Читать интересную книгу О любви - Роман Казак-Барский

В пятницу опять приехала с Харченко Зинаида. На прошлой неделе Миттеран никак на её ласки не отреагировал. Она тогда полдня ревела и поругалась с прапором. На этот раз она скормила Миттерану коробку "Сникерсов", а он опять ни в одном глазу. Стоит, фыркает и машет хвостом, вроде бы как мух отгоняет. Маргарет же на радостях запела так, что переполошила овец. Мефодий с Раиской пытались её боднуть, но Маргарет, задрав хвост, стала брыкаться и отогнала их обратно в овечий угол.

Каждый день я смотрю на портрет моей дорогой Кэмэл и с благодарностью вспоминаю мисс Стравберри. Ведь если бы не её любопытство, она не заглянула бы к нам в хлев, если бы не случился там рядовой Шубодеров, не стали бы они пить водку, заниматься любовью и перекуривать. Не увидел бы я никогда Кэмэл.

"Если ты будешь так грустить без верблюдицы, мы тебя вернем Бабаю. К тебе будут приводить верблюдиц со всей области, ты их будешь трахать, и Бабай будет зарабатывать на тебе большие деньги. Причем там будут разные и молодые, и старые, как твоя мать Гюльсен. Ты хочешь этого?" - сказал рядовой Варфоломеев Иоанн Денисович. Конечно, я этого не хотел. Мне не нужны никакие верблюдицы. Я хочу только её - Кэмэл.

"Ничего, перебесится. Это издержки роста", - заметил рядовой Гутман Давид Аронович.

Рядовой Варфоломеев сказал, что очень хотел бы посетить Святую Землю и помолиться в церкви Гроба Господня, побывать в Вифлееме и подняться на Голгофу по Виа Долороза.

"Послушай, Давид, - обратился к Гутману Иоанн Денисович. - Ты ведь после дембеля уедешь на родину твоих предков?" - "Попытаюсь". - "Ты мог бы мне прислать приглашение? А то ведь когда ещё у нас разрешат паломничество в Святую Землю, да и разрешат ли вообще. И потом, если даже и разрешат, то в компанию паломников вовек не пробьешься. Я ведь собираюсь получить приход где-нибудь в глубинке. Хочу укрепить свою веру. А для этого хотелось бы побывать в Ерусалиме. Буду тихо молиться за спасение душ православных христиан". - "Хорошо, Иоанн Денисович. Сделаю", - пообещал Давид Аронович.

К осени я уже совсем стал взрослым. С первыми заморозками прощались с нашими дембелями. Уезжали Гутман и Шубодеров, Курбанбердыев и Псюхин. Варфоломеева назначили командиром отделения скотников и присвоили звание младшего сержанта. Младшим сержантом стал и рядовой Гасанов. Под его опеку перешел наш продовольственный склад, где он, к своему удовольствию, нашел пять ящиков говяжей тушенки. Сегодня пришли прощаться в хлев рядовой Гутман и сержант Курбанбердыев. Последний угостил меня и Миттерана шоколадками "Пикник", а Маргарет даже поцеловал и скормил ей коробку голландского печенья. Старая ослица прослезилась от умиления, а Миттеран издевательски заржал. Он не может, чтобы не подначить Маргарет.

Рядовой Гутман обнял меня, и я прижался к нему. "Прощай, Исак, сказал Давид Аронович. - Теперь ты останешься здесь евреем вместо меня. Кто знает, может твоя мечта сбудется, и ты доберешься до своей Кэмэл. Я тебя люблю". - "И я тебя люблю, Давид. Пиши нам письма с Варфоломеевым. А он будет за тебя молиться. Правда, Иоанн Денисович?" - "Само собой, подтвердил Варфоломеев. - Ты ж, Давид, не забудь про гостевой вызов".

Потом был прощальный ужин. Гасанов с Шубодеровым расстарались. Были шашлыки и рыба. По этому случаю Бабай доставил ящик водки и ящик портвейна. Были арбузы и дыни. Так что мне, и Маргарет, и Миттерану досталась уйма сладких корок. Даже козел Мефодий и коза Раиска получили свою долю. Все обменялись адресами. Псюхин все подначивал Шубодерова, что он в темном хлеву не глядя трахнул эту американскую "стремянку" за "Полароид". Шубодеров возразил ему, что Псюхину, лучше бы не выступать. Хоть эта леди и не красавица, но она с ним такое вытворяла, что Псюхину и не снилось. И, по крайней мере, ему не пришлось, как Псюхину после посещения общаги связисток, потом выводить с помощью дегтя мандавошек.

Прапор с Зинаидой тоже были на ужине. Он пожелал всем успехов на гражданке и сказал на прощание, чтоб не таили на него зла, если кого обидел, и чтоб помнили товарищей и хранили армейскую дружбу, потому как кто знает, чем кончится этот несусветный бардак в стране.

