74.
АМЕРИКА
Посреди заболоченных рек,
Между клёнов — разлапистых рук,
В парике восемнадцатый век
И глухой пуританский сюртук.
Бесконечные, злые леса
Ядовитым плющом поросли,
Заглушает псалмов голоса
Страх лесной — не коснуться земли.
Въедут в лес — и в машине сидят,
И не смеют с дороги сойти,
И асфальтовой плёнки парад
Держит их под стеклом взаперти.
Словно чуя, что всё ещё тут
За ветвями враждебный вигвам,
Осторожно и робко ползут
Кадиллаки по серым холмам.
И глупа их никчёмная мощь,
Лихорадочен хромовый блеск,
Средь беременных стрелами рощ,
Где ветров нескончаемый плеск.
Это призраки длинных машин
От посёлка к посёлку скользят,
Но за что в этой странной глуши
Их щадит зеленеющий ад?
Так живут, словно завтра падёт
Ненадёжный, дощатый мирок,
И к пустыням фургон поползёт,
За спиной оставляя Восток,
Так живут, словно только вчера
Швартовался тут "Майский Цветок",
Так живут, словно только с утра
Строить начали свой городок.
И косой колоколенки взлёт
Молча молится Господу Сил,
Чтоб всему вопреки сохранил
Осаждённый лесами народ.
75.
От Китежа до Петербурга
Совсем не так далеко:
Следи за полётом окурка,
Брошенного в Неву.
От Лондона до Атлантиды
И вовсе рукой подать.
Гулкий Биг Бен обиду
Колышет в жёлтой воде.
Говорят, Венеция скоро
Будет на дне морском —
Лев Святого Марка,
Отращивай плавники!
Да только — зачем об этом?
Все-таки мне никак
Не хочется быть поэтом
Тонущих городов…
76.
ЛЕТНИЙ САД
Эти головы горгон —
двулики,
Алебарды вправо-влево
смотрят,
Не гадал, не думал Пётр
Великий,
Что на Летний поналепят
морды,
Что заблудишься в сплошных
величьях,
Что не ступишь никуда
с аллеи…
Видишь головы горгон
двуличных?
И на каждой притаились
змеи!
Алебарда, что орёл —
двуглава,
А кустарники прямы,
как рама,
Тут ни влево не свернёшь,
ни вправо:
Генеральная аллея —
прямо!
И глядится в ту аллею
Замок —
Видишь, в цвет драконьей крови
стены?
Он несчётными глядит
глазами,
Охраняя неизменность
стиля.
Там живёт убитый им-
ператор.
(Стиль воинственный зовут
ампиром).
Топай прямо, а свернёшь куда-то —
Обернётся тот ампир
вампиром!
77.
ГЕОМЕТРИЯ ТУМАНОВ
Ветрами зеркала туманов погнуты,
Дождём пропороты…
Совсем не по эвклидовым законам
Живёт мой город.
Мост — не дуга.
Он кем-то смят в гиперболу.
И фары искажают перспективу,
Выхватывая дерево за деревом
Сады из волн залива.
И серебрятся аисты столбов.
Их гнёзда — не на крышах, на асфальте!
Как всё искажено!
Хоть вы останьтесь,
Две нитки параллельных огоньков,
Две линии неоновой химеры
Над бесконечной сыростью аллей…
Но где-то там, в вершине псевдосферы
Сойдутся параллели фонарей.
78.
ОСЕННЯЯ ВЕНГЕРКА
В сумерках жёлтых, в шуршащих аллеях
Листья, желтеют, белеют, алеют…
Лисья как пёстрая разноголосица —
Каждый в неповторимые просится.
И неслетевших листьев касаясь,
Жёлтое в жёлтый туман ускользает.
Листья лимонные, зелень сквозь золото,
Листья лиловые, листья тяжёлые…
Так мотыльковы листья осины,
Ивы белеют в искорках синих,
Царственно щедро медные клёны:
Серым кустарникам дарят короны,
А над банальностью луга и лужицы
В вихре венгерки орешники кружатся…
Все отплясались, истины, бредни,
Липы остались — чуть не последними!
Липы хвостами лисьими машут,
Липы устали, липам не страшно.
