но злится она больше из-за того, что генерал на нее внимания не обращает. Влюбилась дуреха в Кайса, представляешь?
— Фу, — вылетело непроизвольно, когда представила нашу девушку в постели захватчика.
— А че фу-то? — рассмеялась болтушка Таура. — Красивый, сильный, властный. У нас тут пол лагеря тайно по нему вздыхает, а он холодный, как каменная глыба. Вот и бесятся девахи.
— И ты вздыхаешь? — хитро подмигнула, а сама подумала, это как низко надо пасть, чтобы испытывать чувства к убийцам, прокатывающимся по нашему миру волной боли и разрушений? Надо искать способ изничтожить врагов, а не мечтать о них. А то, что этот Кайс поставил меня на ноги, не умоляет того, что он сделал с ни в чем не повинными, беспомощными послушниками. С моей Ваакри сделал…
— Ой, брось! — раскраснелась и отмахнулась. — Я в любовь не верю. Выжить бы, — тяжело вздохнула и погрустнела.
— Не поняла! — я скукожилась вся от крика и с опаской обернулась. Разгневанная тетка Кара стояла, широко расставив ноги, с плетью в руках. — Я бегать за вами должна?! А ну марш в свою нору, мразоты! И чтобы носы до