Зинаида за последнее время погрустнела. После ужина она подошла к Гутману и уволокла его за казарму. Я даже испугался, как бы она чего не утворила. Зинаида вынула из кулька с нарисованными апельсинами три длинных конверта с улыбающимися летчиками на марках. Письма от мистера Мэрдока. Оказывается, она ещё на прошлой неделе договорилась с Давидом, что тот ей попытается в меру своих знаний перевести послания мистера Мэрдока, поскольку сам Гутман знал только немецкий. Письма были отпечатаны на принтере, что, вероятно облегчало их прочтение. Я уж не помню подробностей, но Зинаиду тронуло, что мистер Мэрдок в каждом письме называл её "Dear Zina", что означало "Дорогая Зина" и заканчивал письма непременным "I love you" и "I want you, my dear bird", то есть "Я люблю тебя" и "Я хочу тебя, моя дорогая птичка". Все остальное без словаря Давид не мог перевести. "Остальное и не нужно, - сказала Зинаида. - Такой же, как все мужики. Хочет, да не сможет". - "Это отчего же? - удивился Давид. - Я бы и сам не отказался," - раздухарился Давид, разгоряченный спиртным. - "Ну-ка, ну-ка, - захихикала Зинаида и сунула руку ему между ног. - Не с твоей шпилькой меня хотеть. Ты не обижайся, Давидушка, только мне нужен мужик с хером, как у Миттерана. Такое уж у меня устройство. Бог меня наказал за любопытство". - "Ну, коли так, то посмотри, может Шубодеров тебе подойдет". - "Шутишь?" "Нисколько. Пойди проверь. Зря што ли он кровать поломал с этой американской. А она чуть старлею Гаврикову очи не выцарапала за то, что помешал дело довести до конца". - "Ладно. Спасибо за наводку. Прощай. Не держи зла на ребят, если кто што болтал. Это так. Балаболки. Удачи тебе и счастья". - "Спасибо, Зинаида. И тебе удачи. И счастья от всей души. Добрая ты и не очень счастливая. Пусть тебе повезет. А может, поедешь в Штаты к этому мистеру Мэрдоку?" - "Не. Ни ему, ни мне никакого проку. Здесь отыщу".

Так они и распрощались.

Не знаю, опробовала ли Зинаида Шубодерова тогда, только к Новому Году уехала она с Космодрома вовсе. Может, кончился срок контракта. Не знаю.

А весной Варфоломеев Иоанн Денисович получил первое письмо от Гутмана Давида Ароновича с его исторической родины. Иоанн Денисович прочитал мне его, потому что кое-что в этом письме было и для меня. Я его запомнил почти на память.

"Здравствуй, Иоанн Денисович!

Вот уже месяц, как мы прибыли в историческую родину.

Не стану описывать наш длинный путь через Бухарест, откуда мы летели самолетом. На границе случился небольшой инцидент. Был у меня серебряный полтинник. 1924 года. Взял на память. Отняли щипачи-таможенники. Бог с ними. Держава от этого не разбогатела, а я не обеднел. Обидно за Родину, что у неё такие охранители.

Живем мы нынче в небольшом городке (по нашим понятим) Хадера, недалеко от исторической Кесарии, где была резиденция римских прокураторов Иудеи. Там живал и Понтий Пилат, всадник. Чудесное место. Римские руины на самом берегу Средиземного моря. Первым делом я там окунулся в море. Можно сказать, приобщился. Там, где Пилат ноги мыл. Пляж здесь даже лучше, чем в Одессе на Лузановке. Хотя ты ведь не был в Одессе. В общем, чистый белый тонкий песок. Учу язык и немного подрабатываю. Чищу здешние туалеты. Привычная работа. Наверное, мне придется и здесь отслужить в армии. Но меня это не пугает, а совсем наоборот, имея опыт службы в Советской армии, любопытно даже. Здесь служат в армии и девушки. Не такие, как в Союзе, контрактницы - на связи и прочих подсобных должностях при штабах, а в линейных частях. Я сделал такой вывод - потому что ходят они в форме такой же, как у ребят, и с оружием прямо по улицам и даже ездят в общественном транспорте. Ребята и девушки в большинстве своем рослые, красивые. Сиськи, как у Зинаиды, а ноги растут прямо от гланд. Хороший харч сказывается. Выпить и закусить тут в изобилии и фантастическом разнообразии. Кстати, как вы там? Мы уезжали - в Одессе на полках магазинов было, как зимой на пляже.

Я и не думал, что на земле предков происходит нынче смешение разных народов, как в Америке. И черненькие эфиопы, и беленькие, как скандинавы, индийцы, узбеки, кавказцы, марокканцы, йемениты, аргентинцы и прочие наши как бы славяне. И все они - евреи. Был я на экскурсии в Иерусалиме. Понял, наконец, почему ты хочешь здесь побывать. Это действительно святое место, вызывает благоговение вся эта древность. Свое обещание я выполню. Гостевое приглашение легитимно год, поэтому я стану его оформлять ближе к осени, к твоему дембелю.

Страна очень красивая, но земля хоть и родит в достатке все, что нужно для жизни, требует колоссального труда. Работают тут много. По 10-12 часов. И ещё нужно защищаться. Много строят. Этих людей уже не сковырнешь. Им есть, что терять. А чужого им не нужно. Не трогайте только, не мешайте. В Союзе нам хорошо вешали лапшу на уши об этой стране-агрессоре. И арабы, и евреи в массе доброжелательны друг к другу. Ездят в общественном транспорте, покупают друг у друга в лавках. По пятницам арабы в еврейских, а по субботам евреи в арабских. Даже очень удобно. Лечат и учат друг друга. Всем на пользу. Иронично называют друг друга двоюродными братьями. Ну, тебе-то это понятно из Библии. Дети одного отца, но от разных жен.