Хмурого дуба тёмная бронза
Падает тяжко, больно и грозно,
Падает каждый, как падает знамя —
Так не однажды бывало и с нами:
В жёлтых метелях листья — как слово:
Свежим сухое не сделаешь снова
И по осенней незримой лестнице,
Не вместе ли с листьями бестелесными,
Сами мы, словно касанье,
В жёлтый туман ускользаем?
ГАЛЛЬСКИЕ ПЕЙЗАЖИ
79.
Вот так подаются в клошары,
Где набережной кривой
Слепят тебя жёлтые фары,
Которых не знал над Невой.
Вот так из холмистого Пскова
Обрезки старинной души
Ссылают на остров Святого
Людовика — и не дыши…
Париж
80.
На площади Вогез,
На старой Place des Vosges
Опять попутал бес
Влюбляться в эту ложь,
Где красных стен квадрат
И окон переплёт
Глядят в кленовый сад.
Над пиками оград
Лист за листом плывёт,
Как тени львиных лап,
А в воздухе висят
Следы пернатых шляп.
Сырая глушь аркад
Всё искажает так,
Как будто бы звенят
Фантомы старых шпаг —
Нет, просто антиквар,
Вздыхающий гобсек,
На ключик закрывал
Едва ли бывший век…
Париж
81.
.
На пегих скалах пена ржёт и стынет,
Хаос камней и чаек — пей до дна!
Тяжёлыми обломками латыни
Завалена старинная страна.
Тут край скалы. В бесцветный час отлива
Смолкают даже чайки до поры,
Тут край земли. И с этого обрыва
Одна дорога ей — в тартарары!
Нет, это вам не Франция! — Поныне
Крылатых кельтских шлемов снится скань…
Никчёмными обломками латыни
Завалена не римская Бретань.
Кемпер, Бретань
82.
В Компьенский лес уходят кони,
И колокольня смотрит в даль,
Ей всё равно — пусть ветер гонит
Листву в пустой Мориенваль.
Так эта осень бесконечна,
Что нет ни света ей, ни тьмы,
И падает не солнце — свечка
За пикардийские холмы.
Витраж, как паутина, славит
Былую лёгкость летних дней,
Но отведи глаза — раздавит
Романской тяжестью камней!
Белёсый сон ползёт в долины,
Сглотнув измученную даль,
Как будто брызги мокрой глины
Летят в глухой Мориенваль,
Где церковь — тёмная немая
Тысячелетняя стена
На контрфорсах поднимает
Чужих монахов имена.
Пикардия
83.
Гнедой выносит на мыс песчаный.
Тут — грань Европы и Океана.
И сам давно уж не знаю, где я,
Осенний ветер метёт Вандеей,
И узких листьев по травам шорох
Напоминает, как пахнет порох.
Шуаны живы в совином крике.
По серым дюнам,
по жёлтой вике
Шуршат копыта,
И факел светит,
Чтоб из тумана прорвался ветер!
Край света слева,
Край света справа…
Шуаны?… Или
казачья лава?
………………
Спасибо, ветер, за степь Донскую —
По стременам я опять тоскую,
Спасибо, ветер, за гривы в рожу —
Вовек поводья из рук не брошу.
Скорей бы весь на куски распался,
Чем так разжал бы пружины пальцев!
За глотку, зычную, как вече Пскова,
За злоязычье и за рисковость,
За руки женщины, за очи ведьмы,
За каждый вечер — спасибо, ветер!
За перепалки дождей и молний,
За переулки, что с горки к морю,
За Крым не сдавшийся, сюда ушедший,
За т у Вандею, что мне завещана!
Спасибо, Ветер,
что ты сдуваешь
листву законов,
Волну взбиваешь,
и гулко свищешь
в ушах знакомых,
Тех, что забыли…
Но это — мимо!
К бретонским скалам,
К утёсам Крыма!
Край света слева,
край света справа…
По низким дюнам
белеют травы.
Так нарукавные кресты белеют,
Непримиримость метёт Вандеей,
И ветер пахнет внезапным дымом
Бретанью Белой и Белым Крымом.
Вандея
Из книги "ПЯТЫЙ ВСАДНИК"
(1979 — 1985, "Ритм" Париж 1985)
Не знаю, решена ль
Загадка тьмы загробной,
Но жизнь как тишина
Осенняя подробна.
Б. Пастернак
В тюряге философ, у власти кухарки,