гном, — Плайер уж точно оценил твою доброту, а еще те несчастные в твоем подвале.
Но на новоиспеченного барона это утверждение никак не подействовало, он даже улыбнулся.
— Без меча не будет мира, так говорит Он и слова его правдивы. Долгие годы я выполнял безумную волю лорда Фрелла: уничтожал целые деревни, убивал женщин, мужчин, стариков… все ради того, чтобы поддержать некий «порядок Высоких Земель». Но был ли он, этот порядок? — Он склонил голову и начал смотреть в пол, как будто там что-то лежало. — Во снах мне часто являлись те, что погибли от моего меча; они ничего не говорили, лишь смотрели своими безумными глазами, а я бежал что есть сил в черную пелену безвременья. Бежал… бежал… бежал… пока мне не открылась истина, его истина. Он просто спросил: «Куда ты бежишь?». И я остановился, а затем мне показали мое предназначение.
Гном опять что-то хотел сказать, но слова застыли в горле.
— Когда-то я плакал, как ребенок… но больше не будет никаких слез. Мир, состоящий из Его любви, прекрасен, это понял и лорд Фрелл, и Келтер Каморан, и еще легион его верных последователей, но вот вы, — барон стремительным движением извлек меч из ножен, — к сожалению, ничего не поняли.
Звук пущенной стрелы мерзко засвистел, мгновение — и она уже торчит из трона с черепами. Мимо!
— Хороший выстрел, вот только бесполезный. Смотрите! — Комната стремительно начала заполняться сиреневым дымом. — Он смотрит за мной и благословляет на ратный бой с теми, кто никогда не сможет познать истину, с теми, кто уже мертв внутри! Пока наше воинство штурмует обители молчаливых сестер, я здесь и сейчас исполняю свое предназначение!
Дым буквально за секунды заволок всю комнату, скрыв барона и всю четверку. Монах-южанин кинул кинжал в то место, где только что стоял Сирт, но в ответ послышалось только бряцанье металла о стену. Натира достала из ножен «Погибель гоблинов», и только благодаря этому осталась жива; фигура Сирта в мгновение ока оказалась перед ней и длинный меч начал методично опускаться, пробивая защиту. Понятное дело, что сил даже подготовленной девушки не хватит, чтобы оказывать полноценное сопротивление бойцу из стражей земель, так что оставалось только защищаться. Несколько ударов она достаточно успешно парировала, но вот последний выбил ее из равновесия, и если бы не вылетевший из дыма с топором наперевес Моргор, то, скорее всего, меч бы уже отсек ее милую головку. Гном бился со всей яростью, что дали Боги храброму народу подземелий, пару раз даже казалось, что ему почти удалось пробить защиту барона, но Сирт все же был не так прост. Ловким движением меча он умудрился выбить топор из рук гнома, а его самого отбросить в сторону. Но опять в, казалось бы, решенный исход вмешалась удача в виде монаха-южанина, который точным броском засадил Сирту кинжал прямо в бедро. И хотя латный доспех, по идее, должен был защитить владельца от столь незначительной угрозы, но кинжалы Южных Земель не зря славилась своей остротой; схватившись за ногу и кряхтя бывший хранитель закона растворился в дыму.
— Группируемся! Не теряем друг друга из виду! — Натира истошно кричала своим компаньонам, чтобы они подошли поближе.
— Я вижу его, сейчас я все закончу! — Гурт, выставив меч вперед, бросился в самую густоту дыма.
— Нееет!!! Вернись назад, он слишком силен!
Но Гурта было уже не остановить. Послышались звуки ударов, которые с каждой секундой становились все громче и громче, барон определенно шел в атаку.
— Получи, отродье! — Гурт вложил в этот удар все силы, что у него остались, но, к сожалению, меч прошел в пустоту, а последовавший за ним укол от Сирта пронзил несчастному живот. Затем последовало самое обычное добивание: пару ударов опустилось сверху на Гурта, но их, как ни странно, он сумел парировать. Затем клинок барона колом опустился вниз, и тут произошло… невероятное! Гурт сумел ловко откатиться в сторону, а его рука резко подняла меч и вонзила его врагу точно в бок (как раз между креплениями защитных пластин) практически по самую рукоятку.
Сирт обронил свой меч и, в недоумении с торчащим из тела клинком, сделал два шага назад.
— Все, все… как Ты и предсказал. Неужели, твой раб обрел покой. Господин… — Подобно колоссу он с грохотом рухнул на пол и испустил дух. Наконец-то хранитель закона барон Сирт отмучился в этом мире. С его смертью сиреневый дым исчез так же быстро, как и появился.
К еще живому Гурту бросился Моргор, а за ним уже остальные.
— Друг, друг, мы сделали это! Ты был просто великолепен! — Гном со слезами на глазах схватил дрожащую руку товарища.
— Я, я… аха… я сделал это? Кха-кха… — Изо рта показалась кровь.
— Да! Да! Главное, дыши ровно, сейчас мы вынесем тебя отсюда, через неделю будешь как новенький. Это я тебе камнем клянусь, только… только не опускай руки!
— Кха, кха… я… а я же ведь говорил, тогда на экзамене, когда сражался с орком… говорил же, что это еще не конец! Я мог еще сражаться… Почему… Почему мне не дали шанс?! Почему… — Губы следопыта еще пару раз дрогнули, а глаза, несколько раз моргнув, безжизненно сфокусировались в одну точку.
Моргор аккуратно положил тело друга на пол и, утерев лицо, начал шептать молитву последнего пути воина, и, хотя в гномской интерпретации она значительно отличалась о той, что положено читать по погибшему человеку, никто не посмел его остановить или поправить. Монах и Натира лишь кротко стояли и смотрели за этим величественным и грустным моментом, от которого не могли не навернуться слезы.
А между тем в подземелье ждали их товарищи, по воле случая оказавшиеся в руках палачей барона.
— Пойдем, Моргор, Гурт храбро бился, но сейчас мы нужны живым. — Натира ласково положила руку на плечо гнома.
— Да… мы идем, ну, мрази, бойтесь! Никто сегодня не выйдет отсюда живым! За тебя, Гурт Виртул! За тебя!
Этой ночью пролилось много крови. Троица в своем походе в подвальные помещения не щадила никого из оставшихся охранников. В принципе, диверсанты и никакого сопротивления толком-то не встречали: все охранники на удивление легко резались, так как среди них практически не было никого в трезвом уме и с хорошими боевыми навыками.
И вот наконец-то перед ними вторая цель. С замиранием сердца Натира смотрела на тяжелую дубовую дверь в подвале, там за ней лежали те, кому не посчастливилось угодить в плен к палачам барона. Мысль о том, что все их товарищи могли быть до неузнаваемости